Одержимая

День был как день. Серый, мокрый, скользкий, но день. Московский декабрь, как бы ни странно было это определение. А сквозь тюль гримерок театра Российской армии - еще хмурее и тоскливее. Тимур поправил воротник рубашки и посмотрел на часы. Время еще было. Здесь, за кулисами, оно, казалось, вообще не бежало - никто не прогонял номера, никто никуда не спешил, разве что встречались, обменивались приветствиями и расходились по своим делам. Да, концерты - это особый случай. Особый выход, от которого не знаешь, чего ожидать. - Ну что, как? - спросил только что подошедший Филипп, комкая белый лист бумаги с текстом с обратной стороны. Делал он это с особым удовольствием, так что на него было приятно смотреть. - Хочется вылезти отсюда, выйти на улицу и грохнуться в снег. - признался Тимур. - После финала как силы выкачали. - Там нет снега. - заметил Филипп. Повисла секундная пауза. - Ты самый умный, что ли? - Да я понял, понял. - сказал Воронин, - На самом деле, уже охота рвануть куда-нибудь. - Ну так мы и рванем! В Питер! С той же программой! Ты рад? - Очень. - и Филипп продолжил с упоением мять лист, на котором не осталось живого места. - Ребята, ребята, ребята! - провозгласил Герра Гигашвили, возникший откуда-то из глубины кулис. - Вы готовы?! - Всегда! - ответил Тимур, хотя уже признался самому себе, что еще одного выступления он не выдержит. - Что с часами? Почему они синие, а не желтые, под пиджак? - Я должен быть непредсказуемым. Нет, Тимур не отрекался от любимого дела, приносящего деньги, но чисто физически, нужно заметить, оно было тяжеловатым и отчасти неблагодарным. - Пять минут уже! - отозвался из гримерки Максим Королев. - Понятно. Готовы. Тимур прошел по коридору, сцепив руки за головой. Нет, это все, конечно, здорово. Но волнительно. И утомительно. И хочется уже, чтобы вся эта вереница дней уже закончилась, чтобы можно было вернуться домой. Увы. - Мы начинаем КВН! - провозглашает бессменный президент клуба Александр Васильевич Масляков. Понеслось. После этого сумасшедшего приветствия, которое в принципе и не нужно, ибо местный зритель хорошо знаком с играющим составом, затем несколько миниатюр, отыгранных почти на автомате, замученных до дыр на репетициях, и - разминка?! - Ну, что же, сохраним интригу и изменим порядок проведения конкурса. - вещает со своей трибуны Масляков, - Вчера суть ее была несколько иной, но теперь мы сыграем другую со зрителями. Вон там стоит микрофон, поэтому, пожалуйста, все желающие могут задать свой вопрос командам. И народ потянулся. Нехотя отрывался со своих мест, но почти бежал в тщетных попытках опередить соседа. И дети. Что здесь вообще делают дети? И какие они могут задать вопросы? "Как прогуливать школу"? О, кстати, этот его и задал. "Почему в этой команде всего два человека"? Остроумно. Впрочем, насколько Тимуру было известно, на детский вопрос ответить иногда сложнее. - Следующая! Да, вы, девушка! Пожалуйста! Тимур прищурился. Слово "девушка" из уст Васильича мгновенно настроило его на нужную волну. - Всем добрый вечер. - начала она, затем, выдержав паузу, как будто дрогнувшим голосом, спросила, - Знаете, я совсем не жду Нового года и нет совсем никакого настроения...Что нужно сделать, чтобы оно появилось? Тимур попытался вглядеться в темноту зала. Видно ее было не очень хорошо,разве что отсвечивало красное платье, однако даже в свете софитов ее лицо казалось неестественно бледным, а темно-голубые глаза загорелись от одного взгляда... На миг Тимуру показалось, что она смотрит на него. Или нет, даже не смотрит, а съедает глазами в томительном ожидании ответа. Бред, подумал Тимур. Тем более, что даже намека на стоящую рекомендацию получения новогоднего настроения у него не проскользнуло. С какой стати? Но она ждала, глядя на него, выбрав его одного из всех стоящих на этой сцене. Что-то рискнул ответить Айдар, но он даже не услышал его слов. Он знал, что он должен, наверное, лично сказать ей хоть что-то... Но что?! К счастью, Филипп, шагнув вперед, успел шепнуть Тимуру на ухо более или менее подходящую реплику, и только тот подошел к микрофону, желая услышать вопрос повторно... ...