* * *
— Это невозможно, сестра! — обычно мелодичный голос лорда Глорфиндэля прозвучал чуть более резко и громко, выведя Эленью из состояния полусна-полубеспамятства, в котором она пребывала — несколько последних часов, дней или же недель, она не смогла бы с уверенностью сказать. — Невозможно... — уже тише добавил лорд, приближаясь к постели Эленьи. — Это так, брат. Я уверена, — бархатисто-низкий голос владычицы Галадриэль звучал успокаивающе, но с нотками лёгкой укоризны. — Абсолютно уверена. Я почувствовала и поняла это только сегодня ночью. Да и не только я... Почему тогда, ты думаешь, все наши усилия вернуть её к жизни пропадают зря? Талгарас — лучший целитель в наших землях, — и тебе ли не знать о его способностях? — но и он не в силах сейчас что-либо изменить. И ответ кроется только в одном... Владычица резко оборвала фразу, не договорив, при одном только взгляде на тихо лежащую в постели девушку. Эленья была бледна и слаба, дышала неглубоко и часто. И выглядела непривычно — обычно светлая кожа, казалось, еще сильнее побелела и истончилась, глаза ярко горели лихорадочным блеском то ли восторга, то ли радостного возбуждения, и казалось, что вся её хрупкая фигурка источает слабый серебристый свет. Владычица приблизилась к молчаливо наблюдающей за присутствующими девушке и присела на край её койки. — Дитя, зачем? Что ты делаешь? — прошептала она, вглядываясь в бесконечную глубину зелёных глаз, где, казалось, кружили серебристые метели ослепительно-ярких искр. — Остановись... — Я не могу, — почти беззвучно выдохнула Эленья. Её голос безлико прошелестел, почти как осыпающиеся за окном золотые листья, и слабая улыбка скользнула по бескровным губам. — Это... это мне не подчиняется... и это выше моих сил. Я не властна уже... — Я ведь просил тебя! — подлетевший справа лорд резко опустил ей руку на плечо и, хмурясь, всмотрелся в лицо, убеждаясь в правоте владычицы. Кому до конца открываются те силы, что хранят покой этих лесов? Кому подчиняются? И кому, как не мудрой Галадриэль, понять, что происходит с выстроенными ею же защитными рубежами... — Я предупреждал тебя не ввязываться в то, о чём не имеешь представления! Не играть с теми силами, что выше твоих знаний и понимания! — Я не играла, отец, — тихо ответила Эленья на его отповедь. — Это вышло случайно... Но пусть... пусть лучше будет так. И пусть мои силы тоже помогут... — О бессмысленной помощи тебя просили меньше всего! — воскликнул лорд. Эленья устало прикрыла глаза, не желая видеть его пугающий кипящий гнев, и подняла руку, стирая снова появившуюся на лице кровь. Её губ коснулся ободок чаши, и она безропотно отпила поднесённый целителем отвар, на время заглушающий болезненную пульсацию в висках. — И меньше всего мы здесь желаем видеть тебя в таком состоянии, — донеслось от входной двери, и вошёл Митрандир. Ощутив, как в комнате словно сгустился воздух, Эленья приоткрыла глаза. Маг, лорд и владычица явно вели о чём-то беззвучный разговор, и девушка заподозрила неладное. Шевельнулась в постели, прилагая усилия, чтобы приподняться на подушках, но её опередил громкий оклик лорда: — Элладан! — Глорфиндэль стремительно выпрямился и, едва на пороге мелькнула тень Эльрондиона, скомандовал: — Распорядись конюшим седлать Тиннара! — Едва заметно кивнул в ответ на вскинутую в вопросе бровь принца и отрывисто бросил: — Самое позднее, через час... Сын Эльронда скрылся за дверью, а Эленья изумлённо выдохнула: — Что?! — Мы уезжаем, немедленно! Пока ещё не поздно, и пока есть возможность и время, — жёстко отрезал лорд. — Я никуда не поеду! — запротестовала девушка, не веря услышанному. Но Глорфиндэль уже покинул комнату, и отрывистые распоряжения посыпались снаружи дома целителей, поднимая суету спешных приготовлений. Эленья недоверчиво повернулась к всё также сидящей рядом владычице: — Но... Прошу... прошу... это невозможно... позвольте мне остаться... — Так будет лучше, дитя. Лучше для всех, — мягко ответила Галадриэль, ласково поглаживая ошеломлённую Эленью по щеке. И, не в силах противиться ни её взгляду, ни голосу, ни прикосновению, девушка умолкла, с ужасом осознавая бесполезность любой мольбы. Лишь крупные слёзы, как яркие чистые адаманты, покатились из глаз, прокладывая блестящие дорожки по неестественно-бледному, осунувшемуся лицу...* * *
