Ты не одна

      То, что было вчера, не поддаётся ни единому объяснению. События последней недели совершенно выбили меня из колеи, и я не совсем теперь понимаю, что мне делать.       Вчера мою черепную коробку словно уничтожали изнутри смехом. Ужасным, громким смехом, как у психически больных людей. Голоса повторяли и повторяли: «Не сбежишь!» Я чуть умом не тронулась. Слава всему живому, Николай был рядом, и как только он зашёл, всё начало затихать. Мне было так страшно, что я не могла отцепиться от его футболки, впилась ногтями, как в последнюю надежду. Рядом с ним было тепло, он согревал, будто маленькое солнце в комнате.       Только я успокоилась, нашла у себя под рукой закуску (уж больно в животе урчало), как бедный датчанин перепугано вбежал в комнату в одном халате. В этот момент до меня дошла мысль, что белее человека не выискать на Земле. Когда он рассказал о том, что видел, мне не осталось ничего лучшего, чем рассказать ему обо всём, о тех событиях, что происходят со мной. К моему сожалению, Николай лишь глубоко вздохнул, затем, отпустив мою руку, пошёл одеваться в зал. Я надеялась, что он вернётся и мы поговорим, а вышло по-другому. Датчанин схватил пальто, развернулся и посмотрел на меня таким взглядом, будто я разрушила его жизнь. Он хлопнул дверью так сильно, наверное, хотел разрушить дом.       Я пыталась дозвониться до него всю ночь, но он не отвечал: всё время был недоступен. Утром, не зная, что делать, куда звонить, я пошла разыскивать Николая сама. Первым делом отправилась в ближайшие бары, куда мы иногда заходили после работы, чтобы отдохнуть. Разочарованием было услышать от всех барменов, что никто его не видел. Выйдя на улицу после очередной неудачи, я ощутила морозную свежесть утра и чувство смертельного одиночества.       Я всегда утверждала: лучше быть одной, рассчитывать только на себя, быть уверенной только в себе. Со временем, а точнее с появлением мозгов, до меня начало доходить, что каким бы ты ни был сильным, уверенным в своих силах и мыслях, всё равно рано или поздно становится так тяжело, что кажется, вот-вот провалишься сквозь землю. И в этот момент, когда земля уходит из-под ног, ты падаешь в пропасть. Если повезёт, тебя схватят за запястье и отчаянно потащат вверх. Но будь уверен, что наверх не будут поднимать враги, им до тебя нет дела. Это совершат твои близкие, твои друзья, люди, которым ты сделал хоть немного добра. Поверь, чем больше людей тебя будут спасать, тем больше у тебя шансов вновь оказаться на ногах.       После всех моих попыток найти Николая я не придумала ничего более оригинального, кроме как заходить в любое попутное заведение и просто показывать фото, спрашивать о том, видел ли кто-то изображённого на нём человека. В каждом кафе, магазине, ресторане я терпела неудачу и всё больше отчаивалась найти его. Ближе к одиннадцати часам утра ноги ужасно гудели, и я решила пойти в парк, присесть хоть на минутку.       Шаркая кроссовками по тропинке, уходила всё глубже в лес, задумываясь над тем, куда держать путь дальше. Но к удивлению, возле одного из деревьев я заметила до боли знакомую красную куртку. Сметая всё на своём пути, не обращая внимания на грязь, смешанную со снегом, и бьющие в лицо ветки, я прыгнула на Него, и мы чуть не упали вместе. Николай лишь взглянул на меня, уделив мне, как ему показалось, достаточно внимания, и снова стал смотреть вдаль.       — Йенсен, я искала тебя три часа. Может, скажешь хоть что-нибудь? — дёрнув его за шиворот, спросила я.       — А я тебя сколько раз спрашивал: «Что происходит, Сэм?», «Ты в порядке, Сэм?», «Всё хорошо, Сэм?» Так трудно было мне сообщить раньше, перед тем, как я стоял в душе словно полный идиот и чуть не обделался? — всё ещё смотрел вдаль, показывая этим свою обиду.       — Ты понимаешь, что до меня не доходило, как это сказать? Поверишь ли ты мне или просто покрутишь пальцем у виска...       — Когда-нибудь ты поймёшь, что есть на свете не только враги, не только люди, которые хотят причинить тебе боль, а ещё и любящие, ценящие тебя друзья, которые не отвернутся в такой момент, — он скрестил руки на груди, посмотрел сверху вниз, будто я нашкодивший малыш.

