Моё счастье

На следующий день Мадара ходил сам не свой; постоянно находился в задумчивости, никого не слушал, будто совсем отсутствовал. Никто не понимал, в чём дело, кроме самого Учихи. Все его мысли были заняты Сакурой и тем, что он вчера сделал. Теперь-то она точно возненавидит своего мужа и на километр к себе не подпустит. И он сам в этом виноват, поддавшись мимолётному порыву страсти и желанием обладать столь прекрасным телом. Обдумав всё хорошенько, промотав одну и ту же мысль десятки раз, только с разными вариантами решений, Мадара сделал выбор: он отпустит ту, которую полюбил. И это самое правильное, что можно сделать в данной ситуации. От осознания этого становилось не по себе: на сердце будто повесили тяжёлый груз, состоящий из вины, потери и треклятого чувства одиночества. Такое уже случалось с ним дважды и каждый раз заканчивался разочарованием и неприятным осадком где-то в глубине души. Мадара уже устал терять любовь, но она упорно возвращалась, будто бы хотела что-то ему доказать. Домой он ехал в подавленном состоянии. Ему так не хотелось её терять. За эти месяцы он так привязался к ней: к её взрывному характеру, к привычке часто добавлять фразу "Чёрт возьми" в высказывания, к её ровному дыханию и особой любви к острому перцу. На губах появилась улыбка: одно только воспоминание о ней заставляло изменяться в лучшую сторону. Учиха свернул и остановился возле железных ворот. Охранник, сидевший в небольшой будке, распознав хозяина сразу же пропустил того внутрь. Мадара загнал свой чёрный BMW Z4 в гараж и отправился в дом. В доме было непривычно тихо. Обычно его встречали дворецкие или служанки, снующие туда-сюда, а сейчас никого. Мадара уже заподозрил работников в чрезмерном лентяйстве и в азартных играх, так как они любят этим злоупотребить. Но его предположение разрушилось в пух и прах, когда к нему выбежала заплаканная служанка не в состоянии и двух слов связать. После того, как Учиха хорошенько её встряхнул, она сказала то, отчего сердце мужчины рухнуло в пятки, заставило тело покрыться мурашками и заколотиться словно в лихорадке. В мозгу будто что-то щёлкнуло и он отключился, преследуя одну цель: оказаться рядом с Сакурой. Служанка сказала, что миссис Учиха забрали в больницу. Она не знает почему, но врач сказал, что есть угроза жизни. С Сакурой у неё были очень хорошие отношения, и женщина была в не себя от горя. Мадара рванул в гараж. Прыгнув в машину он завёл её и на бешеной скорости погнал в больницу. Глаза будто заволокла пелена, отчего мужчина не разбирал дороги. Его всего трясло, он отказывался что-либо думать, просто не хотел притягивать к себе плохие мысли. Вскоре Мадара оказался в больнице, подняв всю её на уши в поисках своей любимой. Его даже пытались прогнать, но он обматерил всех и сыпал угрозы направо и налево, которые вполне мог осуществить. Наконец Учиха ворвался в палату к Сакуре. Рядом с ней стоял удивлённый доктор с карточкой в руке. Серебристые волосы собраны в хвост на макушке, на носу круглые очки, через которые виднеются чёрные глаза. Якуши Кабуто уже много лет является лечащим врачём семьи Харуно. — Учиха-сама? — Что с ней? — больше его ничего не волновало. Он подошёл к кушетке и посмотрел на девушку: розовые пряди были собраны в косу, кожа бледная-бледная, словно Сакура уже мертва, посиневшие губы, из носа торчат разные трубочки, в венах рук иглы от капельниц. Такая умиртворённая. Такая любимая. — Прошу, пройдёмте в кабинет. Сакуре нужен покой, — Мадара был готов разрушить эту больницу к чёртовой матери. Он не хотел её покидать, но пришлось. Совсем ненадолго. Кабинет врача ничем не выделялся от кабинетов множества других медицинских сотрудников: светлые стены с разными таблицами и изображениями органов, жалюзи на окнах, большой стол заваленный бумагами и стоящими возле него несколькими стульями, небольшой диван и полка с различными папками. Доктор предложил Мадаре сесть на один из стульев и присел сам. — Что с ней? — повторил свой вопрос Учиха. Его губы выстроились в тонкую полоску, а глаза стали словно стеклянные. Врач поправил очки и спокойно ответил. Для него не в новинку сообщать плохие новости. — Всё дело в том, что у Сакуры возникла аллергическая реакция, которая отразилась на её глазах. — И что это значит? — сердце Мадары словно обмотали колючей проволокой. Его голову посетила тысяча и одна мысль после произнесённой фразы доктора. — Она ослепла, — из лёгких Мадары будто весь кислород выкачали. — Если не предпринять меры, аллергия распространится в мозг и Сакура... Сакура умрёт, — несмотря на то, что Кабуто не в первой такое произносить, сейчас было тяжело: Сакура была прекрасным человеком, которая к нему часто приходила слушая рассказы о том, как он спас очередную жизнь. Девушка очень хотела стать врачом и каждую историю она хранила глубоко в сердце, надеясь однажды повторить подвиги Якуши. — Что за меры? — Мадара сжал кулаки. Его челюсти