Поверь мне

Как же прекрасно, когда с неба, плавно кружась в воздухе, на землю бесшумно опускаются снежинки, припорашивая белоснежным "пухом" всё, что только попадается на пути. На когда-то зелёных газонах, сменив уже и ярко-осенний ковёр листьев, мирно возвышаются высокие сугробы, создавая очертания какого-то небольшого снежного города. Деревья и кустарники уже давно покрыты снежным покрывалом. Сквозь белую пелену "одежды" прорываются яркие огоньки гирлянды, обвивающей ветви деревьев. Смотрю на всю эту красоту и вспоминаю, как будучи ещё маленьким мальчиком, всегда радовался этой зимней сказке и, резво бегая по парку, ловил хрупкие снежинки, тут же тающие в горячих ладошках. Я, собственно, и сейчас рад хрупким белоснежным снежинкам, кружащимся у меня над головой; рад тому, что буквально через несколько часов наступит Новый год, который, я надеюсь, принесет только счастье. Вот только окровавленный труп, лежащий практически в центре какого-то полупустого двора совершенно не прибавляет новогоднего настроения. Дежурство в новогоднюю ночь - одно из ужаснейших событий в жизни. Чего только не на смотришься за эти сутки! И драки, и пьяные убийства, и попытки ограблений... "Прекрасное новогоднее настроение" уменьшает ещё и моя дорогая коллега. Лаврова, конечно, всегда была своеобразной девушкой, понять которую может далеко не каждый, но сейчас она удивляет даже меня, человека знакомого с ней не один год. В начале нашего знакомства мы долго не могли "переварить" друг друга, перестать постоянно хамить и язвить... Но в последние годы у нас прекрасные отношения. Были. Ни ссор, ни ежеминутного "обмена любезностями", ни усмешливых ухмылок на лицах... Но в последнее время всё изменилось, Катя то совсем не разговаривает со мной, делая вид, что не замечает, то хамит, не контролируя количество яда в голосе, то и вовсе готова запустить в меня что-нибудь тяжелое. В общем, ведет себя не совсем адекватно, так сказать. Знать бы ещё из-за чего такая резкая сменена поведения. Уже третий день не могу понять, что случилось. Эх, Лаврова, Лаврова! - Ну, Нил Александрович, какие у вас мысли, версии? - Опять официально-деловой том, язвительные огоньки в глазах, готовые вот-вот вырваться наружу. - Кать, что происходит? - Для вас Екатерина Андреевна! Это во первых. А во-вторых, мы тут место преступления осматриваем, если вы ещё не понял. - Я это прекрасно понял, идиота из меня не делай. Я сейчас совершенно о другом. Ка... Катерина Андреевна, что случилось? Я уже три дня ни черта не понимаю! Чего ты ко мне цепляешь, хамишь?! - Я поступаю так, как считаю нужным. Не нравится? Задумайтесь о своих поступках! - Ты можешь по-человечески всё объяснить?! Какие поступки? Кать, я ничего не понимаю! - Не понимаешь?! Когда рапорт на меня писал, тоже ничего не понимал?! - Чего? Какой рапорт?! Ты о чём?! - Ну не надо тут дурака из себя строить, Нил Александрович! Все ты прекрасно понимаешь! - Да ничего я не понимаю! Что за рапорт? Объясни! - Что за рапорт?! Обычный рапорт! Который ты накатал на меня по поводу осмотра той квартиры! - С чего ты взяла, что это я?! - А кто ещё?! Я больше никому не рассказывала о том, что он не самым правильным способом проведён! Только ты знал! - Кать, рассказывала об этом в нашей кафешке! Там, где полно народа, там из Отдела всегда кто-нибудь сидит. Я же тебе говорил, что место не подходящее, но ты ведь не послушала! Я, например, когда пришел, Ковалевского там видел. Думаешь, он упустил бы момент накатать на тебя донос? - Допустим, он был там! А почему я должна верить тебе?! Ты можешь доказать, что ты не писал на меня бумагу? Предоставь мне эти доказательства! Эмоции вдруг резко ударяют в голову и я решаю, что нужно прекращать эту словесную перепалку, которая, кажется, вот-вот окончательно перейдет в военные действия, которые принесут жертвы. Беру девушку за плечи, стараясь сжимать как можно меньше, чтобы не причинить боль. Но в то же время крепко, чтобы не дать вырваться. Резко разворачиваю Катю лицом к себе, стремясь взглянуть прямо в ее серо-голубые глаза. Она не очень то стремиться встречаться со мной взглядом. - Кать, послушай меня, пожалуйста! Я правда не писал на тебя донос. И никогда не стал бы этого делать. Посмотри на меня. Посмотри, пожалуйста. Поверь, мне. Я не смог бы навредить тебе. Правда, не смог бы. Я даже если бы знал, что ты человека убила, молчал бы, никогда бы не сдал тебя. Верь мне, Катюш, прошу. Пойми, ты мне очень дорога, я не мог навредить тебе. Не мог, понимаешь? Может, я идиот, но безумно люблю тебя! Ты хамишь мне, язвишь, издеваешься! А я люблю! Несмотря ни на что. В воздухе повисает молчание, нарушить которое никто не решается. Или просто не знает, как это сделать. Между нами витает напряжение, которое, кажется, вот-вот породит молнии, которые несомненно поразят нас своим мощным зарядом. - Нил... - Кать, я тебя очень прошу, не надо сейчас говорить, что я бред несу, что жалеть о своих словах буду. Я Новый год еще не отмечал и прекрасно контролирую всё, что говорю. Не давая девушке возможности ответить на мои слова, тут же притягиваю Катю к себе и осторожно, но в то же время требовательно касаюсь ее губ, начинаю нежно целовать. Честно говоря, думал, что моя обожаемая коллега тут же оттолкнёт меня и наверняка уйдет, залепив звонкую пощечину. А на деле совсем иное развитие событий. Лаврова обвивает мою шею руками и незамедлительно отвечает на нежно-требовательный поцелуй, становящийся страстным. Как же всё-таки хорошо, что мы смогли сбежать с места преступления и встретить наш первый совместный Новый год. И нам было совершенно всё равно, что не украшена ёлка, не открыто шампанское и нет тарелки новогоднего Оливье возле корзинки с мандаринами. Нам было хорошо просто рядом друг с другом.