Время не властно над нами

Смерть Хадижи Рашид объединила в доме сид Али многих - клан Рашидов, семейство Феррас под предводительством синьора Леонидаса, их друзей и знакомых, а также обычных прохожих, увидевших открытые двери дома и зашедших посочувствовать горю хозяев. За три года этой маленькой девочке удалось, на примере своей семьи, сделать то, что оказалось не под силу мудрецам и политикам. Своей любовью она заставила родных понять и принять различия друг друга, а своей смертью - то, что в несчастье одинаковы люди любых культур и религий. Они молятся, взывают к богу и просят его о милости, как это делали ее дядя Али и дядя Абдул, тихо сидят в стороне, выказывая незримую поддержку и молчаливое уважение горю, как это делал синьор Леонидас. Они скорбят и страдают, не в силах произнести ни слова, как это делали ее мама, Латифа, Зораиде и лара Назира. Уходят из дома и бродят по базару, заглядывая в каждую лавку, торгующую золотом, в тщетной надежде найти то золотое украшение, которое так понравилось бы Хадиже, что заставило бы ее воскреснуть, как это делал ее обезумевший от горя отец. Устройством похорон пришлось заниматься Мохаммеду, Лукасу, Шанди и Зе Роберту, молодому зятю Рашидов. Все, что касалось угощений для неиссякаемого потока скорбящих гостей, взяли на себя Зулейка, Амина, Самира, Иветти и Мел. Неустанно они сновали по дому, базару, городу, отдавая бесконечные распоряжения, делая телефонные звонки, вскрывая письма и телеграммы, пополняя запасы продуктов, баранины, халвы, допивая очередную чашку чая с новыми скорбящими - все что угодно, лишь бы не останавливаться, лишь бы не вспоминать задорный смех и прелестный танец, звенящую молодость и бряцание браслетов, лишь бы не цепляться мыслями за безответный вопрос - почему? Одна лишь Ранья бесцельно слонялась по дому, пытаясь командовать то тут, то там, подстеречь Саида и высказать ему очередную порцию претензий. Жади проснулась и с трудом повела глазами по сторонам. Рядом на кровати кто-то спал, должно быть Латифа. Который час? Утро или ночь? А какой день? День, когда не стало моего ребенка. Теперь вся моя последующая жизнь превратится в один этот длинный, бесконечный день. Как странно, именно тогда, когда я готовилась сказать Лукасу о новой жизни во мне, оборвалась жизнь Хадижи, которую зародил во мне Саид. Ну конечно! Ребенок Лукаса вытеснил из жизни ребенка Саида! Она инстинктивно прижала руку к животу, пытаясь защитить малыша от своих же мыслей. А как с этим жить? Что мне делать дальше? Ведь это должно быть где-то написано? Написано! На чашке с остатками кофейной гущи, по которой всю жизнь Зораиде читает мою судьбу! Жади тяжело поднялась на кровати, ее затошнило, но она встала и побрела на кухню. Надо найти, узнать, прочесть, как вырвать из себя этот крик отчаяния, как унять эту тупую боль внизу живота. В доме неестественно тихо, все-таки ночь, во дворе лишь дрожат лампады, да слышится бормотание чтецов Корана. Вот она. Чашка в моих руках. Что здесь написано? Мне самой не разобрать. Ах! Чтоб ты сгорела! Жади резко замахнулась, как вдруг тупая боль сковала все тело, и она лишилась чувств. - Аллах! Бедная Жади, какая несчастная у нее судьба! - Латифа тихонько плакала на плече Самиры. Они сидели на кухне сид Али на маленьких табуретах, в руках - изящные бирюзовые стаканчики с травяным чаем Зораиде. - Вы не видели Саида? - Латифа обернулась на голос Лукаса и легко поднялась ему навстречу. - Он вышел во двор. Лукас, мне очень жаль, я знаю, как вы ждали этого ребенка. - Спасибо. Я знал, что это счастье не будет длиться вечно, но не представлял, что оно оборвется вот так. Извини, я