Резвые неутомимые кони стремительно летели по каменистой долине, отмеряя мили полуразрушеной дороги подгорного народа, что терялась вдали за вырастающими из тумана отрогами и зубцами Хитаэглир. Только-только просыпающаяся от зимней спячки земля дышала сыростью, не успевая прогреваться за короткий ещё день, но кое-где на пригорках и древних курганах уже зеленела юная трава — ещё почти невидимая, колючая и блёклая, но всё же разбавляющая красками тоскливо-серый пейзаж долины Нандухирион. На горизонте всё выше поднимался укрытый вечно белой шапкой Карадрас. А вскоре на склонах гор замаячили и сверкающие серебристыми водопадами ступени Димрил. Лорд Глорфиндэль торопился. Он едва дождался спешно собраных мастеров-галадрим, которые навели временный мост через Келебрант, и покинул Лотлориэн кратчайшей дорогой, выбрав перевал Карадрас. Эленья ехала с ним, — и отнюдь не добровольно, — Тиннар рысил рядом, временами бросая на хозяйку укоризненные взгляды и терпеливо дожидаясь от неё хоть какого-то ответа. Эленья молчала. Замкнувшись в своих эмоциях, она боялась любого вопроса со стороны эльдар, боялась не удержаться от криков, слёз или опрометчивых слов — но они молчали. Даже Элладан. Временами бросая взгляды назад, сын владыки ехал рядом с лордом, ни словом, ни мыслью не выдавая своё настроение. Но Эленья и без того знала, чего эльда ищет и ждёт — Эльрохира не было с ними. Второй Эльрондион умчался на юг, к границам Лориэна, пообещав нагнать отряд лорда в пути. Ночь перед самым перевалом, куда вывела гигантская лестница, отряд лорда провёл на небольшом пятачке перед узкой тропинкой, жмущейся к краю склона над бездной гулкого ущелья. Небольшое углубление в стене скал, которое едва ли можно было назвать пещерой, не могло дать приюта всем стражам и их лошадям, но всё же с ледяными порывами ветра немного справлялось. Было холодно, пугающе холодно. И воспоминания о снежных вершинах не давали Эленье покоя. Она не пыталась уже ни храбриться, ни изображать гордое безразличие — слёзы хлынули из глаз непрерывным жгучим потоком, горяча замёрзшие щёки, сразу же, как лорд снял её с коня и усадил у разведённого воинами огня. Мягкое тепло скользнуло на плечи, и она закрыла лицо руками, утирая солёные дорожки мехом накинутого Элладаном плаща. — Эленья… — негромко позвал эльда, выбрав момент, когда всхлипывания чуть утихли, — Эленья, позволь сказать тебе несколько слов. — Не нужно мне ничего говорить, Элладан, — глухо отозвалась девушка, не открывая спрятанного в плаще лица. — Ты не сможешь открыть мне ничего нового. Уже не сможешь… Он не отступился. Присел рядом, ковырнул в костре веткой, рассыпая искры и жар разломившегося полена. — Ну что ж, зато ты заговорила, — негромко обронил он. — И к тому же явно избавилась от влияния тех сил, с которыми не смогла совладать… Эленья промолчала, а Элладан усмехнулся: — Ты ведь и сама понимаешь, что не нужно было… Она не дала ему договорить: — Не нужно? А что нужно? И кому?! Мне нужно было остаться там! Эльда промолчал, а Эленья вскинула голову и резко заговорила, выбрасывая скопившиеся в сердце обвинения: — Вы спасли меня тогда, помогли сейчас, вы заботитесь обо мне и предупреждаете малейшие желания. Но я не прошу!.. не прошу ни о чём… Я хотела всего лишь… — не договорив, девушка всхлипнула и уронила голову на скрещенные руки: — Зачем?! Зачем мне всё, если нет главного? — Эленья, у тебя всё есть… — У меня всё было, Элладан! Теперь… зачем мне теперь жизнь, в которой ничего нет? — Ты не знаешь, что говоришь сейчас, сэль, — спокойно отозвался эльда. — Это не ты... это голос твоего гнева, усталости и тоски. — А что говорит в тебе, Элладан? — девушка вскинула голову, сверля собеседника пронзительно-проницательным взглядом. — Или ты думаешь, я не замечаю, как ты оглядываешься в поисках брата? А где он сейчас? И что говорит в нём?.. — Она выждала несколько мгновений, наблюдая за эльфом, и насмешливо скривилась: — И когда это же «что-то» заговорит в тебе? Когда оно потребует твоих усилий? И на что, на какие жертвы, ты будешь готов пойти?.. Элладан молчал. Эленья вскочила на ноги и сверху вниз взглянула на него: — Легко жить, слушая голос разума. И твоё счастье, Элладан, что голос сердца для тебя всё ещё молчит. Наверное, я ошиблась в тот наш разговор… Твоё сердце с тобой, как и всегда. Хотя… ты ведь можешь и подождать… Что для тебя сотня-другая лет, если не йен? Он по-прежнему молчал, а она склонилась ближе, вглядываясь в холодную глубину серых глаз: — Но у меня их нет. Для меня важен не только каждый день, но даже каждый удар сердца. Я — не эльдэ. И я не могу ждать… Круто развернувшись, Эленья отошла в тень — тяжело дыша, глотая непролитые слёзы. Невесть откуда появившийся Тиннар ласково ткнулся ей в плечо, и она в ответ потрепала шелковистую гриву, кроша в пальцах кусок дорожной лепёшки, незаметно подсунутый Элладаном. Ночь расплывалась над миром. Цеплялась чернильными облаками за зубцы гор, тонула тенями в бездне озера на дне долины у подножия Хитаэглир, серебрила звёздами купол небес. Эленья не спала, слушая напевы эльдар, грея у огня руки, рассеянно покусывая хлеб. И всей душой стремясь дотянуться до невидимого её взору Золотого леса — притихшего, спокойного, не отзывающегося ни на мольбы, ни на желания… Как и обнимающая его Великая река. Эльрохир объявился под утро. Перекинулся парой скупых фраз с братом и лордом Глорфиндэлем и встал рядом с ними в строй воинов, въезжающих на узкий карниз над пропастью. Эленья верхом на Тиннаре безучастно ехала рядом с лордом, уже не пытаясь достучаться до онемевших лесов Лаурелиндоренана…