Одних стираешь словно мел с доски. Других с трудом из сердца вырываешь. И без одних ты счастливо живешь, А без других никак не выживаешь. Одни уходят не оставив след. Других следы прибой времен стирает. И кто-то оставляет шрам в душе, А кто-то саму душу забирает…
Егор в танце нежно прижимал к себе Марину, не веря в то, что между ними пропасть в восемнадцать лет. Сейчас, спустя годы, ему кажется, что его юношеский максимализм и гордость, вернее даже гордыня, доставили ему множество проблем: ведь можно было перешагнуть через себя и дать Марине еще один шанс. Все мы люди, и нам всем свойственно ошибаться. Ведь Яна дала Кислому еще один шанс, закрывая глаза на все его многочисленные романы, и Кисляк также забыл ее отношения с Костром. И они столько лет счастливы в браке. А он мучается все эти восемнадцать лет, из-за того, что не простил Марину, и эта девушка так прочно застряла в его сердце, что никакие европейки и глупые американки с голливудскими улыбками не смогли затмить красоту русской девушки из небольшого провинциального городка. Касаткина завладела сердцем Щукина давным-давно, он стирал её ластиком из своего сердца. Но все это было тщетно и бесполезно. Диагноз "любовь к Марине" оказался, судя по всему, неизлечимым. И что же теперь ему мешает, когда она рядом и такая же одинокая как и он? Опять псевдо-гордость или болезненное самолюбие? Тогда Егор боялся, что команда будет считать его тюфяком, за то что он простил предательство любимой девушки. А где теперь эта команда? Парни в основном разъехались кто куда, женились. Один лишь он так и не обзавелся семьей. Да, и он уже не уверен в том, что парни бы его осуждали за то, что он вернулся бы тогда к Марине. — Егор, — Марина прервала мысленное самобичевание Щукина, который молча танцевал. Она, затаив дыхание, ожидала приговор, который должен был вынести мужчина. — Да, Мариш, — сам того не ожидая Егор нежно произнес её имя, проведя ласково рукой по ее шелковистым волосам. — Марин, я много лет думал, что принял верное решение, когда не простил твоего предательства. Теперь, спустя многие годы, я осознал, что я ошибался. Щукин крепко обнял Марину, теплота её тела согревала сердце и душу Егора, которую, как оказалось, он жаждал многие годы. Ритм музыки давно изменился, но пара продолжала стоять в центре зала обнявшись. Он не хотел её отпускать, она не хотела покидать его объятий. Они хотели наверстать упущенное, восстановить ту невидимую нить, которая всегда связывала их сердца. — Песня, давно кончилась, может присядем? А то мы одни посреди танцевального зала? — вопросительно посмотрела на него Касаткина. — Прости, что-то я торможу, — замялся Щука.***
Никита Кисляк весело рассказывал на кухне очередной анекдот, девушке, которая неторопливо пила горячий чай со сладким бисквитным печеньем. — Ксюш, а тебе домой не пора? — спросил в лоб парень, аккуратно застегивая молнию на ее платье. — Выгоняешь, значит? — Да нет, просто родители скоро придут, и, если увидят тебя - мне от отца влетит. Опять начнет свою песню о дочке Макеева и бла-бла-бла. — Я все поняла, Никита, можешь не объяснять, — ответила девушка, и, расправив окончательно платье, пошла обуваться. — И что дальше между нами будет? — Можешь приходить в любое время, дорогу знаешь, — медленно целуя розовые губы Ксении ответил Кислый. — Я тебе буду всегда рад. — Отрадно слышать, — усмехнулась девушка не предавая особого значения услышанным словам, больше всего ее сейчас интересовало узнать, является она дочерью Егора Щукина или нет. Вдруг раздался пронзительный звонок в дверь. — Родители? — захлопала длинными ресницами девушка. — Нет, расслабься, у них ключи есть. Чего им звонить? — усмехнулся парень и пошел