хочу поговорить с Саидом. Саид стоял во дворе и будто ждал Лукаса. Они встретились взглядами и удивились тому, как похожи их жизни. Оба они добились в жизни всего, забрались на самый верх золотой лестницы, а теперь валяются в грязи, у ее подножья. Всю жизнь они любили одну женщину, и оба потеряли свои продолжения в ней. Так и продолжался их немой разговор, пока, наконец, Лукас не протянул руку, а Саид не пожал ее крепко и благодарно. В этот момент во двор вошли Жади под руку с Мел, и Шанди с сумкой вещей. - Любимая, тебя уже выписали? Почему ты не позвонила? - Папа, Жади позвонила мне, и попросила нас с Шанди ее забрать. Лукас метнулся к жене, она качнулась в другую сторону, но там путь ей преградил Саид. - Жади, тебе тяжело будет подняться одной. Да что же это такое? Она так и будет всю жизнь метаться между ними из стороны в сторону? Тут поток слов и накопившихся обид разом прорвал Жади, она набрала в грудь побольше воздуха и произнесла: - В нашей славной компании не хватает только Зейна, не правда ли? Да еще этого мальчишки, Лео! Не волнуйся, Лукас, в следующий раз я постараюсь забеременеть от него. Он ведь моложе, сильнее, здоровее! Быть может, у его ребенка тяга жизни окажется выше, чем у твоего! А что! Это ведь гениально! Пусть каждый двадцатилетний парень сходит к доктору Альбьери и получит свой клон, тогда лет в сорок, когда захочется в жизни перемен и ребенка, который будет старше собственного внука, проблем не возникнет! Ребенок ведь всё равно получится твоим, Лукас. Жади так понравилась эта идея, что она стала давиться короткими смешками, грозящими перерасти в истерику. Лукас качнулся от ее слов, как от пощечины. На крики Жади сбежались все домочадцы. Мел бросилась к Жади, пытаясь обнять ее и увести, однако Жади изворачивалась будто кобра. - Я понимаю тебя как никто, ведь я тоже потеряла ребенка. Но пойми - в этом никто не виноват, ни ты, ни папа! - А кто? Кто виноват? Наверное, Хадижа. Давайте, ведь теперь так удобно за все винить того, кто уже не сможет ответить. Зораиде! Зораиде! Помоги мне, спаси, уведи отсюда, эти двое не оставят меня в покое, они сначала дают, а потом отбирают друг у друга. Прошу тебя, Зораиде! Иветти, Иветти! Увези меня в Рио, прошу тебя. Мне здесь плохо, эти стены, эти узкие улицы, они раздавят меня! Лукас и Саид стояли, словно в оцепенении. Наконец Шанди оторвал Жади от Иветти, легко схватил на руки и понес в дом. Иветти сделала Жади укол и оставила Мел и Шанди оберегать ее сон. Сдерживая душившие ее рыдания, Зораиде спустилась на кухню, где никого не было. Как же помочь этой бедной девочке пережить то, что уготовила для нее судьба. Судьба Жади. Всегда такая запутанная, сложная, они читали ее по кофейной гуще с маленькой фарфоровой чашечки. Да вот же она стоит. Кто-то засунул ее второпях в посуду. Зораиде заглянула в чашку и ужаснулась от того, что было написано в судьбе Жади дальше. Непроизвольным движением, продиктованным страхом, не успев ни о чём подумать, Зораиде смахнула рукой все то, что годами выписывала судьба на фарфоровой поверхности. В следующий миг она услышала голос Каримы и увидела ее перед собой. - Зораиде, снова гости пришли. Какой чай заварить? А новая порция халвы готова? Зораиде всматривалась в Кариму и не понимала, что происходит с ее глазами. Черты женщины вновь становились мягкими, кожа разглаживалась, брови стали тонкими и черными, а из под платка выбивались уже не седые, а густые пряди цвета вороного крыла. - Что ты сказала? - Я говорю, пора ставить баранину, ведь скоро придет жених Латифы. Еще мясо газели надо подать, а то его сестра, лара Назира, такая привередливая!