New Year Story

«Где же ветер перемен, что чудо принесёт...?» Оставались какие-то считанные минуты до Нового Года. На улице бушевала метель, засыпая собой наш маленький и уютный домик. В гостиной все еще потрескивал камин, освещая мигающую наряженную елку в углу комнаты. Только из кухни доносились радостные голоса, а маленький рыженький кот бродил бархатными шажками по гостиной, давая понять, что скоро шампанское будет переливаться в прозрачных, хрустальных бокалах. Аня с Томом весело приплясывали под музыку, которую наигрывал Джаред с Шенноном. Вика нежилась в объятиях Сэма, с некой заботой наблюдая за нами, словно мамочка за своими маленькими детишками. Вероника с Джошем зашли на кухню с бутылкой шампанского и красного вина, однако минутой позже, Джош достал из-под рубашки еще и мартини. – Мы уже думали, что вы не осчастливите нас своим присутствием, – засмеялся Том, утыкаясь носом в волосы Ани и вдыхая их аромат. – Кажется, кто-то уже перебрал, – усмехнулся Джош, пропуская Веронику вперед и ставя бутылки на стол. – Включайте телевизор скорее, сейчас речь президента будет, – Вика неохотно выпуталась из теплых и нежных объятий Сэма и потянулась к телевизору, нажимая на кнопку. – Интересно, что он скажет на этот раз? – задумчиво произнесла я, сидя на подоконнике, после чего все обернулись на меня, словно на мгновение забыли о моем существовании. – Вот ты где, – Джаред расплылся в улыбке, а потом, положив Артемиду, подошел ко мне. – Он всегда говорит, что «этот год был очень сложным для России, но в следующем эти проблемы нас не коснуться», – у Ани неплохо получилось изобразить президента, сделав при этом серьезное лицо. – На этот раз он скажет, что это был «пи*дец», – подал голос Шеннон, ставя там-там на пол рядом с собой, и беспокойно оглядываясь по сторонам, – Ал, ты не видела Энни? – он взглянул на меня с неким испугом в глазах, но я всего лишь пожала плечами, ибо Энни не было на кухне, и где она могла быть, я не знала. – Я сейчас, – Шеннон вылетел из комнаты, а Сэм крикнул ему вдогонку: – Уже без пяти, Шен! – но барабанщик его так и не услышал. Он мчался на второй этаж, раскрывая двери во все комнаты, ища Энни, которой нигде не было. В сумрачном коридоре мерцали новогодние огоньки. Шеннон метнулся к узорчатому окну, и в белой метели, внизу, увидел мужской силуэт, но не придал этому особого значения. Он кричал ее имя, звал, то шепотом, то в голос, но Энни нигде не было. Тогда барабанщик прислонился к стене и отчаянно съехал по ней вниз, взъерошивая волосы на голове. – Неужто, я ошибся, – прошептал он себе под нос. Вдруг по коридору послышались тихие шаги. Шеннон подумал, что это кот вальяжно ступал, словно обходя свои владения. Однако вскоре около него на корточках сидела Энни, взволновано смотря на него. Шен поднял голову и расплылся в шокирующей и счастливой улыбке. Он тут же схватил ее за руку, потянув на себя, отчего Энни свалилась ему на коленки. – Господи, как же я испугался, – Шеннон сжимал Энни в крепких объятиях, утыкаясь носом ей в ключицу, – прости меня, я такой эгоист! Он касался своими горячими губами тонкой и нежной кожи Энни, желая, чтоб время остановилось, чтоб у него в запасе оставалось хоть еще несколько минут. Но их катастрофически не хватало. Снизу послышались радостные возгласы, в которых можно было различить голоса веселых и ничего не подозревающих ребят. Куранты стали бить... – Шеннон, – она внимательно посмотрела ему в глаза, приподнимая лицо руками, – о чем ты говоришь? – барабанщик вглядывался в любимые очертания: в большие и глубокие зелено-серые глаза, что с трепетом смотрели на него; черные брови и в пухлые губы, которые он гипнотизировал взглядом. – Пять, шесть, – начал считать он, касаясь большим пальцем губ Энни, отчего она тут же затаила дыхание, ожидая последующих действий, – скажи, что хочешь быть со мной, – на мгновение он потянулся к ее губам, что манили его, но остановился, – девять, десять! Энни, – сорвался на крик Шен, – ну же, скажи быстрее! Но в ту же секунду Эн накрыла его губы