открывать дверь. Дверь распахнулась и на пороге стоял Антон Антипов, друг отца Никиты. Обнаженный торс Никиты и розовая помада на губах рассказывали Антипову о многом. — Привет, Никита, папа дома? — Нет, но скоро я думаю придет. А Вы позвоните. — Да я хотел сюрприз сделать, но, как оказалось, сам получил сюрприз. — О чем это Вы? — Ники, а твою девушку разве не Инна зовут? — начал закипать Антон. — Конечно, Инна, — усмехнулся парень. — А это тогда, прости, кто? — Так это Инкина подруга. — Я Ксюшу знаю. А также вижу след от помады на твоих губах? А вспотел ты это переписывая конспекты или еще от тренировки не отошел? — Вы все не так поняли... Ну чмокнул девчонку, в чем проблема-то? А раздетый из-за того, что у нас кондишн сломался, а я горячий парень... — В этом я и не сомневаюсь. Знаешь, Ники, Сергей Петрович меня просил поговорить с тобой, но я возражал, и защищал тебя. Как оказалось, он оказался прав. — Прав в чем? — Слушай, Никита, не забывай, что Инна - моя родная сестра и я ее в обиду не дам, понял? Если обидишь и заставишь страдать её — тебе несдобровать!***
— Марин, спасибо тебе за приятный вечер, я был рад с тобой пообщаться, — добродушно ответил Щукин, допивая гранатовый сок. — Но у моей команды завтра матч, а это мой первый матч в роли тренера. И я хотел как следует выспаться. — Мне было тоже приятно с тобой пообщаться. Отвезешь меня домой? — А ты думаешь у меня есть варианты?***
Белая Ауди подъехала к подъезду Касаткиной. Егор и Марина сидели молча, словно дети стесняясь друг друга. Щукин украдкой посмотрел на Марину робко, как мальчишка, и нерешительно коснулся её левой руки. — Я провожу тебя до подъезда, — выдавил из себя смущенный Щукин, Касаткина одобрительно кивнула в ответ. Мужчина открыл дверь автомобиля, и протянул ладонь Марине. Щука взял ледяную ладонь Марины в свои руки, пропитывая их свои теплом, словно бисквит сметанным кремом, Марина вела себя скованно, потому что понимала - в эту ночь решается одно: простит её Егор или нет. Она поймет это лишь по его глазам, в которых она может прочитать ответ на любой вопрос. Их тела встретились, девушка чувствовала горячее дыхание Егора. Его сине-голубые глаза в лунном свете были магически-волшебными, они искрились и сияли. На долю секунды их губы были настолько близки, сколько не были близки многие годы. Отрешенность, одиночество любви окутывали паутиной Марину многие годы, и вот она опять в обществе дорого и любимого ей человека. Звездная ночь, выпитое Мариной красное вино, родной подъезд, около которого прошло столько страстных поцелуев, вдохнули в Касаткину уверенность и она осмелев начала действовать, вернее атаковать. — Ты такой же тормоз, Щукин, — усмехнулась девушка, она потянула его за галстук к себе и поцеловала в его чувственные губы, одарив их пламенным поцелуем. Затем удалилась за темно-зеленой дверью подъезда. Она больше ничего не боялась, она знала, сердцем чувствовала, что у нее теперь есть шанс. Шанс на новую жизнь. Марина больше не боялась быть дерзкой. Она вернулась к той Марине, которой она была много лет назад, но под грузом ответственности и многолетней сердечной боли она стала другой. И вот сейчас, шагая по серым ступеням мрачного подъезда, она обрела себя. Обрела с помощью Егора, её Егора, которого она любила всю жизнь. Улыбка счастья, и чувство какой-то внутренней эйфории не покидало её. Бабочки отплясывали свой зажигательный танец внизу живота. Она вернулась, вернулась сама к себе, и Щука опять становился частью её жизни. Она была счастлива. Егор растерялся от неожиданного поцелуя, туман окутал его мысли. Этот живительный поцелуй, словно победоносная шайба, залетающая на последней доле секунды в ворота соперника: