Little pill: painkiller for two souls

Не каждый прохожий может догадаться, что чувствует, про что думает, о чем мечтает идущий человек рядом с ним. Или любой другой из семи миллиардов. Но никто даже и не догадывается, что милая молодая девушка по имени Эйприл Фастон может узнать о вас абсолютно все, буквально за считанные секунды. ххх – Зелёный чай с мёдом, пожалуйста, – я отдала свой заказ новенькому официанту, лицо которого полностью было укрыто милыми веснушками. А ему чертовки идёт, но… как жаль, что его мама, которая умерла при его родах, никогда не увидит это милые солнечные точечки. Я подошла к огромному деревянному шкафу полностью забитым всеми возможными книгами, при этом снимая моё любимое кашемировое пальто. Странно то, что в кафе находиться мини-библиотека? Наоборот, неплохо придумано. Приходя в это, почти никому неведомое кафе можно спрятаться от вечно живущего , сияющего от ярких вывесок города Нью-Йорка и просто нырнуть на глубину океана умиротворённости и покоя. Мой выбор остановился на «При блеске дня» Джона Пристли, классика ХХ века.. Но я никак не собираюсь её читать, эта книга отлично дополнит мою атмосферу, которую я собираюсь создать. Атмосферу, чтобы думать. Делать то, что я не могу сделать из-за лишнего городского шума – размышлять. Я села за свой столик, который уже за четыре года стал родным и глазами пробежалась по помещению, чтобы уловить ситуацию, которая меня окружает. Те же маленькие круглые столы, укрытые белой лёгкой скатертью с ажурными узорами , небольшие старые картины, на каждой изображены натюрморты цветов, несколько полок с книгами, возле которых стоит ваза с штучными букетами цветов и большой книжный шкаф – изюминка этого заведения. Семь из пятнадцати столиков заняты, четверо – постоянные посетители этого кафе, такие же, как я. За самым дальним столиком сидела молодая парочка, которая уж сильно удивила меня: девушка отдала свои худенькие ручки в плен её любви. Парень держал их так крепко, чтобы она чувствовала себя в полной защите. Он рассказывал ей сейчас, как листья покинули свои дома на ветвях деревьев и укрыли холодную землю. Парень описывал, какое сегодня яркое и тёплое солнце , сравнивая его со своей возлюбленной, а она лишь смущённо мило улыбалась. Девушка в три года последний раз видела чёткую картинку этого мира, а после её зрение начало резко падать, и, в итоге темнота навсегда украла способность видеть. И чем больше незрячая становилась взрослой, тем больше темнота заполняла её душевную оболочку. Но появился он, и очистил девушку от всей внутренной темноты, заполняя светлым счастьем. И, хоть, она не может видеть, парень пытается сделать всё, чтобы тёмная сторона больше никогда не притрагивалась к ней. Слева от них расположился мальчик-заучка. У него на столе стояло уже две пустых кружки от крепкого кофе. Он думает заказать третью, но сейчас его разум полностью погрузился в учебник истории Америки, по которому у него завтра экзамен. Хорошо, что здесь он может расслабиться, выучить материал и вечно орущие маленькие братья и сестры не будут мешать сделать это. В самом малозаметном углу сидел парень, примерно моего возраста, но в его в его взгляде поселилась ужасная боль, которая, видимо, разрушила его, его способность чувствовать счастье. Он слишком уничтожен. Я не могу узнать его мысли, слишком глубоко он утонул. Связи нету. Связи с этим миром, он построил большой барьер вокруг себя из своей боли, а этого материала у него скопилось бесконечное количество. И этот парень, лицо которого исхудало очень сильно, а под глазами образовалась пропасть, сидел и пытался спрятаться в свой серый тёплый свитер, подтягивая рукава до костяшек пальцев. В его глазах упала в бездонную пропасть та самая жизненная искорка. Я вижу пустоту. И это меня пугает. Этого парня нужно спасать. Он встряхнул своими светло-коричневыми волосами, которые были не в лучшем состоянии и взял шарлотку в руки, которую заказал двадцать минут назад, и ни разу не коснулся к ней, разломал на две части и… и положил её обратно в тарелку, отодвигая от себя, как бы отказываясь от выпечки. С глубоким вздохом он протёр глаза и зарылся лицом в своих ладонях. Его вздох, он был наполнен безысходностью. Пытаясь ухватить как можно больше воздуха, думая, что это как-то поможет зачерпнуть жизненные силы, но, в итоге, это оказывается всего лишь иллюзией. Иллюзией, которую хочется воплотить в реальность. Я хочу узнать причину его опустошения. Я хочу узнать, почему грусть заселила все клеточки его тела. Я хочу помочь ему. Я должна. Потому что мне известно то, чего люди просто не замечают. ххх Мой чай уже успел наполовину опустошить. А тот шатен сидел где-то глубоко в себе. На мой телефон пришло оповещение, и одна половина меня надеялась, что я вот наконец-то стала