Выбор твой как яд

Сатана оскалился, услышав имя, коим нарек его Отец в Предначальные дни. — Меня зовут Воланд! — прошипел Падший Ангел, сжимая кулаки. — Роза пахнет розой… — начал говорить Иешуа, но был остановлен дьявольским хохотом. — Как же так? — низкий, неприятный и безумный смех был привычен Воланду, настроение явно поднималось: — Раньше люди повторяли слова Сына Божия, а теперь Сын Божий цитирует людей? — Бог может вкладывать свои слова в уста человека, тебе ли не знать это? — Я знаю то, что те слова, что вам не нравятся, вы любите приписать моим внушениям. Причем прекрасно осознавая, что этого не может быть. Я не для того открыл им познание добра и зла, чтобы каждому из них еще пришлось нашептывать мои мысли. — Ты этим лишил их Рая, Люци… — Иешуа замолчал на полуслове, видя снова загорающуюся злость старшего брата. — Ты лишил их счастья, сделав греховными. — Я дал им свободу! За послушными овцами наблюдать не столь интересно. Как и играть с неживыми игрушками, — сморщил нос Сатана, показывая свое пренебрежение. — Для тебя весь мир — игра… — Для вас тоже. Только я вот признаю право человека на инакомыслие. И они могут найти покой или небытие, по их выбору. Вы же тех, кто не соответствует вашим представлениям о добре, присылаете в мою обитель на муки. И после этого я – зло? — повысил голос Падший Ангел и поднял брови. — Без тебя бы зла не было, — покачал головой Иешуа, опуская взгляд и расстраиваясь, что позволил разговору утечь в другое русло. — Без меня бы не было добра! Что зло для одного, то добро другому. Ваши грехи — выдумка, устаревшая догма, — Воланд едва не сплюнул под ноги младшему брату. — Вы не хотите развиваться. Кем бы были люди, если бы остались в Раю? Послушными безмозглыми марионетками. Они не увидели бы звезд и морских глубин, не взлетели бы в небо и не спустились к крови земной в жерло вулканов. Я иду вперед, вы топчетесь на месте. И скоро я доберусь до Рая! — Твоя очередная попытка провалилась, Лю… Воланд. Но больно тебе не от этого, — Иешуа попытался возвратить брата к изначальной теме беседы и остаться при этом спокойным. — Ты много времени проводишь среди людей, но саму их суть так и не понял. Ими руководит не понимание добра и зла. — Любовь? — поднял черную бровь Сатана и засмеялся, но хохот перешел в неожиданный кашель. Почему-то стало больно в груди. — Любовь — альфа и омега сущего, — теплая улыбка и сияющие голубые глаза Иешуа на секунду облегчили боль, но горечь вернулась и проходить явно не собиралась. — А как же ненависть? Гордыня? Зависть? Вы приписываете это мне, но все это — лишь обратная сторона вашей святой любви. Свет делает слабым. Уязвимым. Тьма дает силы. — Почему же у тебя не хватает сил даже на то, чтобы унять свою боль, Повелитель Тьмы, брат мой? — Не брат ты мне! — прокричал Воланд, и его голос громом разлился по квартире номер пятьдесят. В горле першило, глаза щипало, грудь горела, а голова начала болеть, словно сдавливаемая тисками. Скрывать такие страдания было бесполезно: — Ты пришел, потому что мне больно, но хочешь усилить муки? — Я хочу тебе добра, Люцифер… Не сердись, ты всегда был и будешь Несущим Свет. Не отрекайся от имени, брат мой. Все, что принадлежит тебе — не отнять. Ни имя, ни душу, ни вещь. Но дважды уже ты упускаешь Маргариту. Первый раз тебе помешала твоя похоть, второй — страсть. — Только не говори, что вы с Марией Магдалиной в Раю руки друг другу пожимаете вместо ласк, — не упустил возможности уколоть в ответ Воланд. — Не скажу, — улыбнулся Иешуа и поднял