Внутри монстра

- Что ты делаешь? - Эван буквально рычал ей в лицо, пытаясь говорить шепотом. Он зажал ее на выходе у раздевалки, в самом углу. Ее еще мутило от последней дозы, а он так и не успокоился после забега по лабиринту. Он был широкоплечим блондином, и больше походил на глэйдерца, чем на пилота мехтеста. - Нельзя играть за две команды, Вера, - шепнул он, нависнув над ней. Она была испугана. Очень испугана, но старалась не показывать ему это. - Я всего лишь упустила одного мальчишку, - она пожала плечами. Эван снова взбесился и со всей дури хлопнул ладонью по стене. - Ты думаешь, что я не смог сообразить? Не различил кого-то ты так неудачно выпустила из клешни, всего лишь поранив ногу? Эвана буквально тряслось от злобы. Она заметила, что зрачки у него были расширенны. Вере было интересно, выглядела ли она так же, когда вылезала из гривера? - Я спасла жизнь вашему бывшему товарищу, тому самому Ньюту... Эван так дрогнул, будто был готов ударить ее. Вера неосознанно сжалась. - Спасти? Спасти?! - он все-таки сорвался на крик. - Ты его уже убила, когда пришла сюда. Отправила нашего друга, без иммунитета, в этот сранный лабиринт! "Без имуннитета?" Вере тут же стало плохо, словно весь воздух вмиг испарился или ее легкие не могли больше функционировать. - А теперь будь добра, выполняй свою работу, а не играй в ангела хранителя! Поранила ему, видите-ли ногу, чтобы бегун не вернулся в лабиринт! Вере стало еще хуже. Если Эван так быстро сообразил, зачем именно она это сделала, то и Создателям будет не сложно понять ее замысел. Ноги у нее подогнулись, в горле появилась кислая желчь. - Они подопытные крысы, - он неожиданно заговорил ласково, словно с ребенком, - мы обязаны их жалить. А не спасать, - он заглянул ей в глаза. - Ты поняла меня, Вера? - Поняла, - она кивнула. - Иначе... - Смерть предателям, - и она впервые со всей решительностью посмотрела в глаза пилота. - Смерть предателям.

***

- А вот и она! - крикнул Минхо, заметив кого-то на горизонте. Ньют моментально сжался в угол и сделал еще один глоток. На общем празднике он чувствовал себя неуютно, ему бы хотелось отлежаться в Хомстеде, лицом к стенке, чтобы точно не увидеть... Ее. Да. Черт подери, ее. Которая улыбается Минхо так кокетливо и ласково, которая приходит так, словно праздник был устроен в ее честь. На ней была белая, невероятно белая, чистая свежая рубашка. Огромная, больше похожая на платье, и короткие, явно подрезанные шорты. Сегодня она была красивой, слишком красивой. И смотря на нее, Ньют тосознавал, что сегодня действительно праздник. - Итак, - Минхо галантно взял ее за руку, и они, явно придуриваясь, прошли к костру, - новости дня. Вторая самка пришла в себя, как и Алби. Алби, конечно, устроил показательное выступление... Ньют не должен был на нее смотреть, это все равно как ковырять ногтем старую рану, он должен был отвернуться, заговорить с кем-нибудь, как-то спастись... - Будто гривера увидел, - ехидно усмехнулся Алби, становясь рядом. Ньют натяжно улыбнулся. Он скучал по Алби, очень скучал, и сейчас он был ему нужен, как никогда раньше. - Да, - протянул Ньют, делая глоток чего-то зловонного и обжигающего, - тот еще гривер. Алби хмыкнул. - Она симпатичная. - Она монстр. - Одно другому не мешает. Начиналась церемония. Пустяковая традиция зажигания огня, которую поручили Вере и Терезе. Зарт произнес какую-то не особо пламенную речь, но все его поддержали. - Ты помнишь ее? - спросил Ньют. - Можешь хотя бы кивнуть? - Не помню. Честно, - ответил Алби. - А ты, кажется, из головы ее выкинуть не можешь. - Она меня бесит. - Это называется ревность, - он указал пальцем на то, как Вера вытянула плясать под воображаемую музыку угрюмого Котелка. Это сложно было назвать вечеринкой или праздником. Единственным развлечением здесь была скромная и непонятная выпивка, костер, да кучка ребят, которых Вера пыталась развеселить. Ей хотелось отрываться, хотелось напиться, ей нужно было быть веселой и радостной, чтобы Ньют смотрел на все это и у него скулы сводило от злости. - Ты не хочешь познакомиться с Терезой? - Минхо указал пальцем на девушку, которая стояла рядом с Томасом. Улыбка Веры вмиг погасла и что-то неприятно сжалось внутри. - Все же...у вас много общего. - Ага. Грудь, например, - попыталась пошутить Вера, но неудачно.