счастливый миг переполняет восторгом хоккеистов и все трибуны ликуют от победы. Щукин пришел в себя лишь тогда, когда милое и такое родное лицо Марины промелькнуло в подъездной двери. Мужчина замер, легкий ветерок прошелся по коже спортсмена. Щукин коснулся прохладной ладонью своих влажных от поцелуя губ, он провел по ним плавно сверху вниз, как будто бы касаясь губ Марины. Её сладкий вкус губ смог взорвать вулкан юношеской любви и страсти. Чувства словно лавиной накрывали его без остатка. Егор глубоко вздохнул, в воздухе еще остался шлейф её цветочных духов. Мужчина сел в машину и стал ругать себя за то, что никак не отреагировал на чувственный и такой пленяющий поцелуй, тот самый ночной поцелуй у подъезда, который всегда заканчивался тем, что Егор обхватывал Марину в свои сильные и крепкие объятия и неистово целовал её жаркие губы. — Правильно, Марина, говорит что я тормоз, — тихо сам себе сказал Щукин, собираясь плавно надавить педаль газа. Поднявшись в квартиру, Марина поспешила на балкон. Автомобиль Егора по прежнему стоял под окном её комнаты. Раньше он всегда её ждал, посылая воздушный поцелуй любимой девушке. — Чего стоим, кого ждем? — кокетничая спросила Касаткина, как можно тише, чтобы не разбудить соседей, и особенно дочь. — Ты на игру завтра придешь? — высунув голову из окна автомобиля спросил Щукин. — А ты как думаешь? — с лица девушки не сходила улыбка. Егор долгое время боролся с собой: подняться сейчас к Марине или нет. Его магнитом тянуло к ней, но что ему мешало сделать это? И несколько мину просидев в машине, Егор все же резко надавил педаль газа и исчез в ночном полумраке. Касаткина проводила взглядом его машину, свернувшую за углом, и побрела медленно в комнату, она окрыленная счастьем и внутренней уверенностью, что наконец-то все будет хорошо, плюхнулась на свою кровать расставив руки в разные стороны. Из тумбочки она достала старенький фотоальбом, который был наполнен фотографиями Егора Щукина. Девушка с жадностью смотрела каждое совместное фото, и вспоминала где и при каких обстоятельствах оно было сделано. Закончив просматривать альбом, Марина переоделась и легла спать. Но сон не шел, и она переворачивалась из одного бока на другой, она с нетерпением ждала следующего дня, в котором она увидит Егора. Касаткина придумала хитрый план, как завтра опять провести вечер с Щукой: если команда одержит победу, то она предложит отметить её, ну а если всё же проиграют, то вдохнет надежду и уверенность в главного тренера. И теперь она знала, что Егор ей не откажет.***
А тем временем, за соседней стеной, в своей комнате рыдала Ксения Касаткина, она плакала от того, что не смогла устоять перед чарами Никиты, от того, что изменила Кириллу, осознав это только сейчас. Девушка понимала, что Никита Кисляк никогда не будет её, такие парни как он не женятся на обычных, пусть даже симпатичных, девчонках. А Кирилл её любит чистой и искренней любовью. А её вечно тянет на приключения... Но больше всего Ксюша плакала от того, что возможно Егор Щукин — её отец. Она перечитала в интернете всю его биографию, спортивные достижения. Она не могла простить свою мать, что скрывала её отца. Ведь имея такого знаменитого отца, её серое детство, лишенное отцовской любви, было бы намного счастливее. Ведь он приятный человек, он бы никогда не посмел отказаться от ребенка. Девушка долго всматривалась в свое отражение в зеркале, ища общие черты со знаменитым хоккеистом. Она представляла, как было бы здорово, если бы он и вправду оказался её отцом. Ксения плакала еще и от того, что родная мать лишила её общения с отцом, что наплела ей какую-то историю о быстротечном романе, который закончился незапланированной беременностью. И её отец не захотел никаких отношений дальше. — Он бы не бросил, не бросил меня, — в полутьме вторила Касаткина-младшая своей соленой от слез подушке. Немного успокоившись, девушка решила устроить матери завтра допрос с пристрастием.***