своими, не дав барабанщику времени на осознание того, что она творит. Сначала Шен сидел, ошарашенный ее действиями, но потом, позабыв о своей проблеме, начал властно отвечать на ее поцелуй. Шеннон трепетно и нежно, словно боясь испугать, целовал Энни, путая руку в ее волосах. Их языки танцевали танго, словно язычки пламени в камине, что горел на первом этаже. Куранты пробили последний, двенадцатый, раз, и Шеннон взволнованный оторвался от Энни, с испугом глядя на нее. Она сидела все еще у него на коленках и мило улыбалась, склонив голову набок, как это делают маленькие дети. – Шеннон? – барабанщик молча провел ладонью по ее лицу, – только посмей сказать, что тебе не понравилось! – Энни сложила руки у себя на груди и наиграно вздернула носик. – Почему ты не исчезла? – прохрипел барабанщик то ли от волнения, то ли еще от чего-то. Он просто не мог поверить, что после двенадцати она осталась с ним, а не растворилась в воздухе, будто до этого никогда и не существовала. – А должна была? – Шеннон отрицательно помотал головой, не скрывая счастливой улыбки. Он никак не мог понять: ведь Энни не произнесла заветные слова, по крайне мере, он их не слышал... *** После того, как Шеннон скрылся на втором этаже, на кухне все заторопились сесть за стол, разливая шампанское по бокалам. Мы внимательно слушали речь президента, комментируя каждое его слово, как вдруг начали бить куранты, и, обернувшись, я увидела силуэт Джареда, скрывающийся в дверном проеме. Сказав, что мне нужно отлучиться на пару минут, я пошла за Джаредом, на что получила едкое замечание от Веронички. – Дай им побыть наедине, – послышался голос Сэма, когда я уже выходила из кухни. Мельком заметив, как Джаред хлопнул входной дверью, я схватила свитер и, натянув его находу, выскочила за ним. Метель уже была не такой сильной: в свете тусклого фонаря валил пушистый снег. Джаред стоял на каменной заснеженной дорожке, засунув руки в карманы своих брюк и выпуская пар изо рта. Я тихонько подошла к нему, не зная даже, как начать с ним разговор, и зачем он вышел подышать свежим воздухом под бой курантов. – Ты почему не со всеми? – задала я самый глупый вопрос, который пришел мне в голову. Музыкант повернулся ко мне лицом и, быстро оглядев, встревоженно сказал: – А ты почему без куртки вылетела? Заболеть хочешь?! – я стояла и переминалась до этого с ноги на ногу, но когда услышала его упрек, тут же остановилась и пробубнила, что вроде бы не холодно. Из приоткрытого окна стал доноситься бой курантов, а беленький снежок переливался в лунном свете. Мы молча стояли и считали про себя, сколько раз пробили куранты, по крайне мере, я считала, запустив немного замерзшие руки в карманы джинс. – Иди домой, – тихо проговорил Джаред, а я удивленно на него посмотрела. Можно было ответить банально, что «без тебя не пойду», «вернемся вместе», но я почему-то промолчала, тогда Джей продолжил, – после двенадцатого боя я исчезну. – И остальные тоже? – я закусила нижнюю губу, понимая, что сказка имеет обыкновение заканчиваться. – Они нет, потому что желание девочек быть с ними сильнее, чем твое, – продолжал Джаред, с неким состраданием смотря на меня. Он ждал чего-то, но я так и не могла понять, что именно. – Хочешь сказать, что я до конца еще не верю, что ты со мной. Я взглянула на него и посмотрела в голубые глаза. Джей стоял передо мной в черных кожаных штанах, все еще держа руки в карманах. Из-под пуховика виднелся все тот же темно-синий свитер, который показался мне таким родным. Буквально сегодня днем я прижималась к нему, а сейчас молча стояла и бездумно смотрела на него. На бороде у Джея скопились снежинки, отчего он потряс головой, и беленькие кристаллики воды тут же закружились на ветру. – Джаред? – начала я, тщательно подбирая слова. Хотелось спросить его, что же мне сделать, чтоб он остался; чтоб он не исчезал. – Десятый бой, – прошептал он в ответ, отчего мое сердце сжалось от боли и разочарования, – я уже исчезаю, Ал, – он расплылся в натянутой улыбке, которая показалась мне фальшивой. Через