***
— Я думала, что потеряла тебя… — рыдала Сакура, в который раз повторяя эту фразу. Саске лежал почти недвижимый, ему даже говорить было трудно, но он изо всех сил постарался сжать руку жены. После более точной диагностики, медики заявили, что центральная нервная система действительно очень повреждена, но повреждения обратимы. С интенсивной реабилитацией это займет не больше нескольких месяцев. Саске ненавидел такое состояние, злился на то, что его видят таким беспомощным, хотя, его, конечно, радовало, что это все лишь временное явление. — Люблю тебя. — Еле ворочая языком прохрипел он. — Спасибо… И он снова провалился в беспокойный сон. Карин появилась в палате почти одновременно с Цунаде. Узумаки принесла свиток, который безуспешно пыталась оттереть от крови, в итоге, плюнув, замотала его в белоснежную простыню. — Сакура, уничтожь его. — Сказала Цунаде. — Чтобы больше уже не вспоминать об этом ужасе. Учиха кивнула и, переломив деревянную катушку, на которую был намотан пергамент, сняла окровавленное полотно и принялась разрывать его на части. — Я хочу его сжечь. — Прошипела Учиха. — В госпитале есть утилизатор медицинских отходов. — Заявила Цунаде. — Помнишь где? Сакура кивнула и молча вышла из палаты, взяв с собой все части разорванного контракта и даже катушку. Руки тряслись оттого, что вот-вот она, наконец, избавится от этой страшной вещи, которая уже почти шесть лет отравляла ей жизнь. Бросив в печь утилизатора все, что было когда-то составляющим контракта, Сакура закрыла прозрачную дверцу и, нажав на кнопку, сквозь стекло стала наблюдать, как в сине-зеленом пламени исчезает последняя делавшая ее несчастной вещь в этом мире. — Ну вот и все… — Прошептала она, быстро сморгнув наполнившую глаза влагу. — Ичиро свободен… Пламя постепенно угасало, оставляя после себя лишь серый пепел, тяжелой кучкой расстилавшийся на металлической пластине печи. Когда огонь догорел, Сакура собрала пепел в стеклянную колбу, закупорила ее и убрала в карман своей больничной робы, в которой она все это время была. Она сохранит это, как символ избавления. В память о том, что их семье больше ничто не будет угрожать…***
Поздно вечером Сакура, оставив все еще спящего мужа в госпитале, отправилась в квартал Хьюга, чтобы забрать сыновей домой. Хината оставалась с Ханаби и присматривала за Ичиро и Итачи вместе со своими родными. — Все прошло успешно? — Спросила ее Хината. — Да. — Не задумываясь ответила Учиха, однако, понимая, что это мало походило на успех. — Еще не все закончено. — Добавила Сакура. — Я знаю. — Хината блеснула своими фиалковыми глазами и жестом пригласила Учиху пройти в дом. — Вообще-то, я пришла забрать мальчиков. — Немного поколебавшись отказалась Сакура. — Нет, ты не пойдешь с ними домой, оставайся здесь, пока угроза не минует. — Это была Ханаби. Она показалась в дверях дома с большим подносом в руках, на котором стояли стаканы и графин холодного лимонада, Хината уверенно кивнула. — Да-да, мы будем тренировать Ичиро, а ты сможешь быть рядом и присматривать за младшим сыном. И Боруто очень рад, что у него, наконец, есть возможность почаще бывать у дедушки с тетей. Сакура, тяжело вздохнув, согласно кивнула. В этом был здравый смысл, она сможет не разрываясь между детьми и мужем. Его обещали выписать в течение недели, эти семь дней Сакура планировала навещать его и даже привести детей, если он будет не против, хотя, сомневалась, конечно, что Саске согласится выглядеть слабым в их глазах. Учиха перевела взгляд с Хинаты на Ханаби и снова согласно кивнула. — Я лишь забегу домой, чтобы забрать часть вещей. — Сказала она. — Вы не против еще немного за ними присмотреть? — Все в порядке. Не торопись, нам не в тягость, у тебя замечательные детки. — Ханаби широко улыбнулась и отправилась к мальчикам, которые так и не заметили Сакуру, увлеченно играя в прятки с Бортуто и парой ребят постарше из клана Хьюга. Учиха развернулась спиной к детям и с тяжёлым сердцем отправилась в свой дом. В голове сидела лишь одна мысль — скорее бы все закончилось, руки еще немного подрагивали от всего, что произошло в эти сутки.