Этот вечный сон

Дни тянулись так, словно проходили годы. Она приходила к Девиду, только не одна, а с Генри. Но даже он понимал, что иногда ей надо побыть с дедом наедине. Реджина рассказывала ему все, будто ее принц не спал сейчас вечным сном, а сидел рядышком на том самом кожаном диване и отвечал ей. В какой-то момент Миллс сошла с ума : Она тщетно пыталась найти лазейку в собственном же проклятии. Перелистала десятки магических книг, тестировала различные зелья и проводила до невозможности сложные ритуалы. И в один из таких сумасшедших дней, пропитанных смесью нескончаемой надежды и неоправданной веры, Реджина поняла, что все ее старания напрасны. - Нет...- Миллс отрицательно покачала головой - оно не работает. - Мам, ... мне жаль. Правда. - Генри погладил ее по плечу - У тебя получится - ободрено проговорил он. - Кого мы обманываем? - Реджина опустилась на край дивана. - Мои труды... они не приносят нам..ничего. И никогда.. Миллс понял, что уйти, значит оказать матери помощь - Я оставлю вас. - Генри схватил рюкзак и осторожно подошел к двери. Около нее он повернул голову - Все наладится, я верю! - Миллс вышел из лавки. - Мне жаль... ох как мне жаль, Девид. - Реджина прикусила губу и поморгала, чтобы слезы окончательно не испортили макияж. Миллс небрежно смахнула с лица остатки туши : - Надеюсь это сработает - она знала что и как делать, но страх пересиливал... Она медленно присела на корточки около Нолана и коснулась его губ своими. - Прости! - отчаяние нахлынуло после секундного поцелуя. Реджина ушла за ширму и схватила один из флаконов. Голубоватая жидкость плескалась в пузырьке и была по цвет схожа с голубой лагуной, в которой так любят плескаться русалки. Она, не секунды не думая, сорвала с головы смоляной волос и опустила на дно сосуда : голубая жидкость заискрилась и волоса на дне уже не было. Быстро схватив со стола серебряную шпильку, Миллс опустила ее в зелье. Вытаскивая шпильку, она на секунду опешила посмотрев на свое отражение, но всего на секунду... Игла, словно в масло, вошла в кожу Миллс, принося жжение и боль. В глазах стоял туман : не видно было ничего. В ушах стоял колокольный звон. Жжение волной от пальца разбежалось по всему телу, словно внутри Реджины начался пожар. Солоноватый вкус проклятия остро чувствовался на языке. Она сама и не заметила как упала на пол. Вот и все... Как у Шекспира. А может это и не конец?