Can I love you?

Дверные перегородки, перетянутые тонкой бумагой разъехались, и доктор Кан заглянула в комнату дочери. Ми Хо уже проснулась, но все еще лежала, завернувшись в оделяло, и улыбалась, разглядывая потолок. После выпуска из средней школы она и Син А потратили целый день на то, чтобы обклеить его совместными фотографиями. С тех пор коллекция фотографий на потолке постоянно пополнялась… - Ты не стала делать здесь ремонт? - спросила Ми Хо, посмотрев на мать. - Нет. Как я могла? Ты столько сил вложила в эту комнату. Каждая вещь здесь связана с чем-то важным для тебя. - А ведь, когда я собралась переехать в Америку, ты говорила, что все тут переделаешь, - лукаво улыбнулась девушка и села в кровати, а доктор Кан вошла и присела за компьютерный стул. - Я тогда была очень зла на тебя, - женщина ненадолго замолчала, рассматривая фотографии на потолке, а потом спросила, с болью в голосе. - Когда ты возвращаешься? - Я не поеду обратно, - Ми Хо поджала губы, но все же смогла выдавить из себя улыбку, выглядевшую довольно жалко. - Из-за Мён Чжуна? - Как он? - опасливо спросила девушка, боясь услышать от матери ответ, которого так боялась. Женщина тепло улыбнулась и пересела на кровать к дочери. - Милая, я не стану ничего говорить о его состоянии. Просто наслаждайся каждой минутой, что вам дана. Не думай о времени: живи и радуйся. Иногда, не нужно думать о завтрашнем дне, нужно сосредоточиться на том, что происходит сейчас, - Ми Хо кивнула матери и обняла ее. Позавтракав, девушка поднялась в свою комнату, достала из ящика стола несколько листов бумаги, взяла из сумки ручку и, недолго посидев над пустым листом, постукивая концом ручки по губам, написала заявление об уходе из интернатуры. Затем, уже на другом листе, на английском языке написала письмо профессору Пирсу, в котором сообщила, что не вернется в Америку. Она просила мужчину уладить все проблемы с отчислением. Посмотрев на две бумаги, исписанные черными чернилами, Ми Хо почувствовала облегчение, словно с ее души свалился груз. Девушка сложила их в сумку и отправилась в дом к Син А, чтобы собрать свои вещи. Подруга сидела на скамеечке под вишней и нетерпеливо постукивала пальцами по деревянному подлокотнику. Увидев Ми Хо, девушка вскочила на ноги. - Где ты была всю ночь?! Тебе звонили из больницы, сказали, что Мён Чжуна доставили туда, говорили, что он просил дозвониться до тебя, потому что твой телефон выключен…, - Син А говорила очень быстро, так что Ми Хо едва удавалось понять, что она пыталась до нее донести. - Где-то полчаса назад сюда приезжала какая-то женщина на такой классной машине, что у меня дух перехватило, она просила сказать, где ты. Я сказала, что не знаю, тогда она передала тебе записку, вот, - девушка выудила из кармана небольшой белый листок. - Держи. «Простите за ту сцену, что я устроила на днях. Думала, что вы охотница за деньгами моего брата. Теперь знаю из какой Вы семьи. Хотелось бы переговорить с вами. Позвоните мне, пожалуйста». На обратной стороне листочка прилагался номер телефона. Ми Хо удивилась, не представляя о чем Ин Хё хочет поговорить с ней, но все же набрала номер. Женщина сняла трубку всего через два гудка. Она не была многословна, просто сказала Ми Хо время и место встречи. Это было прекрасное кафе на самом верхнем этаже одного из небоскребов Сеула. Сквозь огромные окна можно было увидеть весь город: серые громады высоток, стоявших поблизости, пятна невысоких жилых домов, искрящая змея реки Хан… Ми Хо наслаждалась этим видом. Ей бы хотелось оказаться на крыше какого-нибудь дома, чтобы почувствовать прохладное дуновение ветерка, теплое прикосновение солнечных лучей… - Простите, что заставила вас ждать, - Ин Хё села за стол. Женщина выглядела уставшей и помятой. Было видно, что она провела бессонную ночь: ее лицо засалилось, глаза покраснели и опухли, под ними пролегали глубокие тени, немытые волосы были растрепаны. Ми Хо не могла узнать ту роскошную уверенную в себе бизнес-леди, что встретила четыре дня назад. Сейчас перед ней была женщина, убитая горем, не знавшая, как справиться с ним. - Вы не будете возражать, если я закурю? - Ми Хо отрицательно покачала головой, и Ин Хё достала из сумочки сигарету, прикурила от дорогой золотой зажигалки. - Мой брат…, - сказала женщина, выкурив полсигареты, пытаясь перебороть внутреннюю боль. - Мён Чжун умирает. Ми Хо смотрела на слезы, которые собирались в покрасневших опухших глазах Ин Хё. Она не знала, что сказать и как помочь ей справиться с отчаяньем и горем, потому просто молча наблюдала, когда подошел официант, попросила принести