***

Eve – tambourine (dirty)       Мне повезло, что датчане не особо обидчивые, и через час серьёзного разговора Николай начал собираться на свидание, а я на новогодний бал. В последнее время от недосыпа и стресса у меня появились огромные мешки под глазами, поэтому мне пришлось наносить столько косметики под глаза, что я думала, она будет отваливаться кусками. Николай, как и всегда, был одет сногсшибательно. Ещё полчаса я пыталась его уговорить сходить на бал, но он был непоколебим. Смирившись с этим, стала ждать звонка от моего спутника, который, как обычно, опаздывал.       Лишь услышав, насколько Джош стирает шины, тормозя, я тут же оказалась у порога, накидывая на себя пальто. Меня словно током ударило, когда я вышла из дома. Если этот парень — тот, кто должен был приехать, то я Одри Хепбёрн. Поняв, что я в прострации от его внешнего вида, Смит лишь одарил меня ослепляющей улыбкой и провёл до машины.       Через двадцать минут мы уже стояли возле здания университета и в буквальном смысле выслеживали, кто с кем пришёл. Богатые приезжали на лимузинах, в шикарных дорогих коктейльных платьях от «Vera Wang», «Prada», «Valentino». Люди среднего класса приезжали на такси, быстрым шагом поднимались по лестнице, наступая на подол платьев, чтобы не затмить собой особ высшего круга, которые вальяжно прохаживались.       В холле нас уже ожидал Кристоф, собрав возле себя десяток девушек. Он лишь улыбнулся нам и показал, чтобы мы подождали его у входа в зал. Смеясь над этим зрелищем, мы направились к назначенному месту, попутно хватая бокалы с… соком? Трезвый вечер, что ещё сказать. Наконец подошёл наш соблазнитель, и мы втроём дерзко, словно тройка героев в фильме, вошли в помещение. Наши волосы развивались как в замедленной съёмке. Практически все девушки развернулись, чтобы посмотреть на двух прекрасных парней возле меня, а я лишь наслаждалась их обществом.       — Наконец-то вы пришли! — голос Кейтилин взорвал мои ушные перепонки, настолько писклявым был.       Я и Кристоф переглянулись и ухмыльнулись радостно машущей девушке возле колонок. Вся разукрашенная, одетая как новогодняя ёлка, она светилась от счастья, и, наверное, её кисть смогла бы оторваться и улететь от этих взмахов. Тем временем француз поправил волосы, сглотнул и сел на своё место в зале, даже не подойдя к Кейт. По её виду можно было легко понять, что некая доля счастья пропала. Последовав примеру Бланка, я прошла ко второму ряду и села рядом с ним. Сзади нас сел Джошуа, по лицу которого было определённо ясно, что он вот-вот разорвётся от смеха.       — Удачной смерти, Сэм, — он вытащил из кармана беруши и начал яростно запихивать их в уши.       Я закатила глаза и посмотрела на блондина, к моему удивлению, он тоже сидел в наушниках. Они готовятся к подаче ультразвука? Решив, что это всё их глупые шуточки, села на своё место и стала ожидать вступительной песни Кейтилин, к которой она готовилась чуть ли не два месяца. Зрители сидели с улыбчивыми физиономиями до определённого момента. До начала этого грёбаного идиотизма! В тот миг, когда я услышала первые ноты пения Кейтилин, поняла: стоит уматывать отсюда что есть мочи. К сожалению, мне не удалось этого сделать: француз так сильно сжал мою руку, говоря этим: «Не смей двинуться», так что я решила посидеть ещё.       С гордостью и нереальной выносливостью я выдержала весь концерт, мать его! После подбадривающей речи ректора мы все встали со стульев и отошли в столовую, которая была очень красиво украшена студентами. Младшие уже подливали алкоголь в пунш, некоторые парочки закрылись в туалетах, Кристоф ушёл с кучкой дамочек в неизвестном направлении. Я стояла в прострации какое-то время, у меня ужасно болела голова, наверное, всё из-за этой певицы недоделанной.       — Красотка! Не хочешь со мной потанцевать? — слегка выпивший Джош уже во всю веселился.       — Я не танцую, разве ты не знаешь? — с детства ненавижу эти дрыганья конечностями.       — Ты этот браслет видишь? — Смит с максимальной точностью схватил мою руку, на которой красовалось недавно подаренное им украшение, и поднёс прямо к лицу. — Он означает, что сегодня ты танцуешь! Мне не важно, сломана ли у тебя нога, есть ли важные дела или ты трансвестит, но ты танцуешь!       Не став спорить с пьяным Джошуа, я вместе с ним поднялась наверх, где все стулья уже были убраны, а посередине зала была огромная толпа народа, которая пыталась что-то вытворять под музыку. С горем пополам Джош, как истинный воин, пробился в самый центр, таща за руку меня.

