Заставь меня бороться

Текст песни: Jamie Campbell Bower — Better man Ты можешь кричать мне, будто я кто-то другой И потом ты оставишь меня одного Пылиться на полке... с любовью Показал все свои ошибки, дал тебе всё, что у меня было А ты все это выбросила и сказала мне «Будь мужчиной» Но я был им Ты не будешь ждать И я останусь с призраком того, что было Чтобы оставить меня трястись в одиночестве Ты сказала «навсегда» Должен ли я оставить все и просто отпустить? Сейчас это навсегда останется здесь И каждый маленький шаг, который ты делаешь И каждое движение, которое я когда-то делал И хотя мое сердце еще болит Это делает меня лучшим мужчиной И смотря на весь беспорядок, который я натворил И я все еще думаю о тебе в лучшее время И хотя мое сердце еще болит Это делает меня лучшим мужчиной...       Нил отложил гитару в сторону. Он крайне редко доставал инструмент, но, когда парень играл то расслаблялся. Просто посидеть у себя в комнате и поиграть, лучше всего отвлекало от реальности. Но сейчас он вернулся в неё обратно. В мир, где полно зла, ненависти, жестокости. Этот мир слишком ужасен. Но, больше всего Лютову хотелось бы отвлечься от мыслей о рыжей девушке. Как же она привлекала к себе и раздражала, при чём одновременно. И раздражала тем, что заставляет думать о себе каждую ночь, заставляет ревновать. Чёртова дура.       Хорошо, что сегодня суббота и не нужно встречаться с Рудик в Думгроте. Лютов выдохнул с облегчением. У него перед глазами возник образ Русаненко и Рудик, которые целовались. Руки по неволе сжались в кулак, что костяшки побелели и желваки на лице заиграли от злости. Какая же и крыса Влад, что заставил рыжую целоваться с ним ради того, чтобы он сказал ей причину драки. Захотел бы, и без этого обошелся. Крыса. Нил хмыкнул. Как же ему сейчас хотелось выйти из Чёрной Кухни в Дом Золотого Глаза и набить ему морду. Снова.       Похоже, что Рудик не умеет страстно целоваться. Судя по языку Русаненко в её рту, ей это было ново. Ха-ха, Рудик не умеет страстно целоваться. Интересно, такие скромницы ещё существуют? Наверное, именно этим Рудик и привлекла Лютова. Её глупой привычкой помогать всем, не требуя ничего взамен и своей светлой добротой. Она сама была светлой. И даже если бы Рудик и полюбила Лютова, парень не смог бы испортить её. Нилу не хотелось втягивать рыжую в свой мир, который был наполнен холодом и безразличием, он понимает, что девушка слишком светла для этого. Для него самого. Они как день и ночь, солнце и луна, словно инь и янь. Противоположности притягиваются, но как им удержаться вместе? Но ненависть не проходит так быстро, ведь так ведь, да?       Просто Рудик должна быть его. И ничья больше.       За окном что-то пошевелилось. Почтовая торба яростно билась о стекло комнаты Нила. Парень нехотя пропустил торбу в комнату, и она выплюнула письмо прямо перед носом у Лютова. Проклиная всеми проклятиями волшебную почту, он взял письмо в руки. Оно было обмотано изумрудной лентой, а на лицевой стороне было написано красивым почерком «От Владыки Велемира».       Парень без замедления открыл письмо и прочёл его. В нём говорилось, что Лютову нужно срочно быть в кабинете Владыки для обсуждения следующего состязания. Парень поплёлся к шкафу и достал из него джинсы и чёрного цвета рубашку, накинув сверху кожаную куртку, Нил телепортировался в Думгрот.

***

      Alex Hepburn – Under       Луч солнца упал на бледное лицо Милы. Рудик недовольно поморщилась и протерла глаза, а лучи продолжали щекотать её. Встав с кровати, девушка подошла к зеркалу и ужаснулась. Красные глаза и рыжие волосы, которые торчат в разные стороны. Н-да, видок не очень.       Почти всю ночь девушка не спала. Она просто не могла поверить в то, что её заклятый враг и напарник могли подраться из-за неё. Это смахивало на паранойю.       Ещё и этот поцелуй. Он был слишком неправильным, неискренним. Поцелуи Гарика были нежные и теплые, а губы Влада были холодными и жесткими. Руки Милы потянулись к губам. Ей сразу же вспомнился Лютов. Его нежные прикосновения в пещере, были противоположностью прикосновений Русаненко. Златодел не принуждал её ни к чему, это и было правильно. И вообще, почему Рудик задумывается о прикосновениях Лютова, её врага? Он не имеет права даже прикасаться к ней. Больше рыжая не позволит это никому. Ни Владу, ни Лютову, никому.       Ещё раз протерев глаза, Рудик принялась умываться. Затем, подошла к шкафу и начала выбирать наряд. Почему-то желание быть красивой резко отпало, поэтому выбор пал на джинсы, черную футболку и ветровку. Сегодня не нужно было идти в Думгрот, чему рыжая была несказанно рада. Можно было просто прогуляться с Белкой и Ромкой по городу и забыть на два дня обо всём, и эти двое ей помогут.       Как всегда. Сейчас просто нужно было найти Лапшина и Векшу, которые уже куда-то смылись и идти гулять. Без мыслей о Лютове. Или Владе. Просто пойти погулять. Просто пойти и погулять…       Рудик вздохнула и направилась к двери. Но, девушка услышала шум почтовой торбы за стеклом. Нехотя рыжая всё-таки потянулась за письмом, которое было перемотано изумрудной лентой. Мила знала, что письма с такой лентой присылает только Велемир и сразу же раскрыла его. В письме говорилось, что всем участникам Соревнований нужно было отправиться в кабинет Владыки для обсуждения следующих состязаний.       Чёрт!       Как обычно все планы Рудик пошли насмарку. Ну, почему нельзя хоть один день прожить без происшествий?       Горько ухмыльнувшись, рыжая мысленно представила себе Думгрот и телепортировалась туда.