Марина все никак не могла уснуть, воспоминания о минувшем вечере будоражили её кровь. Она вспоминала, проматывая в памяти, каждое движение Егора, его взгляд, и бархатистый баритон его голоса. Казалось, что не было этих восемнадцати лет, и они как прежде юные и беспамятно любят друг друга. От переизбытка чувств, Касаткина обнимала подушку, она мечтала о Егоре, о его прикосновениях, трепетных поцелуях. Она жаждала новой встречи, нового свидания, нового шанса на победу. Потому что чувствовала, что за эти годы Егор сумел её простить, и возможно, у них все ещё впереди, и они могут быть счастливы, как когда-то в далекой молодости. Веки Марины закрылись лишь на восходе солнца, она уснула с улыбкой на устах.***
Противный звонок будильника разбудил Инну Макееву, которая окончательно не проснувшись побрела в ванну умываться и наводить марафет. Закончив с косметикой, девушка стала перед шкафом-купе и начала выбирать одежду. Платье сочного лимонного цвета окончательно её разбудило, и она побежала его одевать. Тем временем семья Макеевых была оживлена предстоящим матчем, на который он планировали пойти всей семьей. — Инна, ты с нами поедешь? — зайдя в комнату дочери спросил отец. — Нет, папуль, у нас еще тренировка перед игрой, да и с Ксюхой мы должны пересечься, а то у неё вчера вечером были какие-то важные дела, и мы не успели поболтать. — А после игры вы поболтать не успеете? — После игры у меня свидание с капитаном! — Опять этот Никита, — закатив глаза на нервах сказал Макеев. — Папуль, но не сердись, — чмокнула дочь в щеку отца.***
Марина проснулась в восхитительном настроении, её переполняла буря эмоций, её не покидало чувство удивительного счастья. Она считала минуты до игры "Созвездия" с "Гепардами", на которой она увидит Егора. Выбрав красивое платье, она засунула его в серый футляр для одежды, и поспешила на работу в Ледовый.***
До тренировки оставалось еще двадцать минут, и возмущенная Марина решила опять сходить к спортивному директору, который в очередной раз напортачил с её расписанием тренировок. И это опять привело Касаткину к бешенству. Быстро шагая по длинному коридору Ледового Дворца Марина шла в спортивной форме, неожиданно её окликнула миловидная блондинка в ослепительно синем платье и высоких шпильках, которые были явно выше двенадцати сантиметров. По сравнению с ней Марина в своих кроссовках казалась крохой. — Извините, судя по всему Вы здесь работаете, не подскажите, где находится кабинет Егора Щукина? — спросила девушка в экстравагантном платье, презрительно посмотрев на спортивный костюм Касаткиной. — Кого? — растерялась Марина, глядя на девушку, которая стояла на высоких каблуках. — Егора Щукина, хоккейного тренера. Где-то вдали коридора показался Егор Щукин в сине-белой форме хоккейного клуба "Созвездие", который так же направлялся к спортивному директору из-за нестыковок в расписании тренировок его команды. Касаткина не успев ответить стала наблюдать сцену, в которой блондинка закричав на весь холл имя Егора, помчалась к её любви. Марина быстро спряталась за стендом с расписанием тренировок, и стала внимательно следить за парой со стороны. Ей было неловко и больно, она чувствовала как ей становится тяжело дышать. Белокурая девушка обняла Щукина, Егор попытался освободиться, и чтобы не устраивать прилюдно сцен, предложил ей пройти в тренерскую. Он буквально схватил её за руку, пытаясь спрятать куда угодно, чтобы её не увидела Касаткина.