***

- Прекрати с ним общаться, - Тереза смотрела ей прямо в глаза. Вера вернулась только с испытаний. Она была потной, грязной и еще немного под кайфом, а вот чистенькая и свеженькая Тереза буквально светилась своей серьезностью и благоразумием. У Терезы были идеальные черты лица, идеальная кожа, идеальные синие глаза, идеальные темные волосы. Понятно, почему Томас все реже и реже наведывается в секцию пилотов. - У меня нет никаких видов на Томаса, белоснежка, - Вера была уставшая, а ей еще нужно было подлатать своего гривера, который неловко врезался в стену, и теперь одна клешня заедала. - Мы друзья. - Тут дело не в ревности. - А в чем же тогда? - она посмотрела ей прямо в глаза. - Что со мной не так? - Ты - убийца, - со всей злостью в голосе сказала Тереза. - Вот что с тобой не так. Вера выглядела спокойной первые несколько секунд, а затем она швырнула инструмент на пол и ткнула пальцем в шею Терезы. - Мы выполняем свою чертову работу, точно так же как и вы. Да, нам приходиться убивать, куколка, а вам разве нет? Это вы их отправили, это вы заставили их каждый день рисковать жизнью, и что ты хочешь теперь, чтобы все гриверы дружно сложили лапки и наблюдали. Послушай, куколка, не лезь не в свою секцию, не лезь не в свое дело, и к Томасу, насчет меня, тоже не лезь. Я молюсь, чтобы ты с фарфоровой кожей и пухлыми губками попала туда, я ощутила на себе весь ад, на который ты отправляла тех мальчишек. Да, возможно, мне приходиться гнаться за ними, может я и колю их чертовой вспышкой, но я всегда даю им шанс убежать, мы всем даем шанс в отличии от вас, кто сидят и смотрят. Кто из нас убийца еще, кто из нас монстр?

***

- Привет, я Тереза, - кожа у нее была такой же идеальной, как и волосы, глаза и черты лица. - Ты ведь Вера? - Привет, - произнесла она через силу, - приятно познакомиться. Вера быстро нашла предлог, чтобы уйти. Она знала, точно знала, что появление Терезы здесь - начало конца, предзнаменование тотального разрушения, которое коснется их всех. Безнадежно. Лабиринт разрушался изнутри, скоро в Глэйде будет невозможно выжить, и их выкурят отсюда. Вера остановилась на полпути и усмехнулась, глядя на огромные стены Лабиринта. Она не была Глэйдером. Она была гривером, пилотом мехтеста, палачом, убийцей и монстром, но уж точно не жителем Глэйда. - Нужно еще выпить, - решила она вслух и с готовностью обернулась в сторону костра. Все проблемы зажали ее в угол, так почему же не хорошенько оттянуться в этом углу? Она уже натянула улыбку, хотела броситься в танец, но ее остановил высокий тощий силуэт на пути. Рано или поздно это должно было случиться. - Веселишься? - спросил Ньют. Если он и был пьян, то ничтожно мало пьян. В голосе звучала скорее робость, чем угроза. - Да. Классный праздник. Спасибо. - Это идея Минхо, не стоит меня благодарить, - он сделал шаг вперед, и едва не рухнул на низком склоне, ведущем в сторону плантаций. - Черт...- он шикнул от боли и нагнулся, чтобы потереть лодыжку. - Ты в курсе, что я это сделала? Ньют поднял на нее лицо. В глазах читался вопрос. - Я тот гривер, что поранил тебе лодыжку. - Я не думаю, что стоит это говорить сейчас... - Я укусила Бена, - грубо продолжила Вера. - Моя идея притвориться мертвым, чтобы заманить Алби... Ньют был озадачен. Он понимал, ему нужно было возненавидеть ее, разозлиться. - Я убивала твоих друзей, Ньют. Они сходили с ума, мучились... Он сделал ей шаг на встречу, прихрамывая намного заметнее. - Вера, не стоит этого говорить. - Мы можем спуститься на кладбище и покажу тебе каждого, кого я прикончила. А если бы я могла перечислить все то, что делала с изгнанниками, - она усмехнулась совершенно безумно. Глаза ее блестели, то ли от предстоящих слез, то ли от выпивки. Ньют видел красные огни поверх серых радужек. Он сделал еще один шаг и положил руки на ее плечи, крепко сжимая их. - Они придут и убьют меня. Но самое ужасное, это будет совершенно заслуженно. Она сглотнула, глядя ему в глаза, требуя от него ответа. - Покаяние, Ньют. Сейчас было покаяние. Он прижал ее к себе слишком грубо и неловко, но тогда ему казалось, что это совершенно правильно, что по другому и быть не могло. Он не мог ее поцеловать в каком-то другом месте, как-то по другому. У Веры было чувство, что ее целуют на краю Обрыва. Послышался звон металлических цепей и клешней. Шли гриверы.