Стать Тимиредис навсегда

Все мы рождаемся мокрые и голодные. И это только начало!

      Моя новая радужная нить тянула меня вниз, во тьму. Но она меня не пугала. Я умираю. Но я рождаюсь вновь! Шепчу последнее «Прощайте…», и кричу первое своё приветствие новому миру. Миру моих грёз.       Да, кричу. Но почему мой голос- детский? Не то, что я считала себя уж слишком взрослой, но я ведь уже явно не младенец.       «Ну, здравствуй, Рождённая,- радостно раздался в моей голове голос Матери.- А насчёт младенца, то тут ты ошиблась!»       В голове захихикали и я с рёвом в первый раз вдохнула в себя воздух. Как непривычно, однако! Лёгкие словно огнём обожгло. Я знала, почему. Процесс окисления пошёл. Я уже начинаю медленно стареть и сгорать. Но если я всё-таки попала в мир ТОЙ книги, то мне это не страшно. Ибо не грозит.       Почему вокруг всё такое красное. Никаких вещей, силуэтов, а просто тёмно-красное пространство. И голоса. Женский и мужской. Явно не молодые. Да кто же это? И тут я вспомнила, что нужно делать в таком случае. Я открыла глаза и увидела яркий свет. Прищурилась, ожидая пока глаза привыкнут ко свету. На самом деле я была в небольшой комнатушке, освещённой лишь одной сальной свечёй. Голые бревенчатые стены, стул, стол и кровать, на которой лежала женщина в грубой посконной рубахе. И все это было вверх тормашками. Это я тоже понимала. Мозг ещё не может анализировать полученную информацию и предоставляет перевёрнутое изображение глаз неизменённым.       -Гуслич!- громогласный клич раздался возле моего уха. Эй, потише! Глухой на всю жизнь ведь могу остаться!- Тащи таз с водой да простыней побольше! Разродилась!       С трудом повернула голову к источнику крика и закричала тоже. Как, оказывается, страшно видеть людей! Не то, что созерцать природу. От осознания своей ничтожности перед окружающим захотелось вырваться из державших меня женских рук. Но куда уж там! Её тело затряслось и переместилось. Потом ещё раз. А, это она пошла. Я почувствовала, как меня передали с рук на руки, и уставилась на осунувшееся лицо красивой женщины, склонившейся надо мной. Я зажмурила глаза и притихла. Почувствовав на губах что-то тёплое, гладкое и упругое, приложилась к нему и послушно зачмокала губами. Живот резко заурчал, подавая сигнал о надобности принятия пищи. Да кормлю уже, ненасытный ты мой. Мой?- всё ещё не могла поверить я, что родилась заново и это маленькое тельце принадлежит мне. Сознание моё постепенно ушло на второй план, уступая место крепкому младенческому сну. Моему первому сну.       Сон, после которого я забыла всё.