бутылку виски и два стакана. Молодой парень удивленно посмотрел на двух женщин, но решил не задавать вопросов. - Госпожа Ин Хё, постарайтесь успокоиться. Вы о чем-то хотели поговорить. - Да, госпожа Кан… - Прошу, называйте меня просто Ми Хо. - Хорошо. Ми Хо, я прошу, не оставляй моего брата. Вчера, когда он пришел в себя, не мог найти себе места, пытаясь дозвониться до тебя. Я глупо повела себя, рассказав, что ты была у больницы и убежала, как только увидела, что его забирает скорая… Прости, - женщина наполнила два стакана виски из бутылки, которую официант поставил на столе. - Вчера ночью твоя мама приходила к брату. Почему ты не сказала, что происходишь из такой хорошей семьи? - Вы не спрашивали о моем происхождении. - Почему же Мён Чжун ничего не сказал мне? - Он только знал, что моя мать врач. Его никогда не интересовало генеалогическое древо моей семьи. - Скажите Ми Хо, вы любите моего брата? - с нескрываемым отчаяньем в голосе спросила Ин Хё. - Да, всем сердцем, - сказала девушка и улыбнулась. - Я признаю, вчера я очень испугалась, когда увидела, что Мён Чжуна забирает скорая. Мне вдруг отчетливо представился тот день, когда точно такая же машина заберет его в последний раз… Но знаете, моя мама сегодня утром сказала правильные слова. Иногда нужно не думать о завтрашнем дне и просто наслаждаться тем, что имеешь в эту минуту. - Что ты хочешь сказать? - Я не оставлю Мён Чжуна, - Ми Хо встала, учтиво поклонилась и собралась уйти. - Ты ведь знаешь, что у него сегодня день рождения? Он просил передать, что будет ждать тебя в торговом центре в полночь. Девушка кивнула и покинула из кафе. Ми Хо поехала в больницу, чтобы отправить факс профессору Пирсу, не признававшему электронную почту. Сделав все, чтобы поставить крест на своем медицинском будущем, Ми Хо вернулась домой к матери, где оставила чемодан. Доктор Кан не стала противиться решению дочери жить с Мён Чжуном, хотя несколько тихих ворчливых замечаний по поводу слишком короткого знакомства и вольных нравах современно молодежи, Ми Хо услышала. На Сеул опустилась ночь, заставив его засиять яркими неоновыми огнями. Серая машина такси неспеша ехала по свободной трассе. На заднем сидении сидела девушка, теребившая в руках край своей блузки. Справится ли она с этой болью? Такой вопрос все еще возникал в ее мыслях, но Ми Хо упорно игнорировала его. Она приняла решение и не намерена от него отступать. На парковке торгового цента не было ни одной машины, ни в одном из многочисленных окон белоснежного здания не горел свет, только сквозь стеклянные входные двери пробивалось слабое мерцание, словно от огня свечи. Ми Хо шла, катя за собой чемодан. У входа ее остановил охранник и спросил имя, а потом вызвал кого-то по рации и сообщил, что девушка пришла, ответа не последовало, но через несколько секунд мужчина открыл дверь. Стоило Ми Хо ступить на отполированный до блеска паркет, как по просторному залу разлилась знакомая мелодия, согревающая сердце. Девушка оставила чемодан у входа и медленно, чтобы стук ее каблуков не нарушал прелесть песни, направилась к возвышению в центре зала, на котором стоял белоснежный рояль. «Не хотел встречаться с тобой сотни раз, Тысячи раз я отдавал свое сердце мимолетному чувству. Я знал только, что любовь приносит боль И не длиться вечно. Ей всегда приходит конец… Я заставляю тебя плакать, говоря не подумав. Смотря на себя со стороны, понимаю, Что не достоин тебя. Позволь мне любить тебя. Позволь следовать за тобой. Я готов отдать тебе все, что у меня есть. Теперь я знаю, что такое настоящая любовь. Ты единственная, кого я люблю больше, чем себя» Ми Хо поднялась по ступенькам и встала рядом с роялем, Мён Чжун, продолжая играть, посмотрел на свою возлюбленную и виновато улыбнулся. Он был бледен и, казалось, что игра давала ему с большим трудом, но его пальцы упорно скользили по белоснежным клавишам. «С этого момента, не хочу тебя терять. Теперь я знаю, что ты единственная, кого я мог полюбить. Слезы, что я проливал сквозь боль, Дали мне возможность вновь увидеть тебя. Я хочу любить тебя. Я хочу повсюду следовать за тобой. Ты сделала меня совершенно другим человеком. Даже зная, что мир полон лжи и обмана, Смотря в твои глаза, Я продолжаю верить в любовь» Звуки последнего аккорда растворились в огромном пространстве торгового центра. Ми Хо неловко вытерла катившуюся по щеке слезу, а Мён Чжун, встал со скамеечки и встал напротив девушки. На несколько секунд его глаза остановились на чемодане, стоявшем у входа, на лице появилась грустная, но все же полная тепла и любви улыбка. - Я знаю, что мои