Переулок

       Дома тучными великанами толпились на переулке. Их обрызганные грязью стены отравляли воздух своей серостью. Окна, разбитые и мокрые от недавнего дождя, торчали чёрными дырками где-то под крышами. Их колючие стёкла , как казалось, никогда не были чистыми и прозрачными. Будто их вырвали из мрака и продырявили ими стены - так непонятно они выглядывали сверху. Старые черепичные крыши нависали над переулком, окутывая его ядовитым туманом. Он медленно стекал со стен, клубился в углах чёрным дымом и пылью оседал на асфальте. Заплетаясь в его нитях серого порошка, солнечные лучи отворачивались от этого места, возвращаясь на небо, обратно к солнцу. Это было место мрака, место тьмы, для тех, кто уже умер или умрёт. В этом пристанище потемневших стен находили не раз себе место подростки. Они стояли, давились дымом украденных у родителей сигарет, мечтая о том, что никотин разъест их лёгкие, а проблемы отравятся им и исчезнут. Их детские головы отсчитывали каждый удар сердца, ожидая что именно этот будет последним. И затягивались, и кашляли в слезах, но не выпускали из рук белую помятую сигарету. Они играли во взрослых, хотели жить их жизнью; их проблемы казались им настолько не решаемы, что без пачки сигарет обойтись было просто невозможно, и не потому что они так хотели, а потому что взрослые так делали. Этот дым прижиматься к стенам, распускаясь волнами, струился в воздухе, слепил глаза и закрывал солнце. Он поглощал их души, запирал сердца в свои клетки и медленно испепелял. Не выдерживая этой муки, лилась кровь, тихо, медленно, струилась от вен по пальцам и капала на асфальт, смешиваясь с пылью и слезами. И никто не думал, что может быть как-то иначе. Они видели лишь пустоту впереди и спасение в едином дыме. А переулок довольно принимал каждого, ограждая его от внешнего мира, закрывая в темноте и медленно убивая своей холодной серостью. Он будто знал, что им нужно, чувствовал их сердца, старался сделать всё, что в его силах: мрак, отчаяние, смерть. Его боялись, его презирали, но каждый раз, когда становилось плохо, шли к нему, в его стены, под его крыши, в его тьму.        На улице сгущались сумерки. Сильный ветер рвал кожу и пронзал насквозь. Люди вереницами потянулись к домам, спотыкаясь и ругаясь на погоду. Лишь один силуэт шёл против ветра. Укутавшись в шарф и еле переставляя ноги, она приближалась к переулку, чтобы там обрести покой. Руки тряслись, а на глазах уже блестели слезы. Забежав в серую клетку, девушка нервно вынула сигарету из пачки и с трудом подожгла - закурила. Дым тонкими струйками вылетал из её рта, она стояла, прислонившись к стене, сжимаясь от боли. Глаза всё так же безжизненно светились холодной водой, а губы судорожно хватали сигарету. Она давилась дымом, тихо кашляла, смеялась, затягиваясь ещё сильнее, чтобы кричать от боли в разорванном изнутри теле. Её растрёпанный волосы падали на лицо, она резко смахивала их и закутывалась в дыме. Первый окурок с оставшимся лишь фильтром полетел на асфальт, чиркнула зажигалка, и новый серый поток добавил густоты в туман стен. Громкий кашель снова разбил вдребезги тишину. Девушка закинула голову наверх и засмеялась.        На другом конце переулка послышались шаги - всё тот же дым и сжатая сигарета в руках. Затянувшись последний раз, он бросил её на землю и пошёл к пелене тумана.        - Ты дура!? - парень резко выбил сигарету из рук девушки и сильно сжал запястье, что та тихо вскрикнула. - Что куришь!?        - А сам-то! - усмехнулась она. Парень резко замахнулся и оставил на её лице красный след, девушка зажмурилась от боли.        - Что сам!? - закричал он. - Что!? Какого ты вообще так поздно шляешься!? Идиотка! - он сильно толкнул её в стену. Девушка хрипло вздохнула, ударившись о мёртвый камень и упала на асфальт. - Тварь! - парень схватил её за куртку. - Ты обещала! Ненавижу тебя! - он вновь отбросил её в стену.        - Дурак, - прошептала девушка, снова оказавшись в пыли.        - Чего!?        Она замолчала, судорожно глотая слёзы и слабо сжимая в руках концы своей куртки. Парень подошёл к ней и, резко схватив за плечо, посмотрел ей в глаза.        - Чего ревёшь? - девушка оттолкнула его и всхлипнула, прижавшись лицом к стене.        Парень плюнул и поднялся на ноги, бросив презрительный взгляд в её сторону. Он грубо пнул окурок и, повернувшись, пошёл обратно.        - Достала! Ты обещала мне!        - Подожди! - крикнула она, пытаясь подняться с колен, но он даже не обернулся.        - Ты врала мне!        - Остановись! - девушка сделала несколько шагов вслед за ним.        - Предательница!        - Не надо! - она побежала. Ноги плохо слушались поначалу, но парень шёл так быстро, что у неё не оставалось выбора. Вот слабый свет ударил ему в лицо, парень поморщился и пошёл по дороге. Девушка побежала ещё быстрее, оставляя позади боль и страх, навстречу почти потухшим фонарям.        - Исчезни! - нервно крикнул он и услышал громкий визг тормозов и тихий крик.

***

       Парень долго стоял на балконе, не решаясь открывать окно. Уже шестой окурок падал в пепельницу, а пачка всё ещё не кончалась. Парень заскрипел зубами и выкинул оставшийся фильтр. Его мысли медленно парили в безвоздушном пространстве, застывали в бесконечности и убивали его душу. Он нервно оглянулся и открыл окно. Холодный воздух тут же ударил ему в лицо. Парень молча посмотрел вниз - 12 этажей не так уж и много. Схватив в губы очередную сигарету, он сел на подоконник, осторожно свешивая ноги вниз, и стал смотреть вдаль. Парень медленно затягивался, удерживал дым у себя во рту и беззвучно выпускал его тонкой струйкой.        Горизонт горел на алом своде. Солнце медленно клонилось к закату. Деревья вспыхивали одно за другим и, резко остывая, погружались во тьму. Серые очертания некогда могучих крон шелестели под усталым ветром. Тихая мелодия природы лилась из гущи центрального парка и, не выходя за его решётку, оставалась там, запертая внутри суетой беспечной жизни. Гудели запоздалые машины, шумели тормоза и проезжающие моторы; автобусы громко хлопали дверьми на каждой остановке. Шум дорог растворился в тягучем, сером от газов воздухе, застывал и выливался в небеса. Они чернели, нависали тяжелыми веками над солнцем и поглощали свет. Люди тенями ходили по улицам, безразлично смотрели вокруг, смеялись, тихо говорили. Закутавшись в свои рваные шарфы, они медленно прогуливались под холодным давлением мёртвого неба. Их взгляды быстро перебегали по улицам, не смея задержаться на каком-либо предмете. Дети прыгали на старой площадке, забирались на горку и на качели, падали с них и разрывали вечернюю пелену шума резким криком. Птицы чёрными перьями метались по небу и оседали в свои гнезда, больше похожие на паутину ветвей. Их громкий и пронзительный хрип разбивал слух, заставляя вздрагивать и резко хвататься за раму. Парень кинул угрюмый взгляд в серую часть города, ища глазами проклятое место. Оно, как чёрная дыра, торчало среди фонарей и ярких магазинов, дымилось и магнитом тянуло к себе.        Парень сплюнул и, выбросив оставшийся фильтр, оттолкнулся.