***

      Вся толпа просто ломанулась на главную площадь к здоровенным часам, чтобы отметить Новый год. Студенты радостно орали, кричали, пили пиво по дороге, обливали себя им же. Полностью ничего не понимающий Джош усердно старался меня тянуть за собой, он даже сдвинул моё тело на метр, хотя это удалось ему с трудом. Сзади подбежал Кристоф и, хихикая, стал толкать меня вперёд. И так, общими силами они всё-таки сумели это сделать, и через пятнадцать минут такого хаоса буквально весь университет был на месте назначения. Woodkid – Run Boy Run       Я стояла позади всех, оперевшись на уличный фонарь неподалёку, и наблюдала за этим действием. Народ кричал, все были такими радостными, ведь оставалось каких-то там тридцать секунд до Нового года, до новых успехов, до новых воспоминаний и знакомств. С каждой секундой становилось всё жарче, мне всё больше казалось, что я нахожусь в пустыне под палящим солнцем. Часы начали отсчитывать свои положенные двенадцать счётов, перед глазами всё поплыло, тени, которые отсвечивались от фонарей, стали удлиняться. Вся моя душа, если она ещё была в моём теле, просто улетучилась. Я отлипла от фонаря и просто стояла, содрогаясь, и пыталась понять, что происходит.       Все эти тени словно в сказке, словно в фильме «Питер Пэн» оторвались от своих обладателей и стали подползать ко мне. От такого ужаса я развернулась, сняла туфли и стала бежать. Стала бежать, словно от чумы. Не понимая, сон это или реальность, я бежала, неслась оттуда, но куда? Где я скроюсь от… теней? Жар всё сильнее одолевал меня, в какой-то момент я свернула за угол и увидела Николая, стоящего у обочины.       — Йенсен, помоги! — смогла выкрикнуть только эти два слова. Задыхаясь, я смотрела в землю и схватилась за его пиджак. — Йенсен?       Подняв голову, поняла, что он лишь смотрит на меня с усмешкой. Пустые глаза, ледяной взгляд, пробирающий насквозь. Вот о чём тогда говорил Николай. Я чувствую этот страх сейчас.       Он оттолкнул мои руки от себя одним небрежным движением, усмехнулся и сказал:       — Они остановят тебя любой ценой, — в этот момент его рот раскрылся, а нежно-голубые глаза стали чёрными, из них сочилась жидкость. От увиденного я бросила обувь и понеслась прочь.       Что это было? Я... Я больше не могу бежать, не могу. На миг развернулась и увидела, что все эти тени стали сплошным тёмным пятном на асфальте и ползут, только слышно шипение и жуткий стук, будто колотят в дверь и не прекращают. Я схватилась за уши, закрыла глаза и упала на колени. Больше не могла слышать и видеть этого. В какой-то момент мне показалось, что у меня под кожей тысячи жуков. Ужасно больно. Неужели это происходит со мной?.. Со всей этой болью, которая одолевала моё тело, словно ломала кости, я поняла…