кому-то нужной по-настоящему, а другая часть прекрасно знала, что мною просто пользуются в своих выгодных целях. Мне этого никто не говорил, но я прекрасно всё знала. Люди скрываются за своими масками, никто никогда признается, что именно им нужно от вас. Постепенно будут заполучать то, что им нужно, а потом, в итоге, просто уйдут с тем, что получили. Подлое общество. Тяжело жить, зная мысли других и чувствовать то, что испытывают другие. Но я справляюсь. По крайней мере, пытаюсь. Ещё бы секунда, и я бы не успела. Не успела бы увидеть, что этот парень сорвался с места и быстро пошёл к выходу из кафе, по дороге одевая серую шапку. А как же пальто или другая верхняя одежда, крайне необходимая для сегодняшней погоды? Но, видимо, его это не очень заботило. Я, чтобы не пропустить момент, также быстро встала из-за своего столика, кинула однодолларовую купюру на стол, и, спеша по дороге до выхода надела своё пальто. Что я, чёрт возьми, делаю? Без понятия, серьёзно. Как будто кто-то поселился в моем разуме, сел за управляющие место и руководит там мною. Но на данный момент я сама передвигала своим телом, пытаясь догнать того парня, который сейчас повернёт за угол старого дома, с которого обильно падает штукатурка. В общем, как и у всех домах этого серого и пасмурного района Нью-Йорка. Я была приблизительно в четырёх метрах от него и решила действовать. – Эй, Джеймс, приятель, постой! – это было настолько глупо, но привлечь его внимание нужно было хоть как-то. И это подействовало. Наконец-то я подошла к нему близко. При дневном свете можно было увидеть цвет его глаз. Они были настолько прекрасны! Как голубая светлая акварель. Очаровательны. – Вероятней всего, вы меня с кем-то перепутали, – я думала, что в его глаза можно смотреть вечно, но голос… Он был как мёд с корицей. Такой сладкий, с нежной хрипотой. Этот парень завораживает с каждой секундой. Но его боль не давала мне покоя. – Джеймс, разве ты не помнишь меня? Ну, я Эйприл, , мы когда-то жили через дорогу. Ещё семьями к друг к другу на ужины ходили, помнишь? – я настолько уверенно говорила этот бред, что казалось, сама в это поверила. Он лишь легко вздохнул и улыбнулся. С горечью…? – Эйприл, конечно, приятно познакомится, но я Луи и мне сейчас самому нужно спешить…тоже на семейный ужин, да, – он врёт. Да , спешит куда-то, но никак не на семейный ужин. И я узнаю, к чему он так стремится быстро добраться. –Оу, прости, Луи, очень неловко получилось. – Всё в порядке, – с тобой, Луи, не всё в порядке, – с кем не бывает, – улыбнулся он. У него самая прекрасная улыбка. Только хотелось бы, чтобы она была искренней. Луи положил свою руку на моё плечо, как бы уверяя, что ничего такого не произошло. Но при этом контакте я поняла одну вещь. Парень в беде. И его нужно спасать. Я не должна ему сейчас верить .И он просто развернулся и ушёл в своём направлении. Но я даже и не думаю отступать, я обязана узнать, что же, черт возьми, произошло с этим Луи. ххх Я думала, что следовать по пятам парня с неземным голосом будет намного сложнее. Но он даже ни разу не обернулся назад, где шла я, а на одном дыхании мчался к чему-то. И это оказался заброшенный мост, который закрыли, думаю, лет так десять назад. Он был весь укрыт ржавчиной, половина досок упало в реку, а виду заброшенности придавали ещё больше засохшие и старые растения вокруг. И ни одной души. Люди наверняка обходя это место десятой дорогой, потому что один вид кричит «Здесь аварийное место! Не ступайте сюда!». Но Луи почему-то сюда занесло. Он осторожно пробрался на мост и сел на край, свесив ноги вниз к воде. Шатен поднял голову к небу и что-то шептал, маленькие слёзы катились по коже, но он слабо улыбался. Потом Луи покинули все эмоции, лицо стало таким, как будто ему вкололи сыворотку нечувствительности, поднялся на ноги и держась за старую металлическую трубу собирался… прыгнуть…? – Луи, стой! – я подбежала к нему и схватила за ледяную руку, а он лишь ошарашенно смотрел на меня, в его взгляде совмещалось одновременно две вещи: ненависть ко мне за то, что я помешала осуществить его планы; благодарность, за то, что я не дала осуществить его планы. – Зачем тебе это, Эйприл? – Ты серьёзно это спрашиваешь у меня это? – Да. – Я не знаю. Просто…просто я хочу помочь тебе. – Помочь в чём? – Не знаю. – Так зачем же тебе помогать в том, о чем ты даже не знаешь? – Потому что я считаю, что так нужно, Луи. Я сразу поняла, что тебе больно. Тебе ведь больно, да? – Ты не представляешь насколько. Я хотел избавится от этого, а ты помешала. И как ты мне помогла? – Но то, каким способом ты собирался уничтожить твою боль … это не выход. – Моё тело укрыто ранами. Только эти раны где-то так глубоко и они так сильно душат меня, не давая нормально чувствовать жизнь. – Раны заживают. – Да, но не