***

      Поднявшись в башню, Лютов шёл, опустив голову в пол. Просто парню опять повезло! Вместо того, чтобы расслабиться, он должен идти в этот чёртов Думгрот и видеть этих чертовых Русаненко с Рудик.       «Задолбали!»       И как обычно рыжая будет улыбаться блондину и говорить, как прекрасно, что они напарники! Как будто ничего между ними не произошло. Это Лютова ещё называют эгоистом и говорят, как мир жесток. Ни фига они не знают. Просто наивные глупцы, которые считают, что любовь спасёт мир. Но это не так. Любовь — убивает и заставляет идти на необдуманные поступки. Но, и с одной стороны любовь — это то, что движет нас ради другого человека, и мы готовы стать кем угодно для него, лишь бы быть рядом.       Углубившись в свои мысли Лютов не заметил, как кто-то на голову ниже его уткнулся носом в грудь. Почувствовав знакомый и такой ненавистный запах мяты и зеленого яблока, Лютов еле-еле сдержал ухмылку. Рыжая копна волос отшатнулась от него и попыталась продолжить свой путь дальше по коридору, но ей этого сделать не дали.       — Что, Рудик, о своём ненаглядном думаешь? — Нил спросил с усмешкой на лице, облокотившись о стену, загораживая тем самым путь рыжей.       — А что, Лютов, ревность заедает? — эта фраза и сердце парня пропустило удар. Он не должен реагировать так на слова Рудик.       — Надейся, дура. Кроме твоего Русаненко на тебя даже никто не посмотрит.       — Неужели? — сказав это, Рудик приблизилась к Лютову на ещё меньшее расстояние, чем была. Прищурив глаза, она стала впритык к парню, вглядываясь в его лицо и ухмыляясь. Она играла с ним. Но не имела понятия, что играет с огнём.       Он смотрел на неё. Глаза в глаза, не отрываясь. Долго и упорно. Словно ожидая, что же Рудик будет делать. Ещё бы чуть-чуть и Лютов бы не сдержался если бы не её фраза:       — Тогда почему ты не сопротивляешься?       И лицо Лютова исказилось злостью, он уже чуть ли не крича сказал:       — Что, Рудик, прилипалой заделалась? Неужели Влад тебя продинамил и ты решила прибежать ко мне? — Нил крепко стиснул зубы и процедил: — Но на меня даже можешь не надеяться, Рудик.       — О чём ты? — пораженным голосом спросила рыжая.       — Надо же! Неужели забыла, как лизалась с этим уродом? А, Рудик? Узнала из-за чего я его побил? Так интересно лезть не в свою жизнь? — рыча сказал Лютов, крепко сжимая руки рыжей.       — Ты… Ты… — запинаясь от злости закричала Рудик. — Ты мерзкий эгоист, откуда ты знаешь о том, как я целовала его? Ты что, следил за мной? И это кто ещё лезет не в свою жизнь? Ты… Я тебя ненавижу!       — Это мы уже проходили, Рудик. Мне нет никакого кайфа следить за тобой, дура. Или тебе что, любовь-морковь приснилась? — процедил брюнет.       — Надейся, Лютов.       — Обойдусь без твоих советов, Рудик. — Парень уже отвернулся от рыжей, дабы избежать возможности того, что он просто не сдержится и сожмет её в своих объятиях, пока её слова, словно нож в спину не уколет его:       — Ревность — страшная штука, не так ли, Лютов?       Нил в миг сократил расстояние между ними и прижав свои руки к стене, дабы Рудик не дергалась, прямо в губы ей прошептал:       — Кидать слова в спину — это очень оригинально. А теперь, мне пора.       Отпустив девушку, Лютов круто развернулся и ушел в даль коридора. Рудик осела на пол. Он хотел её поцеловать? Нет, бред. Паранойя. Невозможно.       И запомнился снова его взгляд.       Затуманенный, как и у самой девушки. Но с искрами ярости и... отвращения.       Его тело.       Сильное и разгоряченное.       Его губы.       Запах.       И это было так близко. Настолько близко, что у Милы перехватило дыхание. Ведь она сама начала эту игру, в ней же и проиграла. Не смогла сдержаться перед ним. Как и он перед ней. Стоило Лютову подойти к Рудик, как начинали потеть ладошки и дыхание становилось тяжелее, а глаза затуманенными, как и сердце, покрывалось омутом безумия. Но взгляд... Он всё изменил. Всё так и должно быть. Никакой любви, даже и намёка на симпатию. Лютов прав, между ними ничего и быть не может.       Наивная дура.       Тупая, наивная дура.