Но есть на свете ветер перемен...

      — Просим отойти людей от центра зала, — вдруг донёсся до ушей голос Бога подземного мира.       Люди поначалу замешкались, оглядываясь по сторонам, но вскоре «расчистили» небольшой участок паркета, после замерев в ожидании. Через пару мгновений в зал вошли десять человек, друг за другом по парам. Создав большой круг, каждый в своей паре встал напротив своего партнёра. Юноши склоняются в поклоне. Девушки, подобрав кончики подола платья, приседают, кланяясь в ответ. Отчего-то такой жест вызывал улыбку у всех танцующих. Кто-то улыбался еле заметно, кто-то, наоборот, растягивал губы в широкой улыбке, а кто-то даже не мог сдержаться от подавленного смешка.       Заиграла музыка, ухватив первые звуки вальса, пары мигом приняли исходное положение этого танца, ожидая следующей ноты. Дождавшись нужного звука, оповещающего о начале движений, ребята начали медленно, синхронно кружиться. С каждой секундой музыка приобретала всё новые звуки. Они то резко и стремительно взмывали вверх, при этом не теряя нежности и романтичности, то так же резко сбавляли темп, утихая, становясь более степенными. Поначалу каждая пара волновалась, стараясь думать только том, как бы всё не испортить, в мыслях проговаривая счёт, на котором и построен весь этот танец: «Раз, два, три». Но позже все, сами не зная как, просто отдались в объятия музыки, забывая про то, какие шаги надо делать. Ноги сами несли их по кругу. Они двигались так свободно и беззаботно, что зрители просто застыли вокруг в изумлении. Сейчас ребята напоминали снежинки. Они быстро кружились, постепенно сбавляя темп, в такт музыке, как бы опускаясь на землю, но тут же вновь взмывали в воздух, продолжая вращение, будто ветер подхватил их, не дав упасть и растаять. Из распахнутых настежь окон доносились звуки вальса, руки и взгляды юношей и девушек переплетались. На мгновение показалось, что весь мир замер вокруг них, всё было будто во сне.       — Хорошо танцуешь, — усмехнулся трикстер, натянув один уголок губ.       — Твоя заслуга, — Эри улыбнулась, посмотрев ему в глаза.       Музыка закончилась. До ушей Лаватейна и Кусанаги доносились восторженные вздохи и громкие хлопки в ладоши, аплодисменты. Сейчас все пары просто стояли рядом друг с другом, кланяясь, улыбаясь. Но только не они. Локи с Эри так и застыли на месте, в исходном положении вальса. Но всё же их поза немного отличалась от статной стойки этого великолепного танца. Правая рука трикстера скользнула ниже, остановившись на талии девушки. Левая рука шатенки так же опустилась чуть ниже, прибывая на груди парня. В руке Лаватейн держал маленькую хрупкую ладонь Эри, чуть сжав её. Ухмылка на лице Бога превратилась в милую улыбку, а чуть прикрытые стальные глаза, отливающие голубизной, нежно смотрели на девушку, что сейчас так близко к нему. Уголки губ Кусанаги, ранее натянутые, стали медленно опускаться вниз, девушка слегка приоткрыла рот. И от улыбки, которая красовалась на лице девушки, не осталось и следа. Искра в глазах, выражавшая радость, потухла, веки открылись немного больше, сделав глаза чуть шире, а брови поднялись. На смену радостному, немного смущённому выражению лица пришло недоумение и удивление. Девушка не моргала, всматриваясь в глаза Локи, которые были немного прикрыты алой чёлкой.       — Эри, — до ушей девушки донёсся бархатный голос трикстера.       Девушка вздрогнула, наконец, моргнув. Услышав этот приятный тембр голоса, сердце вдруг стало бешено колотиться, а тело бросало то в жар, то в холод, не давая спокойно мыслить. — Да? — тихо произнесла Кусанаги, почти не пошевелив губами.       — Я долго думал над одной вещью… — после этих слов Бог замолчал, отвёл взгляд в сторону, прекратив улыбаться. Но в тот же момент набрал в лёгкие воздух, и снова посмотрел девушке в глаза, — Прости ещё раз за тот случай. Я столько всего тебе наговорил. Про людей.       Старшая Кусанаги молча слушала красноволосого, стараясь не пропускать мимо ушей ни одного слова, сказанного им.       — Я больше не думаю так. И это благодаря тебе, — он вновь улыбнулся, — Когда ты появилась в моей жизни, то полностью изменила меня, и моё отношение ко многим вещам. И, самое главное, я смог понять чувства людей, — после этих слов он сжал руку Эри ещё сильней, с такой же силой прижав её к себе другой рукой, — Я научился любить. Я по-настоящему полюбил тебя, — Лаватейн улыбнулся ещё шире.       Руки девушки задрожали, а сердце стучало пуще прежнего. Шатенка не поверила своим ушам, глаза расширились ещё больше, а в уголках век проступали слёзы.       — Я люблю тебя, — повторился он, — И мне абсолютно всё равно, что я Бог, а ты человек.       Закончив своё признание, Локи стал наклоняться к Эри, сокращая между их лицами расстояние. Кусанаги застыла на месте, не зная, что ей делать, и не понимая, что происходит в данный момент. Почувствовав на своих губах горячее дыхание Лаватейна, девушка слегка вздрогнула, но не спешила отстраняться. Бог огня аккуратно и медленно поцеловал шатенку. Эри переполняли странные ощущения. Ей казалось, что внутри неё всё перевернулось, и она вот-вот упадёт в обморок. Но поняв, что всё хорошо, и сейчас не время стоять статуей, девушка решила дать волю чувствам и ответила на поцелуй, чуть подавшись. Эри сильно сжала ладонь трикстера, другой смяв его пиджак, и закрыла глаза, из-за чего по щеке скатилась одинокая тёплая слеза. Лаватейн отпустил руку шатенки, положив свою ей на талию, прижимая к себе ещё сильнее. Эри же уже свободной рукой аккуратно провела по его волосам, остановившись на щеке. Локи время от времени проводил кончиком языка по её губам, обоим становилось до безумия жарко, а в животе приятно покалывало, отдаваясь мягкой пульсацией.       Оторвавшись от губ девушки, трикстер широко улыбнулся, увидев, что у Эри глаза на мокром месте.       — Опять прикалываешься? — сквозь слёзы выдавила шатенка.       — Дурочка, — ласково произнёс Бог огня, вытирая её слёзы.       Встав на носочки, девушка обеими руками обхватила шею парня, обнимая, прижимая его к себе. Трикстер слышал краем уха, как Эри периодически тихо всхлипывает.       — Я тоже люблю тебя, Локи, — наконец произнесла долгожданные слова шатенка, после чего из глаз полилась новая порция солёных слёз.       Локи усмехнулся, поцеловав девушку в шею. Прервала этот трогательный момент внезапная вспышка света, исходящая от шеи Лаватейна. Отстранившись от парня, Эри увидела, как оковы Бога пропали. Трикстер, в свою очередь, нахмурил брови и дотронулся до того места, где ранее находились его оковы, сдерживающие божественные силы. Не нащупав ничего на этом месте, он улыбнулся.       — Ну, вот, а я уже так привык к ним, — досадно произнёс Лаватейн.       — Дурак, — засмеялась Эри, вытирая слёзы.       Оглядевшись по сторонам, они поняли, что сейчас все смотрят на них. Нанна закрыла лицо ладонями и во все глаза смотрела на Локи и Эри сквозь пальцы. Через пару секунд русоволосая взвизгнула и повисла на шее улыбающегося Бальдера, подпрыгивая на месте.       Афина как-то облегченно вздохнула. Сказать, что рыжая была счастлива за них, — ничего не сказать. Она всегда очень и очень переживала за их отношения, хотя для нее было очевидно, что между этими двумя происходит. Однако сейчас с плеч девушки будто гора свалилась. Отчего-то хотелось смеяться.       — Чего это они? — спокойно спросил Цукито.       Афина не выдержала и уткнулась лбом в плечо Бога луны. Ее пробило на нехилое такое «ха-ха». Сквозь смех она произнесла единственное слово «Тормоз».Рыжая отсмеялась и встала ровно.       — Ничего, не обращай внимания, — наконец, успокоилась Паллада.       Тем временем Аид включил новую мелодию. Это был уже не «вальс», но музыка оставалась все такой же медленной и очень красивой. В ту же секунду все разбились на пары, и зал наполнился закружившимися в танце учениками.       Цукито и Афина прошли в конец зала, где в углу располагалось несколько рядов стульев. Их организаторы поставили, чтобы ученики могли отдохнуть от танцев. Рыжая подошла к столу и налила в два стакана немного пунша, после чего вернулась к Богу луны и протянула ему напиток, присаживаясь рядом.       — Спасибо, — кивнул Тоцука. Паллада сделала несколько глотков.       — Цукито, — позвала Афина, задумчиво смотря в стакан и разглядывая чуть подрагивающую поверхность малиновой жидкости. Бог луны молча повернулся к девушке.       — Знаешь, если ты не хочешь здесь быть, то это совсем не обязательно. Ты выполнил свое задание и справился с ним на «ура», — улыбнулась рыжая, повернувшись к Цукито. Его лицо, как всегда, не выражало эмоций, — Я просто хочу, чтобы ты занимался тем, что тебе нравишься, что тебе интересно.       — Я и делаю, — коротко ответил Тоцука, встретившись с непонимающим взглядом девушки, — Афина Паллада, первый танец — это мое задание. Но я не говорил, что мне это не нравится.       Богиня войны все еще не понимала. И это говорит Цукито? Их вечно молчаливый и не выражающий эмоций друг, который ничем не интересуется и воспринимает все поручения, как задания?       — Кажется, я понял, о чем ты говорила, когда спрашивала, нравится ли мне танцевать. Впервые я делаю что-то не просто потому, что это задание. Мне приятно делать что-то со всеми вами, — объяснил Цукито.       Эти слова прозвучали для рыжей очень неожиданно. И вновь не единой эмоции. Но… Что? Эта легкая, едва заметная улыбка, тронувшая губы Бога луны. Глаза Паллады удивленно округлились.       Но еще в больший шок девушка пришла, когда на его запястье вдруг вспыхнуло слабое свечение, а после с руки Цукито исчез браслет. Бог луны лишь слегка приподнял брови в удивлении.       — Твои оковы. Они пропали, — пораженно сказала рыжая, после чего обняла Тоцуку.       — Так и есть, — он обнял девушку в ответ. Отстранившись, Паллада посмотрела Цукито в глаза и улыбнулась.       — Я очень рада.       — Спасибо. И за танец. Благодаря ему я все осознал, — спокойно произнес Бог луны, затем встал и протянул рыжей руку.       Он удивляет Афину с каждой минутой все больше. Паллада приняла приглашение, и они прошли к столу, поставив стаканы, а затем двинулись в глубину зала, начав танцевать.       Все это время за ними неотрывно следил Бог мудрости, стоявший у входа, прислонившись спиной к стене. Он проводил их ледяным взглядом, как всегда, выражающим что-то неоднозначное, после чего двинулся в неизвестном направлении. Тем временем в самом центре зала Юи и Аполлон кружились в танце, временами о чем-то переговариваясь и смеясь.        — Мне кажется, мы все очень хорошо постарались, — задумчиво произнесла младшая Кусанаги, улыбаясь.       — Так и есть. Это грандиозное торжество! — радостно произнес Аполлон.       — Ты всегда очень позитивный. Я не удивлена, что тебе нравится этот бал, — просто ответила Юи.       — Он бы не нравился мне так сильно, если бы здесь не было тебя, Фея, — улыбнулся Бог солнца, а затем густо покраснел, осознав, что сейчас сболтнул лишнего. Агана Белеа отвел взгляд.       А вот младшая Кусанаги, наоборот, удивленно, во все глаза смотрела на Бога солнца. Он, конечно, не первый раз говорит что-то подобное, но сейчас… Сейчас его слова показались ей совершенно особенными.       Вдруг один из безликих учеников неосторожно прошел за спиной Юи, случайно толкнув девушку. С громким «Ой» Юи врезалась в грудь Аполлона, а блондин инстинктивно придержал ее, перемещая руку со спины Кусанаги на ее талию.       — Прости, — пискнула Юи, попытавшись отстраниться, но Агана Белеа вдруг крепко прижал ее к себе, не позволяя этого сделать.       Девушка посмотрела в зеленые глаза Бога слегка удивленно. В его взгляде сейчас читалась бесконечная нежность.       — Аполлон… — тихо прошептала Юи, — Ты что…       — Фея. Я тебя обожаю. Очень, — вдруг со всей серьезностью произнес блондин, наклонившись к девушке почти вплотную, — Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Обещай, что не исчезнешь.       Он говорил ей такие странные вещи… Но Юи все поняла. Ее губы тронула легкая улыбка.       — Обещаю, — твердо произнесла она, подавшись вперед.       Блондин нежно поцеловал девушку, прижимая к себе ближе. Вдруг кольцо на пальце Бога озарилось слабым свечением. Кусанаги и Аполлон отстранились друг от друга, Агана Белеа взглянул на руку и, не обнаружив на ней кольца, радостно улыбнулся. Юи обвила руками шею Бога, после чего он подхватил девушку на руки и покружил. Оба радостно смеялись. Никто из них никогда не был так счастлив, как в эту минуту.