Под покровом ночи. The end.

Перестрелка в этот раз выдалась особенно жаркой... Неужто сам дьявол подносил им патроны? Наверное, зря она сунулась сюда без подкрепления. Не захотела ждать, а теперь расплачивалась за свою самоуверенность, отстреливаясь из угла полуразрушенного здания, стискивая зубы от кипевшей внутри злости. Они должны были ответить за все... Но что это?.. Яркая вспышка заставила на миг зажмуриться, прикрывая глаза ладонью, а в шею тем временем впилась какая-то гадость, с тихим шипением выпуская непонятное вещество в ее кровь. И в глазах потемнело... Да, на этот раз к встрече с ней подготовились основательно. С трудом приходя в себя, когда организм, наконец, сумел справиться с убийственной дозой транквилизатора, Ребекка медленно открыла глаза. Расплывчатые силуэты едва складывались в общую картину. Люди в белых халатах, уйма непонятного оборудования и яркий свет. Лаборатория? — Чёрт! — еле слышно выдохнула она, пробуя пошевелиться. Холодный металл впивался в запястья, резал кожу острыми краями, заставляя лишь упорнее ерзать на месте, пытаясь вырваться. И ей почти удалось. Крепления не выдержали и со скрежетом дали слабину. И сжав кулаки, она дернулась со всей силы, резко садясь на операционном столе. — Ну все... Сейчас вы пожалеете, что со мной связались, — прошипела Ребекка, быстро освобождая скованные ноги. Вот только она успела сделать лишь два шага вперёд, заставляя уже одним этом группку учёных испуганно броситься в сторону выхода, когда ее плеча коснулась холодная рука. — Куда-то спешишь, дорогая? Неестественный с механическими нотками голос заставил невольно поежиться. Она уже догадалась кто именно так усердно охотился за ней, словно за диковинным зверьком, целый месяц. Но ответить ничего не успела — он сжал ее горло, заставляя сразу же начать задыхаться, и легко поднял над полом. И безуспешно царапая ногтями эти неживые пальцы, Ребекка вновь чувствовала себя беспомощной марионеткой. Мерзкое ощущение... — На место! — рявкнул он, будто отдавал команду собаке, швырнув ее обратно на стол. — Наш вечер только начинается. Было в этой фразе что-то жуткое, заставляющее вздрогнуть и замереть, словно кролик перед удавом, не сводя широко распахнутых глаз с лица нависшего над ней противника. Мучительно медленно разжав пальцы, лишь когда она уже начала хрипеть и синеть от удушья, он как-то странно рассмеялся, следом молниеносно вонзив ей под ребра стальной штырь. Выгнувшись всем телом от резкой боли, она оглушительно закричала, уже не стесняясь этой слабости. Он знал, куда бить. Знал все... Знал, что она не сможет восстановиться, пока в теле будет этот инородный предмет, и теперь издевался над ее беспомощностью, лёгким кивком головы подзывая своих людей, которые проворно заковывали ее вновь. И эта мелодия... Зачем?.. Ну зачем он включил этот чертов проигрыватель?! Давно известное всему миру танго... А вместе с ним рой воспоминаний, путающих мысли... Сплетение рук, горячее дыхание на коже и неожиданно-замысловатые повороты, в которых он игрался с ней, словно кот с мышкой, заставляя впервые почувствовать силу, которую не преодолеть. — Помнишь? — его язвительный шепот на ушко заставлял стиснуть зубы и отчаянно зажмуриться. — Ненавижу!.. — выдохнула Ребекка в ответ еле слышно. — Люблю, когда ты так говоришь, — вновь смеялся он, но уже через считаные секунды, показавшиеся ей вечностью, резко прикрикнул на возившихся с настройкой оборудования ученых. — Приступайте. У нас не так много времени. А вот для неё время теперь тянулось бесконечно долго... Час? День? Неделя? Ребекка потеряла счёт времени, сходя с ума от постоянной боли и нервной дрожи во всем теле, от которой уже болезненно сводило мышцы. Организм все ещё упорно боролся за жизнь, но все слабее... Катетер в ее руке делал своё дело — с каждой каплей крови, что из неё выкачивали для этих проклятых экспериментов, слабость все больше сковывала измученное тело. И никакая глюкоза, которую ей вливали, чтобы не умерла раньше времени, уже не помогала. Перед ее закрытыми глазами уже давно мелькали лица близких. Лишь их улыбки, столь ярко запечатлевшиеся в памяти, заставляли держаться, лелея тающую и совсем призрачную надежду выбраться отсюда и вновь обнять их. Но это проклятое танго — знак прошлого, что все же настигло ее — не давало покоя. Не позволяло забыться спасительным сном и напоминало о ноющей боли, с которой она почти сроднилась, ведь только это и подтверждало то, что она все ещё жива. Но среди этих видений теперь все чаще мелькало иное... Сначала расплывчато и еле уловимо, а затем принимая все более чёткие очертания. И, увы, это уже не пугало. Ребекка знала, кто пришёл за ней и была рада этому. — Пойдём со мной... — протянув к ней руку, однажды прошептал призрак, так тепло улыбаясь, что она согласилась не раздумывая. Судорожный выдох сорвался с губ, а прибор противно запищал, вызывая всеобщую суету. — Остановка сердца! Быстрее! — кричал кто-то, но она этого не слышала, растворяясь в такой уютной и спокойной темноте. Смерть вновь убаюкивала ее, как любимое дитя, в своих объятиях... Ну почему ее не отпускали с этой грешной земли?! Пробуждение было слишком болезненным и резким, чтобы до конца осознать все сразу. — Даже не думай, что вновь сбежишь от меня! — крик с хлестким ударом по бледной впалой щеке, заставил ее нехотя приоткрыть глаза. Разбитая губа почти не кровоточила и даже обжигающий след от широкой ладони ощущался как-то смутно. — Я вас всех ещё переживу... — прохрипела Ребекка, не узнавая звука собственного голоса, который казался каким-то совершенно чужим, будто бы она наблюдала за происходящим лишь со стороны. — Ты права, но лишь наполовину. Переживешь ты только этих, — кивнул ее мучитель на учёных. — А вот меня не сможешь. И вновь этот ненавистный смех под мотив танго! Как же хотелось забыть эти звуки!.. — Мне жаль вас... — выдохнула Ребекка, когда его тяжелые шаги, наконец, стихли. Кому предназначалось это? Учёным, которым только что подписали смертный приговор? Или, может, ко всему миру, в котором было возможно такое? А так ли это важно?.. Своё молчание она больше не нарушила. И даже когда спустя несколько суток ощутила, как от мощного взрыва задрожали стены, не проронила ни звука. За ней пришли или же просто решили похоронить прямо тут с этим невыносимым танго? Почему-то было уже абсолютно все равно... И не открывая глаз, она провалилась в какую-то вязкую пустоту, не замечая осыпающейся с потолка штукатурки. Бледные стены, белые халаты персонала и спасительная тишина... Госпиталь? Неужели?.. Явь или очередная больная иллюзия измученного разума? Так сложно было поверить в то, что все позади... Так сложно перестать слышать это танго...