пару мгновений он стал блекнуть на белоснежном снегу, словно испарялся. Ветер завыл с новой силой, отчего мне пришлось укутаться сильнее в свой свитер. Снег начал сильно бить меня по лицу, поэтому я зажмурилась на какой-то момент, однако, почувствовав, что метель начинает потихоньку стихать, я взглянула на Джареда, который светился бледным пламенем... Его уже было трудно разглядеть. Черная борода сливалась со снегом, волосы, с которыми играл ветер, потускнели. Я услышала двенадцатый бой, глаза подернуло туманом, и еле заметный Джаред стал расплываться. – Джей, подожди! – крикнула я, казалось, так громко, что было слышно в доме, но музыканта уже не было рядом, – я хочу быть с тобой, – прошептала я в пустоту и кружащимся снежинкам в воздухе. Я присела на заснеженное крыльцо, пытаясь привести себя в нормальное чувство. Внезапно Новый год показался мне каким-то ничтожным; снег раздражал, потому что он падал на руки и тут же превращался в воду. Я бессмысленно пялилась в ту точку, где минутой ранее стоял Джаред. Мне казалось, что и сейчас он там стоит. Сразу вспомнились его лучезарные глаза цвета утреннего прилива, его мягкая борода, большие теплые руки, что обнимали меня. По щекам скатилась горячая слеза, которую я поспешила стереть со щеки. Посидев так еще пару минут, я вернулась в дом. Со второго этажа спускался Шеннон с Энни, и мы вместе вернулись на кухню. Все сидели и весело распивали уже бутылку вина, на которое мне было противно смотреть. Барабанщик прошел к столу и, сев за него, усадил Энни к себе на коленки. – Ты где была? – спросила Вика, подавая мне бокал с шампанским. – Да, Джаред... – начала я, вспоминая последние минуты ушедшего года, – ушел... Точнее уехал, – соврала я, после чего поймала на себе дюжину глаз, которые смотрели на меня пытливо. На минуту в кухне воцарилась тишина, в которой был слышен только концерт, что транслировался после речи президента. – Какой Джаред? – спросила Аня, убирая волосы за уши, – ты вообще в порядке?! Я тут же осознала, что ребята забыли о музыканте: воспоминания о нем испарились, как и он сам. Я жалостливо перевела взгляд на Шеннона. Казалось, он был единственный в этой компании, кто понимал, что происходит на самом деле. Шен жевал салат, и, увидев, что я смотрю на него, явно ища поддержки, положил вилку, прижимая Энни к себе. Внезапно у него зазвонил телефон, и барабанщик поспешил на него ответить, после чего он попросил Энни слезть с его колен и вышел из кухни, кинув мне шепотом: – Пошли, горе ты луковое, – это прозвучало так, будто я самый невезучий человек. И этому невезучему человеку Санта Клаус привез подарок. – Почему сразу горе? И почему луковое? – я плелась за Шеном к выходу, шмыгая носом, – и что вообще происходит? Я ничего не понимаю! Мне нужен простой ответ, и никто не может мне его дать! Ведь это ты заварил всю эту кашу? И это ты подсел ко мне в Старбаксе, а не Дед Мороз! – однако на мои вопросы Шен просто закатил глаза и открыл дверь, пропуская меня вперед. В ворота въезжал черный джип, дворники которого работали на полную мощность, будто метель не прекращалась всю дорогу. Двигатель заглох, и из машины вышел высокий мужчина. На нем была оранжевая куртка, из-под который виднелся темно-синий свитер, клетчатая шапка-ушанка, и я тут же узнала в нем Джареда. Игнорируя предупреждения Шена, я слетела с крыльца, как слетает коршун с еловой рукавицы, и побежала к нему. Обняв его за шею и прижав к себе, я зарылась носом в его пуховик и коснулась шелковых волос. На мгновение хотелось разрыдаться от счастья, но наигранный кашель Шеннона спас всю ситуацию, поэтому мне пришлось выпустить музыканта из своих крепких объятий. Хотелось отчитать его, чтоб больше так не делал, это была плохая шутка, но я снова промолчала. – Ты долго что-то, – Шеннон протянул ему руку, а Джаред ее пожал и похлопал брата по спине. – Да рейс задержали из-за метели, – он быстро взглянул на меня, а потом добавил, – теплое приветствие, что уж тут скажешь, – он расплылся в улыбке, все еще поглядывая на