Сладкие апельсины

Верь мне Я твой покой Только говори со мной Мне важнее боли любой В твоих теплых глазах любовь (*)

Время шло и Ангелина была уже на шестом месяце беременности. Иван искренне радовался, что уже совсем скоро он станет отцом, а Лина — мамой. Также Палагина не мог не радовать тот факт, что его любимая относительно спокойно переносила беременность: ни было не истерик, ни слёз, ни резких перепадов настроения. Как оказалось позже, вздохнуть с облегчением было ещё слишком рано… Понедельник. Одиннадцать часов утра Внезапный звонок телефона заставил Палагина отвлечься от привычных дел на кафедре. — Да, любимая моя, я тебя слушаю, — начал мужчина, нажав на кнопку ответа. На том конце провода послышался противный скрежет и звук от удара.  — Привет, Вань, как дела?  — Да всё нормально. А у тебя? Ты что там делаешь? Что это за звуки были?  — Да я решила перестановку сделать. Вот, тумбочку передвигаю в другой угол. Ты извини, но я разбила ту самую вазу, которую тебе подарили на день рождения…  — Что ты там делаешь? Перестановку? — переспросил Палагин, — А ну, прекрати немедленно! Тебе нельзя тягать тяжести!  — Да я чуть-чуть, — попыталась оправдаться Лина, — Просто мне не нравится, что эта тумбочка стоит в правом углу. Она там не смотрится. Поэтому я передвигаю её в левый. А ты, вместо того, чтобы возмущаться, помог бы лучше. — Ты подожди меня с работы и я тебе помогу. — Нет! Я хочу сейчас! — крик на том конце телефонного провода с болью отозвался у Ивана в ушах.  — Хорошо, хорошо! — сдался Палагин, — Я сейчас отпрошусь с работы и приеду домой. Надеюсь, двадцать минут ты меня подождёшь? Только не двигай ничего, пока меня не будет, умоляю!  — Окей. Только ты приезжай быстрее. Среда. Три часа дня. Звук мобильного заставил Ивана чертыхнуться про себя. Мужчина уже знал, кто вновь нарушил его покой. Ведь кто ему позвонил раз десять за последний час? Правильно, Ангелина.  — Что-то ещё, любовь моя? — Палагин старался держаться спокойно.  — Вань… Приезжай домой, я скучаю.  — Ну я же тебе уже говорил, что рабочий день у меня сегодня до пяти. Осталась последняя пара. Потерпи. Позвони ребятам, быть может, кто-то из них побудет с тобой, пока меня нет.  — Мне не нужны никакие ребята, — послышались всхлипы, — Я без тебя не могу.  — Ты что там, снова плачешь? — Иван присел на край стола и взялся за голову, — Не надо, пожалуйста… Я без тебя тоже не могу, но работу никто не отменял. Кто-то же должен приносить деньги домой, пока ты не работаешь.  — То есть, это я во всём виновата?! — возмутилась Ангелина, — А ничего, что я ношу твоего ребёнка?  — Тише, тише, — попытался успокоить девушку Палагин, — Просто вырвалось, прости. Я не хотел этого говорить.  — То-то же. Так ты приедешь или нет? Мужчина понял, что если он сейчас скажет «нет» - дома у него больше не будет. — Да, сейчас приеду. Попрошу Филипова провести вместо меня пару и приеду. Пятница. Семь часов вечера.  — Любимая! Я пришёл! — крикнул с порога Палагин.  — А что так долго? — отозвалась с кухни Лина, — Ты должен был придти домой полчаса назад.  — Я просто очень долго искал абрикосовый джем, — Иван прошёл на кухню и поставил пакеты на пол, — В пяти гипермаркетах пришлось побывать.  — А я тебе говорила, что надо заказывать через интернет, — девушка принялась распаковывать покупки, — А ты что, крекера не купил?  — А ты про него и не говорила…  — Как это не говорила? — Ангелина сложила руки на груди. — Так, — Иван достал из кармана сильно помятый клочок бумаги и протянул его девушке, — Вот список, который ты мне продиктовала. Никакого крекера там нет. Лина внимательно оглядела список, скомкала бумагу и кинула её на стол.  — А я ведь говорила про крекер! — повысила тон девушка, — Просто признай, что ты меня не слушаешь!  — Да слушаю я тебя! — крикнул Иван, — Просто у тебя желания меняются сто раз на дню, а я не волшебник, чтобы их угадывать!  — То есть, это я виновата?! Почему у тебя всегда крайняя я?!  — Да ни в чём ты не виновата! — Палагин попытался обнять любимую, — Ну забыла сказать, с кем не бывает, — он слегка улыбнулся, — Хочешь, я сейчас сбегаю за этим крекером?  — Не хочу, — Лина оттолкнула мужчину и продолжила распаковывать пакеты, — Сегодня ты спишь на диване. Я обиделась.  — Дурдом какой-то, — пробубнил себе под нос Палагин, направляясь в гостинную, — Спокойствие, только спокойствие… Суббота. Два часа ночи.  — Вань… Вань! — Ангелина с силой трясла мужчину за плечо. — Что? — сонным голосом ответил Палагин, — Дай поспать, а…  — Вань, возвращайся, пожалуйста в кровать. Мне холодно и страшно!  — Страшно? — удивлённым тоном переспросил мужчина, — С чего бы это вдруг?  — Мне кажется, там кто-то есть… Я видела тень человека…  — Ладно, — тяжело вздохнул Палагин и взял с дивана подушку, — Пошли. Суббота. Ночь. Два часа, тридцать минут.  — Ну хоть теперь ты удостоверилась, что никого в спальне нет, кроме нас? — шумно переводя дыхание, Иван рухнул в кровать, — Я уже везде проверил и по нескольку раз: и под кроватью, и за шторкой, и в шкафу... Так что успокойся и ложись спать.  — Да-да, уже ложусь, — Лина легла рядом, поцеловав любимого в губы, — Спокойной ночи.  — Спокойной ночи. Суббота. Ночь. Три часа, пятнадцать минут.  — Вань… Вань!  — Ну что ещё?  — Ты очень колючий. Сходи, побрейся.  — Чего? — данные слова для Палагина были как обухом по голове, — В три часа ночи? — Да. А что тут такого?  — Действительно, а что тут такого? — усмехнулся мужчина, — Давай, я утром побреюсь?  — Ну Вань… — немного обиженным тоном потянула Лина, — Ты что, меня не любишь?  — Да люблю я тебя, люблю! — тяжело вздохнув, Палагин встал с кровати и направился в ванную. Спустя пару секунд послышался звук включенной бритвы. Суббота. Ночь. Три часа, сорок минут.  — Ну вот я и побрился, — Иван слегка улыбнулся, обнимая любимую сзади и касаясь губами её шеи, — Так лучше? — Нет, — девушка слегка отстранилась от Палагина, — Ты теперь какой-то слишком гладкий и слишком холодный.  — О Боже… — Иван закрыл глаза руками, — Прости, но вернуть свои волосы обратно я уже не могу — они в мусорном ведре. Да и клея у нас нет.  — Ладно. Я потерплю.  — А теперь можно я уже посплю? — Да, пожалуйста. Спокойной ночи.  — Спокойной ночи. Воскресенье. Два часа дня.  — Ну и зачем ты меня сюда позвал? — спросил Марченков, оглядывая помещение, — Я надеюсь, тут хоть пиво есть?  — Да есть, — Палагин удобно устроился в кресле, — Мы его обязательно закажем. Только сначала разговор.  — Да ради Бога, — улыбнулся Саша, — После, так после. Так о чём ты хотел говорить?  — Я даже не знаю, с чего начать, — мужчина почесал затылок.  — Начни с начала, — усмехнулся Марченков.  — Короче, как ты перенёс беременность Ксюши?  — А что? — заинтересовался Саша, — Лина совсем невменяемая стала?  — Не то чтобы невменяемая… Просто я уже целую неделю пытаюсь ей угодить, а выходит только хуже. То я не так обнял, то не так взглянул на неё… Ко всяким пустякам придирается.  — Ну… Это же естественно для беременной женщины. Мне в своё время от Ксюши досталось за то, что я молоко не той температуры ей принёс. Так бывает. Смирись и потерпи.  — Да я не могу больше. В понедельник я полдня передвигал мебель по всей квартире, сорвал спину, а она всё равно осталась недовольна, во вторник я раз пять менял постельное бельё, потому что одно её так угнетает, другое кажется слишком тёмным на фоне обоев, а третье вообще не подходит к цвету её ночной рубашки, в четверг я сварил ей манной каши, которую она просила, принёс её ей и через пару секунд тарелка с кашей оказалась у меня на голове, потому что Лина просила овсянку, а я снова её плохо слушал. Я уже и выговор в академии получил за то, что ни разу ха неделю не был на рабочем месте до конца рабочего дня, а постоянно отпрашивался домой, потому что Лина не может быть дома одна. Сначала она радуется, что наконец-то пошёл дождь, а потом ревёт из-за того, что по всему городу лужи. Это нормально? Марченков засмеялся.  — Ничего смешного я здесь не вижу, — недовольным тоном произнёс Палагин.  — Извини, не сдержался. Я понимаю, что тебе нелегко, сам был в похожей ситуации пару лет назад. Но у тебе нет другого выбора, кроме как терпеть. Недолго же осталось, всего три месяца. Большую часть ты уже выдержал.  — Спасибо, успокоил. Если рассуждать логически, то ближайшие три месяца будут самыми ужасными в моей жизни.  — Не стоит так драматизировать, — Саша позвал жестом позвал официанта, — Подобные перепады настроения не длятся так долго. Максимум — месяц. А в остальное время -тишь да благодать.  — Да уж, — тяжело вздохнул мужчина, — Месяц, целый месяц…  — Спокойствие, только спокойствие, — Марченков шепнул что-то на ухо подошедшему официанту, — Сейчас мы выпьем по кружечке хорошего тёмного пива и тебе станет гораздо легче.  — Надеюсь, — улыбнулся Иван.