Не зачеркну.

Личность женщины обманчива и многогранна. Вот она улыбается, ласкает тебя взглядом, нежно смеется. В следующее мгновение капля яда растворяется в твоей чашке с саке. Пригубив напиток, ты не смеешь отвести взгляд от её прекрасного лица, от томных глаз, приоткрытых губ. Она смеется громче, заливистее. Ты смеешься вместе с ней, но недоумеваешь: что же её так развеселило? Не узнаешь и не поймешь, пока воздух не исчезнет из твоей груди. Пока ты не умрешь. - Мам. Пальчики испачкались в желтой пыльце, а нос забавно морщился от непривычного аромата. - Мам. Руки женщины ловко справлялись с посудой. Стоя у раковины, она тихо напевала какую-то мелодию, натирая полотенцем белоснежные тарелки. - Ну, мамочка. Маленькая девчушка почти доделала композицию из полевых цветов. Они неопрятно торчали по сторонам, и композиция напоминала скорее веник, нежели икебана. Женщина обернулась и её строгий взгляд упал сначала на дочь, потом на стол, посредине которого возвышалось…возвышался,… замок из цветов. Она печально вздохнула и отложила полотенце. Присев рядом с дочерью, она пригладила её удивительные розовые волосы. Девчушка улыбнулась, и её зеленые глаза засветись гордостью за свою работу. - Ну а теперь, мам? На лице отразился энтузиазм – она готова была сделать тысячи икебан, лишь бы научиться! - Сакура. Как ты думаешь, сколько тебе пришлось убить цветов, ради этого? Девочка задумалась, словно подсчитывая в уме, сколько цветов она нарвала сегодня утром. - Видимо, тебе это не дано. Ты, наверное, должна была родиться мальчиком. Женщина легко поцеловала дочь в лоб, не замечая, как в зеленых глазах скапливаются слезы обиды. - Идем в сад, сливы уже цветут. - Тогда я стану куноичи. Слова были произнесены тихо-тихо, так, чтобы не услышала мама и даже начавшие увядать полевые цветы. Танабата – мой любимый праздник. Мы с мамой всегда гуляли по улице вечером. Целый день она вышивала на бумаге цветы. А когда мы выходили на улицу, мама брала меня на руки и поднимала над головой, чтобы я могла повесить красивую бумажную полосочку на дерево. У меня было красивое кимоно, под цвет моих волос. Мама всегда напоминала мне, что я девочка и должна уметь вышивать, танцевать, петь, готовить, делать уборку по дому и красивые икебана, носить милую одежду и строить глазки. Единственное что мне удается из всего этого – одевать девичью юката. Зачем обманывать себя? Природа действительно ошиблась. Я совсем не женственна. Сегодня я пыталась помочь ей с украшениями. Но она как всегда не принимает мою помощь. Ведь я все порчу. Теперь мы с ней не так дружны. Она не хочет больше гулять со мной, не радуется времени, проведенным со мной. Кажется, я не оправдала её надежд. Я не похожа на нее. Мы идем через ярмарку. Все как в прошлом и позапрошлом году – ярко и красиво. Я слышу флейту и звуки взрывающихся фейерверков. Раньше мне это безумно нравилось, а теперь? Мы встретили папу. Они разговаривают о чем-то, но я не слышу о чем. Может быть такое, чтобы они делали это специально? Папа берет меня за руку и ведет дальше. Можно сказать, что ничего не изменилось. - Пап. Я хочу поинтересоваться, как у него прошел день. Мой папа ниндзя. Я очень горжусь им и хочу стать как он. - Пап. Мы подошли к лавке с данго. Папа не любит сладкое. - Одну порцию, пожалуйста. Сейчас почему-то не хочется видеть папу и держать его за руку. Ой, это кажется… Темноволосые мужчина и женщина в синих одеяниях медленно шествовали сквозь толпу, посылая всем окружающим приветственные улыбки и поздравления. За ними семенил мальчик лет семи. Волосы были забавно растрепаны. Он каждый раз останавливался, чтобы поправить маску, которая так и норовила оказаться на земле. Герб на его синем кимоно говорил о его принадлежности к клану Учиха, так же, как и у впереди идущей пары. Маска таки