сжались, в носу защипало. Он был не из тех мужчин, которые никогда не плачут. Учиха не считал это чем-то позорным, даже наоборот, если человек плачет - значит сердцу слишком больно. Так больно, что эта боль выходит через слёзы, немного облегчая страдания. — Нужна пересадка глаз другого человека, — Мадару словно током прошибло. — И чем скорее, тем лучше. К сожалению донора нелегко найти. Очень нелегко, — Кабуто снова поправил очки и опустил взгляд. Как бы он хотел научиться лечить людей. Этим бы он спас жизни многих. — Я стану донором, — это было не спонтанное решение. Мадара готов был пожертвовать чем угодно ради Сакуры. — Но, Мадара-сама... — изумлённо выдохнул Кабуто. — Вы осознаёте, что... — Я всё осознаю. Делай, что тебе велят, — твёрдо сказал мужчина. — Послушайте... — пытался вразумить его Кабуто. Он вовсе не хотел смерти Сакуры, но Якуши должен убедится, что Мадара не бредит и осознаёт все последствия. — Ещё одно слово, и клянусь, я разнесу эту больницу в щепки, — с этими разговорами они теряют драгоценное время, которое может стать последним для Сакуры. Кабуто выдохнул. — Хорошо. Вы должны подписать все необходимые бумаги, где будет сказано, что вы добровольно согласились на операцию, — Мадара кивнул. Кабуто быстро оформил необходимые документы. Спустя пару часов всё было готово. Мадара всё это время сидел рядом с Сакурой и гладил её по волосам, шепча о том, что всё будет хорошо и он не даст ей умереть. Мадара не сожалеет о том, на что пошёл. Учиха хотел вдоволь насмотреться на свою жену, ведь это последний раз, когда он сможет это сделать. Он так её любит, всем сердцем, всей душой. Ему не нужны будут глаза, чтобы чувствовать. — Мадара-сан, всё готово, — из-за спины послышался голос Кабуто. Учиха ничего не ответил, только поцеловал маленькую ручку Сакуры и сжал её. — Спасите ей жизнь, — выходя из палаты сказал Мадара. Его голос был пуст, без капли эмоций. Он боялся, что операция не пройдёт успешно. — Я сделаю всё, что в моих силах, — ответил Кабуто. Это была правда. Операционная была ослепительно белой и невероятно чистой. На одной кушетке лежал тёмноволосый мужчина, на другой - розоволосая девушка. Несколько людей в белых халатах и масках на лицах кропотливо трудились, ведь одна ошибка ровняется смерти. Операция длилась девять часов. Кабуто, вспотевший и невероятно уставший оповестил об её успешном окончании. Донора и пациентку развезли по разным палатам, приставив к каждому сиделок, чтобы в случае чего - немедленно оповестили доктора. Правда, совсем скоро они не нуждались в их услугах. *** Прошло две недели. Мадара пришёл в себя двенадцать дней назад. Его самочувствие было вполне хорошим, если, конечно, не считать глаз. Мадаре было тяжело находиться во тьме, но ещё тяжелее было осознавать то, что Сакура до сих пор не пришла в сознание. Каждую секунду он терзал себя разными мыслями, накручиваясь всё больше и больше: а вдруг она не переживёт? Он выучил уже всю палату Сакуры и весь шестой этаж, который сейчас стал практически его вторым домом. Кстати, дома он так и не появлялся, поэтому в больницу нагрянули некоторые охранники и дворецкий, которые были в ужасе от произошедшего. Узнав, служанки хватались за головы и рыдали. Мадару все очень любили, поэтому не могли остаться в стороне, каждый день приходя к нему и навещая как его, так и Сакуру. Кизаши узнал об этом спустя пару дней. Он находился на другом конце земли, но как только до него дошли вести, Харуно без промедления вылетел к дочери. Как и Мадара, мужчина сутками сидел с Сакурой, изредка дремая на соседней койке. Врачи детально следили за состоянием Сакуры. Повязку для глаз девушке меняли каждый день, сняв окончательно на седьмой. Глаза потихоньку приживались, сбоев не наблюдалось. Общее состояние пациентки было стабильным. Ежечасно Сакуре меняли капельницу с витаминами и несколькими лекарствами. Кизаши сидел возле дочери. Его сердце разрывалось на части от всего этого. Он думал, что его малышке будет хорошо с Мадарой, поскольку Харуно давно знал Учиху, поэтому был уверен, что тот не обидит Сакуру и другим в обиду не даст. Кизаши не хотел, чтобы дочка начала встречаться с каким-нибудь сопляком, который бы высасывал деньги и клялся Сакуре в ложной любви. Мужчина понимал, что таким образом он ущемляет свободу девочки, но всё равно пошёл на это. Он видел, как Мадара относится к его дочке. Хотя присутствовала в этом малая доля выгоды и для него самого. Кизаши этого не скрывал. Но на первое место Харуно ставил дочь. По мужским щекам стекла пара скупых слезинок. Кизаши плакал лишь однажды, когда умерла Мебуке - его жена и мать Сакуры. Он не переживёт, если потеряет ещё и её. Приборы стали активнее издавать звуки. На экране линии немного исказились. Кизаши в ужасе вскочил и хотел уже звать врача, посчитав, что Сакуре стало хуже. Но прежде, чем выйти, он услышал тихий девичий голосок, который узнает из миллиона других: — Папа...