Женщина в табачном дыме

Сон ДжиХё ненавидит, когда Гэри курит. Это так на неё похоже – презирать всё, что связано с ним. Кричит, ругается, в конце концов, вырывает очередную пачку сигарет из его рук и выкидывает в окно. Он лишь достает другую пачку. Сон ДжиХё любит курить его сигареты. Это в её привычках – забирать то, что принадлежит ему. Никогда не спрашивает, не предупреждает, не извиняется. Он всегда покупает лишь её любимую марку. Закутанная в красно-белую простыню, она сидит на широком подоконнике со сжатой в обнаженной руке сигаретой, сдвинув в угол ненавистный ею фикус, что она сама же притащила в его квартиру где-то около двух лет назад. Кажется, это был подарок на рождество. Да, это было рождество. Необычное снежное рождество. Ещё только самое начало. Ещё не было между ними ничего, что можно было бы назвать таким многозначным словом «чувство». Ещё не было в её волосах въевшегося запаха табачного дыма. Очередная ссора с парнем, упрямое нежелание признавать неудачу в отношениях перед родителями и друзьями. И она на его пороге с бутылкой дорогого вина и коробкой дешевого пива из супермаркета на первом этаже. Припорошенная снегом, волшебная и пьяная ночь, за которой не стояло ничего кроме бесконечных дружеских тостов и беспамятных криков с балкона в бездонную пропасть города. Не самое его адекватное желание о повторении внезапно, впервые на его веку соизволило исполниться и исполнилось в совершенно неожиданном мутировавшем виде. Сегодня – тоже сочельник. Мокро-грязный день без оттенка рождества и единого намека на романтику. ДжиХё пришла к нему уже в половине второго по полудню. Без вина и без пива. С не самым дешёвым и ею не любимым шампанским, что ей подарили в её компании. Он говорил ей не приходить, говорил, что не сможет, говорил, что хочет провести вечер с другой. Гэри знал, что она всё равно придет, знал, что после него у неё встреча с другим. ДжиХё знала, что он всё равно будет ждать её, что после неё он всё равно никуда не пойдет. И она пришла, наплевав на него, на ту «другую», на своего «другого», чтобы потом опять уйти. Сейчас окутанная табачным дымом ДжиХё кажется ему неземной, совсем не из этого мира. Не нимфой, не ангелом – эти роли не для неё. Ангелы ведь не выпивают по 3 бутылки соджу, не дрогнув, и не матерятся без зазрения совести, словно бандиты из дешевого боевика. Ведьма. Сама Сатана – вот, что ей так подходит. Демон, что пожирает души. Только вот свою он продал давным-давно, оставляя ей лишь его тело. На её лице неожиданно появляется улыбка. Едва заметная, в уголках её губ даже нежная. Чужая. Для него у неё нет таких улыбок. ДжиХё смеётся с ним, смеётся над ним, ухмыляется, но никогда не улыбается вот так. Так – словно её взгляд обнимает, укутывает. Горькошоколадные глаза её блестят за завесой дыма, сливающегося с серым воздухом за окном. Горькошоколадные глаза её, совершенно ясные, заключают в объятия равнодушный мир за стеклом. Отказываясь смотреть в его сторону, признавать его, признавать саму себя в этом табачном дыме. Гэри ухмыляется, и ухмылка перерастает в горькую усмешку. И не скажешь по ней, что меньше четверти часа назад у них был секс, что четверть часа назад она была только его, что она готова была на любое безумие, лишь бы он был с ней. А сейчас как всегда далеко от него. Как и «до». Как и «после». Джи Хё всегда приходит к нему на следующий день после съемок. Никогда в понедельник. Понедельник, шутит она, для Гэри. Не для ГиХона. Удивительно, как ей удаётся разделять то, что, по сути, неразделимо. Он уже не помнит, кто кроме матери зовёт его ГиХоном, и сам уже не чувствует разницы. Гэри есть ГиХон, ГиХон есть Гэри, и никак иначе. Но ей удобно, выгодно сейчас быть с ГиХоном, а не с Гэри. Ей звонят. Она открывает окно, разгоняет дым, и в комнату со свистом врывается внешний мир. Берёт трубку специально на последнем гудке. Играет его Zottо Molla. Гэри совсем не прислушивается к тому, что она говорит, игнорируя низкий баритон мужского голоса в трубке. В голове продолжает играть его песня, его музыка, его слова. В голове не его глубокий голос зачитывает его строки. «Мне нужна только ты, лишь ты». ДжиХё ловко соскакивает с подоконника, подбирает свои свитер и джинсы. Останавливается, вспоминая, и с размаха бросает пачку сигарет в окно, а ему – «меня подберут» и смятую простыню. Скрывается в ванной, за ней шлейфом – табачный дым. «…невинная, но безумно сексуальная. Ты такая же пьянящая как текила». Захлебнется ли он ею в пьяном угаре текилы? Гэри слышит хлопок закрывшейся входной двери. Часы пробивают пять. Он всё ещё лежит в постели, а в голове его заканчивается Zotto Molla. l