меня, и подмигнул. – Ты не представляешь, как я испугалась, когда ты исчез! Не делай так больше! У меня бы случился инфаркт! – говорила я сбивчиво, однако Джей недоуменно перевел взгляд на барабанщика, а тот, почесав лоб, сказал: – Ал, познакомься, это мой брат, Джаред, – мое сердце заколотилось еще сильнее, а к волосам быстрым потоком хлынула кровь, и я почувствовала, как начинаю краснеть. – Очень приятно, – музыкант протягивал мне руку, – вы, наверно, Александра? – его глаза смотрели на меня так пристально, что я немного поежилась. Джаред явно оценивал меня, будто именно эта встреча решала все. Я робко протянула ему руку в знак приветствия, и он пожал ее. После чего я развернулась и поплелась обратно к дому. Дойдя до крыльца, я остановилась, все еще раздумывая, что это было. Больше всего в жизни я ненавижу сюрпризы, особенно такие. Стоя у деревянного крыльца и переминаясь с ноги на ногу, я начала лепить маленькие комки снега. Братья что-то еще обсуждали, поэтому мне хватило времени, что слепить несколько снежков. – Все – дерьмо! – первый снежок попал Шеннону прям в ухо, отчего барабанщик ошарашенно обернулся в мою сторону, – моя жизнь – дерьмо! И все из-за тебя, Шеннон! – не дав ему очухаться, я бросила еще один снежок, который попал на этот раз в руку. – А почему это все из-за меня? – барабанщик стал медленно садиться на корточки и лепить свои снежки, – сама виновата! – он метко попал мне в ногу, боясь якобы кидать выше. – Я виновата?! – со сверхъестественной скоростью я слепила еще один снежок и кинула в него, – он вообще меня не помнит! – Так надо было говорить, а не молчать! – не унимался Шеннон, закидывав меня своими снарядами. – А что мне надо было ему сказать?! – Шеннон стоял перед братом, обнажая белые зубы, что сливались со снегом, и когда снежок полетел в него, он умело увернулся, отчего досталось Джареду. Музыкант стоял и нарочито медленно стряхивал снег с бороды, с неким азартом поглядывая на меня из-под солнечных очков. – Ой, простите-простите! Я не хотела! – запричитала я, выставляя руки вперед. Ведь моя цель была совсем другой. Однако мои слова, унесенные ветром, никак не подействовали на Джареда, и в следующую минуту я стояла и вытряхивала снег из-за шиворота. Внезапно деревянная дверь открылась, и на крыльце показались Том с Аней. Актер властно изучал нас глазами, а потом, сойдя по ступенькам вниз, сказал: – Войнушку затеяли! А нас не позвали? – в его голосе чувствовалась наигранная обида. Он присел на корточки и стал лепить снежок, заранее надев варежки. В ту же секунду в Аню и в меня одновременно полетели снаряды, и сад на полнился веселым девичьим визгом, на который поспешили выйти Энни, а за ней Джош с Вероникой. – Что здесь происходит? – Энни стояла и рассматривала поле битвы, а в следующие мгновение, крикнула, – Шеннон! – барабанщик радостно пожал плечами, якобы не понимая, почему столько вопросов и сразу к нему, а Эн стала отряхивать синий свитер от снега; после чего раздался голос Вероники. – Только не в меня! Только не в меня! – и она поскакала за укрытие, то есть за машину. Было весело. Очень весело. Все успели поваляться в снегу, а потом ночью сушили одежду на камине. Шеннон то и дело валил Энни в снег и даже не давал ей возможности встать. Джош с Джаредом перестреливались со мной и Вероникой, прячущимися за машиной, а Аня с Томом лепили большого снежного снеговика. И очень тихо без всякого лишнего шума, на самом крыльце разместился штатив, на котором стояла камера, и Сэм с Викой с улыбкой на лице записывали это ледовое побоище. На руках у девушки грелся маленький рыженький кот, которого она гладила, а Сэм шептал ей при этом что-то на ухо, отчего Вика расплывалась в еще более счастливой улыбке. И в сущности на этой скоростной улочке, в большой стране и огромном континенте, который расположен на планете Земля, мчащиеся в никуда или куда-нибудь, давно пробила полночь. И пять счастливых пар перебрасывались снегом, как меленькие дети, улыбаясь и смеясь. Наступил Новый две тысячи пятнадцатый год...