Сингер. Пейдж Сингер

- Чем занимаешься? Дин со всего размаху опустился на диван рядом с Пейдж, которая со странной смесью снисходительности и любопытства изучала потёртый фолиант. Мужчина закинул ноги на журнальный столик, девушка покосилась, но ничего не сказала по этому поводу. - Бобби дал задание прошерстить эти разносчики бактерий, - с презрением отозвалась Пейдж, бросая книгу на стопку таких же. Разумеется, книги посыпались на пол. Мужчина и девушка с одинаковым любопытством проследили за их полётом и даже не подумали вставать. – А ты чем? Дин отсалютовал её бутылкой с пивом и усмехнулся. - Вот бы мне тоже… - Маленькая ещё! – возразил мужчина, хотя прекрасно знал, что Пейдж уже давно было восемнадцать. А вот как давно – такие вещи он не запоминал. - Мама на Рождество наливала мне немного шампанского, - вдруг вспомнила девушка. – Говорила, что лучше я попробую дома, чем меня споют на какой-то вечеринке. Оптимистка. Можно подумать, я ходила на вечеринки. Дин ждал продолжения, но Пейдж молчала, смотрела перед собой и перебирала пальцами края кофты. Мужчина в который раз удивлялся этой манере девушки говорить. С одной стороны, она только что открыла ему небольшую дверку в своё прошлое, что бывало нечасто. А с другой, это было подано так, что и заглядывать не хотелось. Казалось, что эта крупица информации выдумана только что просто от скуки. Это обескураживало Дина. Он привык, чтобы последнее меткое слово оставалось за ним, но после тяжёлых, как булыжники, фраз Пейдж говорить больше не хотелось. Будто она ставила жирную точку в разговоре, после которой ни отбавить, ни прибавить. Но мужчина рискнул. - Какая она была? В этой тишине, которая окутывала Пейдж с ног до головы, слова показались фальшивыми и неуместными. Девушка повела плечами. - Была. И умерла. И снова Дин почувствовал это опустошение, но решил идти до конца. Обычно попытки разговорить эту отстранённую девушку были тщетны, но мужчина не сдавался вот уже столько, сколько времени прошло с их первой встречи. - А моя мама обожала печь блинчики, - начал Дин, краем глаза наблюдая за собеседницей. – С черникой, клубникой. Почти каждое утро я заходил на кухню, а на столе на тарелке была целая стопка. Румяных, с хрустящими краями. Представив это, мужчина усмехнулся каким-то мыслям и прихлебнул из бутылки. Пейдж не шевелилась и внимательно слушала, хоть и пыталась отвернуться, делая вид, что ей наплевать на эти душевные монологи. - Папа терпеть не мог эти края, - продолжал Дин, поджимая губы. Воспоминания были настолько горькими, насколько любимыми и дорогими сердцу. – Он постоянно обламывал их и отдавал маме. Мужчина замолчал, допивая, а девушка неосознанно заёрзала, выражая недовольство, что он затягивает с продолжением. - А по выходным мы иногда собирались на кухне и пекли торт. Понятно дело, до самого торта доживала только половина начинки, потому что мы с отцом постоянно снимали пробу! Прислушавшись к радости в голосе Дина, Пейдж спрятала улыбку за волосами. - Она была… светлой, - признался он, уже не стараясь разговорить девушку. Его увлекли воспоминания, которые так и просились наружу. – Тогда мы этого не понимали, но она души в нас не чаяла. Завтраки в школу, колыбельные мне и ещё совсем маленькому Сэму. Говорила, что я должен защищать и оберегать брата, во что бы то ни стало. Наверное, её слова не прошли даром… Он задумался и замолчал, а девушка даже не двигалась, только пальцы по-прежнему бегали по краю кофты. Дин прерывисто вздохнул и выдавил из себя улыбку. - В общем, как ты сказала? Была и… да. Он рывком поднялся и подмигнул озадаченной Пейдж. Она не была готова к такой перемене. - Лучше подобрать книги, они единственная ценность у Бобби, после тебя, конечно. Дин замер, словно хотел ещё что-то сказать. - Пусть матери у тебя уже нет, - наконец, нашёлся он, отвечая на внимательный взгляд Пейдж, - но у тебя есть отец. Не огорчай его, наши предки уходят всегда раньше, чем мы можем что-то исправить. Помни это. С этими словами мужчина вышел из комнаты, а потом раздался хлопок входной двери. Этот звук словно вывел девушку из раздумий. Она вздрогнула и собрала разбросанные книги. Вошёл Бобби. - Что, не даётся учение? – С дочерью он старался быть бодрее и приветливее, чем был на самом деле. Он чувствовал неловкость перед девушкой, которая была ему родной лишь по крови и такой чужой по сути. – Ладно уж, я же не мучитель какой. Бобби потянулся за книгами, но Пейдж накрыла их рукой, словно защищая от его посягательств. - Я сама всё найду, справлюсь, - скороговоркой произнесла она, - а ты иди… Не мешай, в общем, без тебя разберусь. Это прозвучало грубовато, но девушка уже уткнулась в книгу, не дав отцу толком понять, что сейчас произошло. Он просто почувствовал, что ему тут же нужно идти, чтобы не обидеть дочь. - Ладно, если что, я буду в соседней комнате, принимать звонки. Зови, если что. С этими словами он ушёл, в дверях оглянувшись на Пейдж. И не увидел улыбки, которая тронула губы девушки. Совсем не текст на пожелтевших страницах вызвал у неё радость, но это уже другая история. История её души, о которой никто не узнает. Хотя…