руку, останавливая новый поток язвительности брата. — Я скажу одно, зачем и пришел. Ключ от Рая находится в тебе. — Что это значит? — нахмурился Падший Ангел, а затем рассмеялся: — Зачем тебе помогать мне? Неужели хочешь превратить Рай в Ад? — Неисповедимы пути Господни, — не отвечая конкретно, развел руки младший брат. — У тебя будет третий шанс, Люцифер. Велика твоя власть, но против человеческих чувств ты бессилен. Придется проявить терпение… Иешуа растворился в воздухе, а Воланд опустился около камина. Его явно пытаются запутать и направить по ложному следу. Ключ в нем? Третий шанс? Сатана вздохнул. Шум в ушах стоял просто невообразимый. Осознав, что он ничего не понял, Падший Ангел поднялся и одним движением привел себя в порядок, пряча за иллюзией покрасневшие глаза и искусанные губы. Потом отдал приказ свите собираться назад в Ад — там и думать будет легче. Подманив движением руки глобус, Воланд не удержался и взглянул через него на Маргариту, сладко потягивавшуюся в крохотном подвальчике около Арбата. Его Королева была счастлива. Что же, он не будет ей мешать. Только иногда наблюдать и вспоминать. Вспоминать их первый бал почти две тысячи лет назад. Вспоминать их последний, вчерашний. Их ночь в Ершалаиме, что разожгла в нем пламя. Но Королева исчезла тогда наутро. С тех пор каждый год в мае Воланд собирал бал и искал, искал свою Марго. Искал свой ключ к воротам Рая. Искал чистую душу, что полюбит его черное сердце. Искал ту, что не испугается его. Что пойдет за ним в бездну, сохранив душу чистой. Воланд почти утратил её мысленный образ, увлекшись азартом балов. Но когда нашёл Маргариту, будто потерял память. Встреча произошла словно впервые. И только сейчас Падший Ангел стал понимать, что искал Королеву не только для покорения Рая, он хотел найти её и сделать своей навечно. Нашел, но снова потерял. Уступил другому. Однако теперь сможет хотя бы наблюдать. Иешуа говорил о терпении? Что же, другого выхода пока что все равно не видно. Но он его найдет. А от демонов и ведьм он скроет свою боль, для них он — олицетворение Тьмы и Силы. И он не проиграет. Свита поспешно завершала сборы. Черные кони ждали всадников. Азазелло был хмур и задумчив, Фагот нервничал, а Бегемот что-то строчил карандашом на клочке старой бумаги. Подозвав к себе шута, Воланд прочел содержимое: Так было — Воланд встретил Маргариту. Случилось это очень много лет назад — Блистала Королева перед свитой Под руку с Сатаной, но не сошла с ним в ад. Покрыто тьмой, что дальше с нею стало, Зачем покинула тогда она его, Но каждый год для колдовского бала Теперь он ищет на Земле свою Марго. Мелькают Маргариты чередою, И кажется порой — вот та, кого искал! Но нет. Мессир не властен над судьбою. Не та… Опять не та! Будь проклят этот бал! Прошли года, эпохи, поколенья, Но Дьявол одинок, не разорвать тот круг. Двадцатый век. Иные развлеченья, Но та же скука. Тлен. Обыденность. И вдруг… …Вдруг вновь увидел Воланд Маргариту Она! Узнал он всё в ней – имя, кровь и стать. На этот раз готов вступить он в битву, Чтоб в споре с Богом на любовь свою сыграть. Так цель близка, он ослеплён мечтою! И не заметил Князь, взирая с высоты, Один вопрос, решивший исход боя. «Нравятся… ли… Вам… мои цветы?»* Падший Ангел долго смотрел невидящим взглядом на бумагу, что тлела в его руках, объятых огнем. Гнев и боль снова вскипели в нем, но железная воля не позволила опять показать слабость. Развеяв пепел по ветру, Воланд хрипло сказал: — Война еще не проиграна. Я стану сильнее Бога. В путь!