чувства не смогут принести тебе ничего, кроме боли, - сказал Мён Чжун. – Было эгоистично с моей стороны признаться в них, но я рад, что сделал это. Последний месяц стал самым счастливым в моей жизни, потому что ты была рядом. Я понимаю, почему ты решила уйти… Ми Хо больше не могла просто стоять и смотреть на эти полные боли глаза. Девушка сделала шаг вперед и заключила Мён Чжуна в объятия. Оторопев, он не закончил фразу, которую собирался сказать. Его рука неуверенно легла на волосы Ми Хо, а затем он прижал ее голову к своей груди и блаженно закрыл глаза. - Знаешь, что я чувствую, в твоих объятьях? – спросила девушка. - Боль? Обиду? Сожаление? – хоть Мён Чжун и постарался придать этим словам оттенок шутки, но Ми Хо все же смогла понять, что он действительно так думает. - Дурак, - улыбнулась она и чуть отстранилась от парня, чтобы видеть его глаза. Он был серьезен, мрачен и не понимал, к чему клонит девушка. – У меня бешено бьется сердце и подкашиваются колени, словно земля уходит из под ног, но, несмотря на это я знаю, что не упаду, потому что ты держишь меня и ни за что не отпустишь. Наверное, это похоже на полет: свободно паришь и знаешь, что с тобой все будет в порядке. - Что ты хочешь сказать? – в голосе Мён Чжуна были умоляющие нотки, а в глазах загорелись огоньки, словно он вернул потерянную надежду. - Я ни за что тебя не оставлю, - улыбнулась Ми Хо. – Люди мечтают научиться летать, так какой дурак, научившись, откажется от этого волшебного чувства полной свободы? - А чемодан? - Сегодня воскресенье. Этот чемодан я повезу к тебе домой и распакую там. Или ты передумал? - Я и вправду, дурак, - рассмеялся Мён Чжун, а затем поцеловал женщину, которую любил больше чем себя, единственную, кого он мог полюбить всем сердцем. Эпилог. «Дорогой профессор Пирс, Извините, что так поздно отвечаю на ваше письмо. Я на полгода уехала из дома матери, не сказав ей куда. Так что получила его только сейчас Вы спрашивали, не буду ли я сожалеть о принятом решении? Нет, я уверена, что не буду. Кажется, мне удалось найти дело себе по душе, которое никак не связано с медициной: я руковожу благотворительным фондом. Конечно, мне еще многому нужно научиться, но под чутким руководством Мён Чжуна я быстро все осваиваю. Как вы уже поняли, он жив. До сих пор жив и… совершенно здоров. Конечно, ему все еще приходится проходить кучу обследований, но они не выявляют никаких признаков рака. Скажете, это чудо? Моя мама говорит именно так. Наверное, вам будет интересно более подробно узнать об этой истории. В клинике, куда я отправилась проходить практику, меня назначили личной медсестрой Мён Чжуна. Тогда никто уже не давал ему шанса на выздоровление. Мы много общались и чувства, зародившиеся еще в Америке, дали знать о себе в полной мере. Через месяц мы уже жили вместе. Мне, лишившейся работы и не знавшей чем себя занять, удалось найти утешение в кулинарии. Под чутким руководством госпожи Пак (домоправительницы Мён Чжуна) я стала осваивать традиционную корейскую кухню, в которой не была сильная. Каждые вечер нас ждал сытный ужин, хороший фильм, который мы смотрели, укрывшись одним пледом, бутылка вина, которую мы выпивали под музыку, написанную Мён Чжуном… Скажете, что все это мелочи? Но именно благодаря ним мы чувствовали себя самыми счастливыми людьми на свете. Однако родные и друзья Мён Чжуна, которые теперь знали о болезни, окружили его заботой и жалостью. Даже братья, всегда презиравшие его, приходили к нам домой и говорили высокие, лишенные всякой искренности слова. Наслушавшись их вдоволь, мы решили сбежать. Сняли небольшой дом на острове Чеджу и жили там полгода. Я и Мён Чжун не задумывались о том, что скоро он должен умереть, но все же такой долгий срок без приступов заставил меня насторожиться. Мы вернулись в Сеул, и тогда моя мама рассказала, что еще тогда, когда Мён Чжуна увезла скорая, было понятно, что у него появился шанс выжить. Тот обморок был вызван простым переутомлением, а вовсе не раком. Она рассказала нам, что договорилась с главным врачом больницы никому не рассказывать про это улучшении, чтобы Мён Чжун не переставал бороться, чтобы мы не расслаблялись и были благодарны каждому новому дню… Кажется, этот способ себя оправдал. Не стану больше утомлять вас своим письмом, лучше приезжайте в Корею, тем более, что для этого есть веский повод. К этому письму я приложу приглашение на свадьбу. Мы поженимся через семь месяцев, так что у вас, профессор, будет достаточно времени, чтобы оформить визу и устроить все так, чтобы Америка прожила без вас хотя бы неделю. С любовью, Ми Хо» Конец.