брякнулась о каменную брусчатку. Тихонько выругавшись любимым папиным ругательством, он поднял маску и тут же встретился взглядом с изумрудными глазами, которые удивленно и одновременно с любопытством взирали на него. - Саске-кун? - Э… - Здравствуй, - слегка краснея, промямлила девчушка, стараясь не смотреть на его лицо, - с праздником тебя. Мальчик внимательно вгляделся в незнакомое лицо и, поняв, наконец, что никакой вражеский ниндзя не прячется за этим обликом, коротко, но доброжелательно произнес: - Тебя тоже. Нацепив маску на лицо, он в последний раз оглядел её сквозь узкие прорези и побежал за своими родителями, терпеливо ждавшими его у перекрестка. Девочка смотрела ему вслед, пока счастливая семья Учиха окончательно не скрылась за поворотом. С этого вечера её маленькая влюбленность начала превращаться в огромную болезненную любовь. Все меняется со скоростью света. Вешние воды приходят и уходят, забирая с собой доказательства существования жизни. Я меняюсь, как и все вокруг меня. Я расту и развиваюсь, становлюсь сильнее. Я расцвела, будто олеандр и меня тут же охватило пламя. Я источаю ядовитый туман отчаяния. Я делаю людей мертвыми. Я стала отличным бойцом, но вскоре предпочла ипостась тихого убийцы. Я подкрадываюсь и прерываю жизнь. В моей книге бинго почти не осталось неперечеркнутых фотографий. Но твоя навсегда останется таковой. Я листаю книгу с конца, я знаю, что на первой странице - ты. Детская фотография из анкеты академии, несколько предложений о твоем гордом учиховском происхождении и элементах техник. Номер команды и учитель-дзенин тоже указаны, но по мне так это - бесполезная информация. Любому, кому придется сойтись с тобой в бою, это уже никогда не пригодится. Все мои знакомые, которых послали по твою душу уже давно мертвецы или до сих пор не были найдены. Куноичи под прикрытием тоже потерпели неудачу. Тебя не проведешь. Тебя не обманешь женской красотой и податливостью, в каждом ты ищешь потенциального врага, соперника. Тебя заводит твое превосходство, ты безжалостен. Может, поэтому найденные нами трупы так изувечены? Что ты с ними делаешь? Издеваешься сам или отдаешь своим дружкам? Не важно. Я давно знаю, где ты и с кем ты. Я уже близко, мне хочется перечеркнуть. Ветки мокрые и скользкие – недавно прошел ливень. От воды меня спас плащ и большой капюшон. Лица никто не увидит, его скрывает маска симпатичной кошечки. Не я выбирала. Ино. Мою жалость к ней уже давно смыли другие чувства, но её икебана до сих пор, наверное, стоит в моей детской. Моя бывшая подруга тоже оказалось неудачливой соблазнительницей. Я уже близко. Ноги скользят по грязи. Впереди – город. Бывшая деревня Скрытого Дождя. Ты в ратуши? Или ты...где ты еще можешь быть? Уж точно не со своей любимой семьей в большом уютном доме. Незаметно проскальзываю через ворота. Льет дождь. Моя чакра отлично замаскирована, но сигнализация все равно срабатывает. Теперь ты знаешь, что я здесь. Пройдет не больше пяти минут, и ты уже точно выяснишь, где я прячусь. Маленькое кафе-данго. Спокойно снимаю маску. Мне одну порцию, пожалуйста. Ведь ты не любишь сладкое. Усаживаюсь за дальний столик. Сколько лет, сколько зим, Саске. Давно не виделись. Выплываешь из тени подобно призраку. Я тебя отлично вижу, но в глаза тебе не смотрю. Удивлен? - Здравствуй, Саске-кун. С праздником тебя. Ты так же красив, как и раньше. Я вновь невольно краснею. - Тебя тоже. Жизнь человека так коротка. Так же коротка, как ручей после весеннего дождя, смыв почву и подгнившую листву, он высыхает, стоит всевидящему небесному светилу выглянуть из-за хмурых туч. Так же коротка, как хокку - ветреный стих. Так же коротка, как лепесток отцветающей сакуры, проделывающий свой путь от розового цвета, до сухой плодородной земли. Быстротечность и хрупкость, невесомость. Смерть.