***

      -Тим, ты как?       Повернула голову в сторону Аса. Улыбнулась, глядя на его лицо. Ровный золотистый загар, глаза, цвета лунного камня, высокие скулы, тонкие губы, на которых играла едва заметная улыбка, прямой нос, тонкие черты лица. Всё это мне было до боли знакомым и родным. Но сейчас во всём этом будто появилось что-то новое. Не могу понять что... Ну, оно и не важно! Главное, что я ему рада, как никогда!       Парень сел рядом со мной на торчащий из земли массивный корень дуба и привалился к стволу, продолжая пристально меня рассматривать. Вчера вечером мы вернулись из долины озера Полумесяца. Верхом на шоновом Мраке. В паломничество мы отправились спустя две недели после окончания "Нарвала". Тин с Россом волновались, конечно, но понимали всё же, что однажды нам придётся уйти. В отличие от Бредли. Асов телохранитель долго и упорно пытался отговорить нас, а потом, когда у него это не получилось, собрался идти вместе с нами. Но тут, слава Ларише, за нас вступилась Астер.       -Вы отличный воин, Борин йор Бредли, и не раз доказывали свою преданность Империи, но здесь вы будете только мешать. Драконята сами должны в случае чего суметь защититься. А если вы не прекратите своих действий, то я буду вынуждена отстранить вас от должности королевского эмиссара .       Такова была речь императрицы и никто не посмел нарушить её воли. И мы отправились с Асом в паломничество. От самого Китового Киля, как и хотели сначала. Периодически, почти каждый раз, когда мы останавливались в каком-либо городе или большой деревне, на наши головы сваливался Шон. Я скучала по встрёпанному магу. Да и он, я видела, не прочь был в свободное время повидать нас. Оно и понятно. Ринон почувствовала человеческую магию и собиралась начать уже магичить, но Шон категорически запретил своей подопечной делать что-либо без него или её родителей. Короче говоря, Ринон засела за книги по человеческой магии и чудесить во дворце стало некому. С одной стороны у Шона стало дел поменьше, но это только с одной стороны. С другой на него навалились дела своего герцогства да ещё и система тайной слежки за орками. Ещё в конце того лета, когда мы нанесли визит на острова викингов, Шон разработал портальную установку подслушивания и подглядывания, которую опробовал в первый раз на совете Магов. И сеть этой слежки разошлась успешно по нескольким орчьим трибам.       А вот наши с Шоном отношения застыли на мёртвой точке. Целый год у меня в голове была каша. И первое её зёрнышко посадил Аскани со своим предложением о гнезде. Помню я тогда реакцию Шона. С одной стороны я понимаю его. Чего за нас-то решать! А с другой стороны, было обидно, что ему это действительно не было нужно. И винить тут его бесполезно. Тут на себя надо бочку катить. Мои недавние заскоки вернулись вновь, но уже в большей степени. И особенно ярко они проявлялись во время нашего паломничества. Это я поняла, когда мы остановись на ночлег в лесу между Ларраном и Нарсом. К нам тогда наведался Шон. Мы с женихом уже завалились спать, а маг улетел на охоту. Прилетел он уже ближе к двум часам ночи. Жених собственнически обнимал меня сзади. Но я уже привыкла. Встрёпанному магу не захотелось нас будить, и он лёг с моей стороны. И я тут же и вернулась в свой сон. А вот что мне приснилось, вспоминать несколько стыдно.       Я сидела, привалившись спиной к берёзе, причём только в одной нательной рубахе, длиной до колен. Аскани сидел рядом с моими ногами и его руки невесомо блуждали по бёдрам, коленам, и его губы иногда прикасались к коже. Это было необычно, но неприятно мне не было. От чутких пальцев расходились волны тепла. И тут я почувствовала, что моё плечо кто-то целует. Повернулась и увидела знакомые карие глаза, потемневшие сейчас. И, тролль! Это не казалось мне неправильным! Шон завладел моей рукой, обнажённой до середины плеча, покрывая её мелкими поцелуями. Всё происходящее было невероятно здорово. Я, закусив уголок нижней губы, прикрыла глаза. Когда руки Аса начали комкать подол моей рубашки, лаская бёдра, а Шон приник губами к изгибу шеи, почувствовала, что меня кто-то трясёт за плечи, и проснулась.       Тряс меня Аскани, глядя на меня встревоженными заспанными глазами. Я недоумевая уставилась ему в глаза.       -Воробей, ты не заболела?- раздалось сбоку. Повернула голову. Глаза Шона тоже были полны тревоги. А чего случилось то?       «Ты сначала металась во сне, а потом застонала. У тебя лоб горит до сих пор. Что-то приснилось?- почувствовала ментальное проникновение. Ну всё, мне хана…»        Быстро ретировавшись из моей головы, Шон смущённо закашлялся и больше со мной в тот день не говорил.       Так и шли наши дни. Периодически нам приходилось натыкаться на разбойников. Когда мы связывались с императорами, они недоумевали, откуда развелась эта зараза? Я их понимала, ведь Драконьи Патрули не спали и регулярно прочёсывали имперские дороги. Вот и теперь Астер решила устроить очередной тур по безопасности имперских дорог. Но ближе к Галарену всё резко прекратилось. Два дня мы провели в доме Тиану, где и увидели в последний раз перед горами Шона. Закупались тёплыми вещами, снаряжением, продовольствием. Что такое суровый климат, я знала не понаслышке. Казалось бы странным брать с собой подаренный Тин полушубок, несколько пар штанов с начёсом и меховую шапку. Но Астер сказала, что климат в сакральных горах самый переменчивый. И я ей поверила.       И правильно сделала, поскольку через неделю, после перевала, наступили самые жутчайшие холода. Снежная мгла застилала весь "пейзаж". Мы с Асом отчаянно пытались понять: какого тролля идёт снег в такой мороз? Но вскоре отмели этот вопрос как неактуальный. Потому что дальше начался форменный ужас. Подъём. Больше ничего сказать не могу, ибо больше ничего и не было. Не знаю, сколько дней мы так поднимались, но по всем ощущениям казалось, что год. Останавливались лишь на ночь. Как, останавливались... Привязывали себя верёвками к выступам скал и честно пытались уснуть. О, да, нам это удавалось, но сон ни расслаблял, ни заряжал энергией. Когда мы наконец взобрались на вершину, глаз порадовал довольно богатый пейзаж- лес. Вот в нём то мы и отдохнули пару дней. Отоспались, отъелись, поохотились и запаслись полосками вяленого мяса. Отдохнули и снова тронулись в путь. И тут как тут- дождь! И не просто дождь, а ливень с селем! Пару раз мы оказывались у какого-то ущелья и в итоге зов привёл нас на его дно. Было страшно, да, но ничего не поделаешь! И мы плелись дальше, с энтузиазмом умирающей кошки. И тогда пришло забытие. Сначала Ас, а потом и я отрешились от окружающего мира и следовали зову, ради которого мы пошли на риск, на вполне вероятную смерть. Не знаю, что было с Аскани, но у меня в голове произошли кардинальные изменения. Шаг за шагом продвигаясь в неизвестность, я теряла нить связи с миром и переключилась на себя. Достала из пыльного сундука моей души былые страхи, проблемы, надежды, мечты. Не торопясь примерила на себя всё, взвесила, оценила... И отбросила от себя половину. Я уже не та, которой сможет кто-либо командовать, но я и не настолько велика, чтобы считать себя всемогущей. Нужно реально оценить себя, и у меня это получилось. Страхи показались невообразимо мелкими и ничтожными. Боюсь свадьбы? Не верю! Я уже согласилась на неё, когда подставляла свою спину под асовы повреждения. И представить наше с ним будущее без любви- уже просто невозможно. А Шон... С ним не надо торопиться. То, что я ему не безразлична, стало понятно. Но до какой это всё степени пока не ясно. А на счёт себя я поняла, как отношусь к этому безумному гению. Я...       На этом месте моих размышлений меня прервал чуть насмешливый, ехидный женский голос.       "Приветствую вас, Северные драконята!"

***

      Ас взял мою ладонь.       Вместо ответа я послала ему волну неудержимого восторга, любви и счастья. Жених радостно улыбнулся и притянул меня к себе ближе.       "Знаешь, я всё думал о тебе... И о Шоне,- спустя несколько минут сказал Аскани.- Я знаю, про твой сон, и... Нет, не злись, я не собираюсь тебя укорять. Хочу только узнать... Что ты тогда почувствовала?..."