все. Некоторые затягиваются быстро, не оставив и следа, да так, что и через месяц не вспомнишь, другие чертовки сильно болят, помогают мази, маскируя эту боль, но шрамы остаются. – Шрамы только напоминание о горьком прошлом в счастливом теперешнем. – В тяжёлых случаях раны отказываются заживать, потому что слишком повреждена оболочка. Идёт время, а рана все гниёт и болит, болит, болит... Ох! Но ты стараешься с этим как-то жить, но в итоге, она гниёт до последнего, черт возьми, и умирает. И это конец, понимаешь? Вот и мой конец настал. Я больше не могу так, Эйприл! – Давай я тебе помогу, Луи? – мы сели в то положение, в котором Луи находился несколько минут назад. Дул сильный ветер и холод пронизал не только деревья, которые из-за ветра шатались туда-сюда, но и моё тело, а шатену было все равно. – В чем ты мне сможешь помочь? – Для начала вот что, – я достала из сумки тёплые зимнее перчатки и протянула их Луи, – Надень их, смотри, у тебя уже пальцы синие стали. – Спасибо. – Чувствую себя твоей мамой, – пыталась пошутить, но, видимо, это обернулось в другую сторону. Я думала, что Луи хотя бы улыбнётся, но он ничего не сказал, не выдал никаких эмоций. Молчание. Вздох. Тишина. Глубокий выход. – Я рос без отца, мою маму не любили, при звучании её имени люди выдавали отвращение, в общем, нашу семью презирали. С самого детства я так и по сегодня не могу понять: почему? Но не так уж сильно это волновало, ведь у меня есть мама. А у неё есть я. Всё отлично. Живём душа в душу, всё прекрасно. После того как я окончил школу, поступил в колледж, я стал замечать, что с мамой что-то не то. Исправлять было уже поздно что-то. Рак её уничтожал. Но я не падал, я кинул учёбу, проходив туда буквально месяц и начал искать работу, чтобы оплатить лечение. Заработок так и не удалось найти, никто не хотел брать меня к себе на работу. В итоге меня нашёл какой-то Джек и предложил деньги. Много денег, с учётом того, что через полгода я отдам ему их. Я тогда даже и не задумывался, как так легко всё это мне досталось и согласился на эту сделку. Мама умерла. Все те средства ушли в больницу. Без результата. Не успел я очнутся от одной беды, как случилась другая. Этот самый Джек и его банда подпалили мой дом – всё то, что у меня осталось. Я стоял как зачарованный и смотрел на пламя, и на то, как оно уничтожало дом и одновременно меня. И вот я сейчас сижу здесь и рассказываю тебе это. – вырвалось на одном дыхании из уст Луи. – Я-я действительно тебе сочувствую. Никому не пожелаешь этого. – Да. – Поверь, моя жизнь тоже не сказка, но я стараюсь справляться. – И как ты это делаешь? – Предлагаю помогать справляться вместе. Что ты любишь делать? – В смысле? Моё любимое занятие? – я кивнула. – Или хобби, да, что-то в этом роде. – Ну, мне нравится готовить. – Он улыбнулся, да! Да! Он улыбнулся по-настоящему! Неплохое начало. – Только это бывало редко. – Тогда… не хочешь быть моим личным поваром? Я действительно ужасно готовлю. – Шутишь? – Нет! Я, конечно, не буду тебе платить, потому что много уходит на чёртовое образование и квартиру, но, думаю, тебе понравится идея пожить у меня? – Оу, Эйприл, это действительно мило с твоей стороны, но я откажусь, спасибо. – Ты думаешь, что я оставлю тебя здесь, зная твою ситуацию? Молчание. Он, наверное, понял, что сопротивление не поможет. – Мама… она любила мою яичницу с беконом. Ты… ты хочешь её попробовать? Мама говорила, что она выходит у меня как-то по-особенному. – О, да, несомненно, Луи. – У нас выработается чувство витальности, я тебе обещаю. – добавила я. ххх Парень захотел поделился чем-то важным с девушкой, что значит, он просто схватился за маленький кусочек надежды, которую он так мечтал найти, но не предвидел. Когда ни на что не надеешься, что-то происходит неожиданно, как и с Луи. Он уже почти смирился с тем, что придётся пойти на самые крайние меры, но Эйприл сама того полностью не подозревая спасла жизнь юноше. Вы спросите, как же он помог этой необычной девушке? Все просто. Эйприл никогда не могла чувствовать того, что ей дал Луи. Он заставил чувствовать её, что в ней кто-то нуждается, искренне. Они оба помогли друг другу справится. Не полностью, конечно, но первый шаг – главный шаг к чему-то, без него не будет продолжения и конца. Возможно, Луи и Эйприл когда-то полюбят друг друга и будут жить долго и счастливо, и, иногда вспоминать, случай, который их свёл, где-то на диване с тёплым пледом, наблюдая, как их дети носятся вокруг комнаты. Возможно, их пути разойдутся, но они будут благодарны до конца жизни друг другу, находясь, например, на разных материках. Возможно, эта история будет иметь совсем другое продолжение, которое мы никогда не узнаем, ведь так? А сейчас эти двое направляются готовить особенную яичницу, плетясь по улицам Нью-Йорка…