Музыка

- А я тебе говорю, не может манчкин играть на п-пианине, пальцами не вышел. Эти породистые пи… Ик! анисты хуже собак. - Ты ещё скажи, что сиамцы… - А нет? Я так скажу: нет ничего лучше, чем большой кошачий… Ик! Которого у них н-нет! Толстенький итальянец глупенько хихикнул: - Шун Ган, да ты сам сиамец! - Не, ребята, я как и вы, песпард… беспард… - сиамец Шун Ган ловко притянул к себе пузырь и сделал глоток прямо из горла. - Ээ, да он уже хороший! Отберите у него кто-нибудь валерьянку, а то опять буянить будет! – пробасил в усы сибиряк. - А ты, Билли, сам не пьёшь, и другим не даёшь, сдаётся мне, ты нарываешься!... Кыш Брысь слушает перебранку друзей с блаженной улыбкой, отстранённо покачивает головой в такт мелодии, играющей только у него в голове, и изредка протягивает в усы неопределенное «Даааа», когда на него кто-то смотрит. Он благодушно наблюдает, постукивая металлическими клавишами инструмента, как спорят его товарищи, как медленно (и не без его, Кыш Брыся, помощи) уменьшается уровень валерьянки в украденном из аптечной лавки пузыре, как хихикают Пеппо и Хит, наблюдая за попытками щуплого китайца вступить в бой со здоровенным сибиряком. Когда Шун Ган взгромождается на стол, чтобы набить морду очевидно не уважающему его Билли, а друзья вскакивают с криками, перекрывающими шум проходящего поезда, Кыш Брысь ставит стакан на стол, лениво потягивается, и подносит к губам мундштук трубы. Та-та, та-та, та-ра-ра-ра-та Первый звук всё-таки теряется в гуле драки. Кыш Брысь вылавливает взгляд Билли и красноречиво смотрит на виолончель. Та-та-та-ра-ра-ра! - Уоооооо! Играем! – пьяно взвывает Шун Ган, только что державший Билли за грудки. В следующее мгновение он непонятно как оказывается за клавиатурой старенького пианино, и тут же вслед за сибиряком ухватывает ритм. - Это Дшазз, детка! – шепеляво мурлыкает Хит, откидываясь на спинку кровати с гитарой в руках и блаженно прикрывая глаза, будто и не было только что никакой драки. Через пару тактов мелодия впитывает и гармошку итальянца Пеппо, и растекается по комнате радостной мелодией лучшего джаз-бэнда города. Вообще то, что они все оказались под одной крышей заброшенного пентхауса – неудивительно, а вот знакомство с каждым сложилось каким-то приятным стечением обстоятельств. С Билли они познакомились, когда Кыш Брысь играл за деньги на улице, а сибиряк подошёл к нему с контрабасом, и встроился в выступление. Прохожие оказались в тот день не слишком-то щедры, и денег, помнится, хватило, чтобы купить в ближайшем пабе одну кружку самого дешёвого пива на двоих. С Хитом они вместе шли на фестивальном шествии – поодиночке, пока не объединили соло в общий ритм. Вместе они развеселились, и начали петь скабрезные частушки про проходящих мимо людей, и потом со всех ног убегали от полицейских собак. Неудачника Пеппо Кыш Брысь встретил во дворе неподалёку от пентхауса, когда тот выводил серенаду какой-то соседской кошке не слишком-то привлекательной наружности. Кыш Брысь тогда решил, что труба даст гармошке более глубокое звучание, но видимо, прогадал – кошка только фыркнула и скрылась в недрах квартиры. Сбежавшего от хозяйки Шун Гана в гости привёл, кажется, старина О’Мэйли… Который, кстати, давненько не заглядывал в гости – опять, поди, кошек клеит, чертяка. Ну да и ладно, О’Мэйли сам выбирает пропускать всё веселье ради женщин. Каждый из друзей Кыш Брыся был странный, нелепым, неловким и, главное, не нужным никому кроме себя, но когда они объединились в Scat Cat's gang, их уже сложно было назвать совсем уж неудачниками. И каждого из своих товарищей трубач любит по-своему, и по-своему о них заботится, пусть это и не заметно, да и сам он отрицает это. А вот за что Кыш Брысь полюбил трубу, так это за то, что она громкая, и её, хе-хе, сложно не услышать. Играем! Давешние враги счастливо переглядываются, стараясь не упустить мелодии друг друга. Играем! Четыре соло слились в один задорный мотив. Играем! Труба возносит взвинченный звук к потолку. Разгорячённый металл вибрирует в пальцах музыканта, и эта вибрация отзывается в голове, в душе и на кончиках пальцев. Водоворот звуков окружает Кыш Брыся, вознося его на самый гребень своей волны. Трубач их даже не слышит, а скорее чувствует кожей. В этот момент он вовсе не бродячий бездомный музыкант, которому завтра опять придётся придумывать, откуда бы взять еды. Он - лидер Scat Cat's gang, он прямо сейчас творит, возможно, самую прекрасную музыку в мире. Он и есть – музыка. И нет никаких рамок, никаких конфликтов и никаких проблем, и кто такие соседи, чтобы мешать этой феерии звука. А о всём остальном Кыш Брысь подумает позже.