Как стойка в зале покачнулась, девушка в красном платье вдруг упала, зрители засуетились, а мужчина в костюме крикнул: - Тут человек в обмороке! Тимур испуганно посмотрел по сторонам, в надежде, что кто-то окажет бедняжке помощь. Он видел, как расфуфыренная дама в белой блузе достала нашатырь, как какой-то парень пытался обмахивать ее билетами, как тот же мужчина в костюме подавал ей руку, но она оставалась неподвижно лежать на полу. И обеспокоившихся уже интересовал ответ на другой вопрос - есть ли в зале врач? Тимур встретился с тревожным взглядом Артема и ему стало не по себе. Очень не по себе. Так, что повеяло призрачным холодком, как будто ворвавшимся сюда с улицы. - Ты знаешь, что в таких случаях делают? - шепнул ему Филипп. - Неа. - ответил тот... И вдруг, неожиданно для самого себя, Тимур прошел мимо охраны, встретившей его с неудовольствием, спрыгнул со сцены вниз, чем сорвал искреннее удивление публики, добежал до микрофонной стойки, где несчастная еще так и не пришла в себя, и спросил у кого-то рядом: что делать? - Медицинское образование есть? - строго спросила дама с нашатырем. - Шарим маленько. - бросил Тимур, заглядывая девушке в лицо, пытаясь не то уловить признаки жизни, не то понять, что в ней такого...притягательного. Она была светло-рыжей, кажется, высокой, и очень бледной. Слабо припоминая, что нужно делать в следующей ситуации, Тимур отобрал салфетку с нашатырным спиртом, помахал перед ее лицом, что вышло довольно нелепо и даже комично, но тем не менее пострадавшая открыла глаза. - Тимур? Что вы здесь делаете? Почему вы не там? - слабым голосом спросила она, еле приходя в себя. - Вас спасаю, что делаю! - ответил он и улыбнулся. - С вами все хорошо? - Отлично. - и девушка встала, опираясь на его руку. - Бывает. Так, небольшая потеря сознания. Все в порядке. - Ну, что там такое, Тимур, все обошлось? - величественно поинтересовался со своего места Масляков. - Да, Александр Васильевич, все, кажется, прекрасно. Правда же? - вновь обратился к ней Тимур. Она сдержанно кивнула... ...В гардеробе Театра Российской армии происходило настоящее вавилонское столпотворение. Люди неспешно одевали шубы и пуховики, влезали без очереди, ругались, целовались, шутили - и во всем этом был какой-то удивительный дух объединения простого обывателя и Клуба Веселых и Находчивых. - Что случилось-то? - вдруг воскликнул человек у выхода. - Ничего не могу понять. Что с тобой? - Отстань от меня. - устало ответила та самая девушка в красном платье, еще не отошедшая от пережитого шока. - Я не понимаю, почему ты такая! - Не важно. - и ее губы дрогнули. Глаза застелила противная горьковатая пелена. - Ты...плачешь? - удивился ее спутник, преследовавший ее вот уже год с небольшим, вымаливающий свидания и разрешения на ухаживания, не отстающий от нее ни на шаг и разрушающий ее жизнь. - Какая разница. - Большая! Мне не все равно, что с тобой происходит! - Ах так? - и она круто развернулась к нему, чувствуя, как в горле остановился щипающий комок. - Знаешь, что? Я тебя ненавижу! - Почему это? - Я...я его люблю, понимаешь ты или нет?! Что, скажи, не знал еще! - Ну, подожди... - Нечего ждать! Оставь меня! - Но... - Я. Прошу. Тебя. Исчезни!!! - и она быстро спустилась вниз, по мокрым ступенькам, чувствуя, как тяжело становится дышать. Он что-то еще кричал ей вслед, то ли про то, что приедет машина, то ли про то, что все ей великодушно простит - она не слышала. Слезы вмиг застыли на ее щеках, тушь немного растеклась в уголках глаз. Она покусывала губы и ловила такси, причем прыгнула в первое же, показавшееся на углу. Там она забилась в угол задних сидений, уперевшись виском в оконное стекло, и дала волю эмоциям. Как будто там, внутри нее, произошел мощнейший взрыв невыстраданного, непрочувствованного, несбывшегося. Как будто все ее счастье, боль, любовь и страсть, наконец, вырвались наружу. Как будто то, чего она так долго ждала, пришло. Как будто вот он - тот самый. Единственный... Но он сейчас как раз пил минералку, сидя на подоконнике в гримерке, и не думал ни о чем. А она уже была на другом конце Москвы, утирая горячие слезы, не заметные в этой пугающей темноте улиц...