Письмо Аглаи Ивановны Льву Николаевичу

Письмо от Аглаи Ивановны Епанчиной Льву Николаевичу. Здравствуйте, многоуважаемый Лев Николаевич! Я так рада вам написать, спросить вас о вашей жизни и рассказать о своей. Я признаю, что с моей стороны было не благородно так поступить с вами, но по-другому я не могла ведь того требовали все кто меня знал. Я думала, что найду спасение в своем решении, мучая и дразня вас, но я ошиблась. Но теперь я скажу смело, о том, что люблю вас и готова быть верна вам. Если раньше я сомневалась и может быть боялась, то сейчас я поняла, что не боюсь и что мое спасение именно в моей любви к вам. Но, увы, вы и ваша любовь была спасением не только для меня, но и для Настасьи Филипповны. А любить двоих это уже какое-то «прелюболюбство» и «измена», поэтому мы с ней и повздорили. Мне вас тогда так жаль стало, потому, что вы сами не видели, какого «ангела» вы хотели спасти. Хотя может быть, я это зря говорю, может быть не стоит вас этим сейчас тревожить. Вам, наверное, уже сообщили о том, что я после некоторого времени уехала с «польским графом» и участвовала в освобождении Польши. Позвольте мне объяснить свой поступок. В Петербурге я почувствовала себя без вас очень потерянной, и мне стало казаться, что в России мне больше нечего делать. Но я постоянно помнила вас, и все в Петербурге мне напоминало вас, Лев Николаевич. Этот «граф» предложил мне идти с ним и сказал что с ним я снова стану счастливой. Он пленил меня, и я, дурочка, поверившая ему и запутавшаяся в своем отношении к вам князь, отправилась с ним. Мне казалось, что я буду счастливой с ним, но все оказалось не так. Я приняла католицизм и теперь я для вас предательница, но я бы с удовольствием снова приняла православие. Но теперь вы можете за меня не волноваться, я в Петербурге и снова приняла христианство. Маменька с папенькой живы. Сейчас мы с моими сестрами живем у них в доме. Гаврила Ардалионович поднялся в службе. Рогожина отпустили с каторги, но я не знаю, что с ним сейчас. А как вы Лев Николаевич, в Швейцарии? Кто вас лечит? До свидания милый князь. Я вам еще напишу. Аглая Ивановна закончила писать и отложила перо в сторону. Она свернула свое письмо, подошла к шкатулке для «прелестных вещиц» и дрожащими руками бросила письмо в шкатулку, а затем закрыла ее. Как Аглая хотела бы отправить его! Как бы она хотела получить ответ! Но ее одолевало небольшое сомнение. Что если Лев Николаевич не прочтет его? Что если князь не в силах простить ей свои мучения и то, что она перешла в католицизм? Аглая Ивановна Епанчина подумала: «Может быть, я его отправлю. А пока я хочу попросить Аделаиду нарисовать портрет Льва Николаевича», а затем, отчего-то рассмеявшись, выбежала из комнаты.