С Новым годом, с новым счастьем

В этот Новый год Ирке особенно холодно; не спасают ни плед, ни теплые свитера. Ее дом — пустой, одинокий, где только она и огромный пестрый кот, — кажется, открыт всем зимним ветрам, хотя двери и окна надежно заперты. И в душе у Ирки вьюга поскуливает брошенной собакой. Бабка в санатории, Танька на лыжном курорте, Богдан с родителями — одна лишь Ирка, как дура последняя, сидит на кровати, закутанная в две кофты и три одеяла да в окно глядит, на темное небо и такой разный в свете старого фонаря снег. Она не готовила салатов, не накрывала на стол, вообще ничего такого предпразничного не делала — да и настроение паршивое, чего уж там. И мысль вдруг прорезается в сознании, дикая и страшная: а ведь она, Ирка, когда-нибудь так и останется одна в этом ветхом доме. Бабка уже старая, Танька с Богданом не будут жить вечно, зато Хортова кровь всех их точно на столетие переживет. И Айта не будет рядом, чтобы удержать ее от падения. Как всегда. Дисплей телефона мерцает тремя нулями. Полночь. Старый год сменился новым, и юная ведьма-хозяйка вошла в этот новый год, тихо плача. В одиночестве есть один значительный плюс: нет нужды скрывать эти постыдные слезы. Не от кого скрывать. И засыпать оказалось удивительно легко — голова совсем пустая от мыслей. — Почему ты плакала? — А голос родной такой и тихий-тихий, будто доносится издалека. — Я не плакала. — Врешь. У тебя лицо покраснело. — Тут просто душно. — Мне открыть окно? — Не надо. Не отходи от меня. Айт взял ее за руку, и ладонь словно льдом обожгло. — Ты холодный. — Серьезно? — Ирка, конечно, не могла видеть его лица, но по интонации угадала, что змий улыбался. Его пальцы резко потеплели. — Так лучше? — Да. Ведьма его попрекнуть хотела, разругаться, мол, снова ты меня бросил, уже два месяца ни весточки, и зачем вообще пришел, уйди же! Только вот сейчас, в своем же собственном сне, Ирка всю злость куда-то растеряла. — Так почему же ты плакала? — А что, не имею права? Я девушка, вообще-то! — Грозно напустилась Хортица. — Да ты что? А я-то все гадал: какого ты пола? Айтварас тихо рассмеялся, а Ирке вдруг стало жутко стыдно. А когда Ирке стыдно, она всегда начинает грубить — это лишь защитная реакция, не более того. — Да ну тебя, гадюка, — девчонка обиженно насупилась и хотела было выдернуть руку из Айтовых пальцев, но его хватка стала еще крепче. Будто бы когти драконьи на запястье сомкнулись — вроде и аккуратно, но без надежды на освобождение. Великий Водный дернул ведьму на себя, она в мгновение взлетела с подушек и попала в его цепкие объятия. — Прости меня, — Ирка вздрогнула, как от удара током. — Прости и пойми, что я Великий Дракон Вод, у меня несметное количество обязанностей, и ты должна это понимать, как никто другой, ты ж ведьма-хозяйка, в конце-то концов! Но я действительно виноват в том, что бросил тебя одну, да еще и в Новый год. Прости меня. — Да не нужны мне твои извинения, дурак, — прошептала Ирка, обняв руками его спину, — мне ты нужен. Айт взял ее за плечи и отстранился. Эх, и вот как там поймешь, каким взглядом он на нее сейчас смотрит? И смотрит ли? — Вот ведь ведьма. — Ну что тебе опять не нравится? Достал… Поцелуй — это, в общем-то, очень удобный подарок для тех, кто редко видится. Вы вроде бы оба при подарке, и каждый может передать другому все то, что словами не выходит; на что не хватает слов. И вся эта оглушающая нежность, которая через края переливается — в движении губ. Поразительно, не правда ли? — Я завтра приду, — горячо и рвано шептал Айт, на секунду отстранившись, — я обязательно приду, слышишь? — Только не дари мне ничего, — ответила Ирка, увлекаясь новым поцелуем. Просьба эта была бесполезной — все равно ведь он не послушает и притащит какую-нибудь до невероятности дорогую и редкую штуку, на которую девчонка будет бояться даже дышать. Всегда он так поступает, наперекор ей. Гад. С Айтовых губ срывается еле слышное: — Я… я тебя… Пелену сна острым ножом прорезает мелодия звонка. Ирка просыпается мгновенно, с остервенением хватает трубку. — Алло, Ирок! — Голос у Таньки резкий и веселый, на фоне громко играет музыка, шумят люди, и дочери Симаргла эта какофония звуков кажется почти преступлением. — С Новым годом! Желаю тебе счастья, здоровья, любви, чтоб в жизни твоей было поменьше нечисти и побольше ирийской гадости! — Ох, Тань, ты даже не представляешь, как меня сейчас обломала. — Что? Почему? — Ничего. С Новым годом, Тань! Я и тебе желаю всего самого наилучшего, ты же знаешь. И с Богданом поменьше ссориться. Как он, кстати? — Да как всегда! Вот сейчас только мне звонил, поздравлял. — Ясно. Я, наверное, дальше спать пойду. — А, так я тебя разбудила? Извини-извини! Спокойной ночи и с Новым годом тебя еще раз! С новым счастьем. — Ага, — ведьма положила телефон на тумбочку и вздохнула, закрывая глаза. Ее счастье может припереться сюда завтра в любой момент дня и ночи, поэтому стоит выспаться.