You said I was the most exotic flower Holding me tight in our final hour I don't know how you convince them and get them, but I don't know what you do, it's unbelievable And I don't know how you get over, get over Someone as dangerous, tainted and flawed as you Ты сказал, что я редчайший цветок, И обнимал меня крепко в минуты прощания. Я не знаю, как ты их завоевываешь и получаешь, но, Даже не зная, что ты делаешь, я вижу, что это невероятно. Я не понимаю, как ты покоряешь и бросаешь Таких же опасных, искушенных и порочных, как ты сам.
Многих в свое время звали джентльменами удачи. Это «почетное» звание то и дело закреплялось за очередным молодым и обаятельным счастливчиком, который брал от жизни все, что ему требовалось, притом, безотлагательно. И если уж кто и заслуживал право быть названным именно так, то это, конечно же, был Энтони Старк. Ведь именно он умудрялся оставаться на редкость везучим сукиным сыном и джентльменом одновременно, каждый раз оказываясь если уж не на волоске от гибели, то уж точно в списке ожидания в морге. Но по велению злодейки-Судьбы, которая, наверняка не устояла перед природным обаянием Старка, он чудом выходил сухим из воды. Разве что руки поочередно пачкал то в крови, то в мазуте. Но победителей же не судят, верно? Вирджиния щелкала по клавиатуре, набирая письмо-извинение перед акционерами, которые так и не стали свидетелями явления Старка народу. В очередной раз мир оказался на грани коллапса. Хотя многие посмеивались и перешептывались о том, что Энтони готов был бы кошек с деревьев доставать, лишь бы не появляться лишний раз на работе. Но откуда им знать, что на самом деле творится за закрытыми дверьми «Старк Индастриз»? Люди любят сплетни. И если Тони любит красивых женщин и коньяки, которые хотя бы являются его ровесниками, то это сразу становится для толпы равноценно алкоголизму и ветрености. Конечно, нет дыма без огня, и в башне частыми гостьями были обольстительные красавицы, которые с удовольствием угощались Кристаллом и заливисто смеялись очередным остротам хозяина. Но ведь такие приватные вечеринки были не ежедневным досугом Тони. Оторвавшись от экрана, Пеппер посмотрела на крыши небоскребов за окном. Время от времени туда слетались голуби, которых, кажется, прикармливал кто-то из обслуживающего персонала соседнего здания. На таких крышах в их городе часто вершилось правосудие. И одним из судей, на страх и риск возомнившим себя если уж не Богом, то равным Ему, был и Старк, убежденный атеист, тем не менее, наделенный Божьей искрой. Зачем сильный мира сего примерил на себя костюм защитника человечества, для Поттс осталось загадкой. К тому же, откуда ему даровано такое могущество? В поступи, во взгляде карих глаз, даже в шутливых интонациях голоса — все выдает в нем человека властного и амбициозного. И нельзя отрицать, что эта власть манит всех к себе. И плохих, и хороших, и опасных убийц, и лукавых миротворцев, и мужчин, и, конечно же, женщин. Пусть женщин и считают представительницами слабого пола, но далеко не каждая является слабой. И Пеппер могла бы стать владычицей мира, если бы изъявила желание. В ее руках была редкая удача, роял флеш самой жизни — по сути, ведущая должность в корпорации –мировом гиганте, естественная красота, которую даже Тони, искушенный ценитель, время от времени сдержанно примечал, незаурядный ум и, несомненно, способность нести бремя власти на хрупких плечах без лишнего пафоса, коим грешил Старк. Многие сулили им прекрасное будущее, дамы в летах, которые давным-давно стали серыми кардиналами при своих влиятельных мужах, с коими Пеппер приходилось общаться чаще желаемого, единогласно называли ее «прекрасной партией господину Старку». Только быть прекрасной партией и прекрасной женой — все-таки разные вещи.One for the money, and two for the show I love you honey, I'm ready, I'm ready to go How did you get that way? I don't know You're screwed up and brilliant, Look like a million dollar man, So why is my heart broke? Деньги на счет "раз", шоу на счёт "два", Я люблю тебя, милый, и готова пойти за тобой. Как ты стал таким? Я не в курсе. Ты испорченный и прекрасный, Выглядишь на миллион долларов, Почему же мое сердце разбито?
С годами у Тони, наверное, слух обострился настолько, что цокот каблуков по паркету он стал различать даже во время сварки. Хотя Вирджинии было приятно думать, что его слух так чуток лишь к стуку ее шпилек. Сняв с лица маску, Старк смерил ее лишь удивленным взглядом и извечной самодовольной асимметричной улыбочкой, которая словно приросла к его губам черт знает сколько лет назад. — Ты снова меня подвел, — спокойно сказала Пеппер, понимая, что упрекать гения бесполезно. А гением Тони, естественно, был. И дело даже не в том, что так его нарекли таблоиды, жадные на сенсации — он оправдывал и это звание каждую минуту своей сумасшедшей жизни. Стоило только взглянуть на него за работой, и все сразу становилось на свои места. Глупо любить Старка за его мужественную красоту, которая не увядает, а приобретает с годами особый лоск, когда его гений ослепляет солнцем. Тони мог бы быть тысячу раз уродлив, сотни тысяч раз омерзителен и все равно оставался замечательным. Это даже не слова глупой, слепой и безоговорочной любви, это восхищение на грани с благоговением. Пеппер была без ума от этого ошалелого азарта изобретателя, который постоянно стоит на пороге мирового открытия. Но с другой же стороны, только Поттс знала, что в этой гонке он бежит навстречу погибели. Годы идут, реактор работает, он шутит сально, но смешно — и все вроде бы как прежде. Но вся техника имеет свойство ломаться. И Пеппер не знает, чего ей стоит бояться больше — поломки костюма или поломки реактора в груди Старка, который улыбнулся и развел руками. — Я не хотел тебя подводить. Просто являться на эти встречи мне тоже не слишком-то хотелось. Мне не интересно их слушать, да и я не мастак читать заумные доклады на публику, ты же знаешь. Кивнув, Поттс поняла, что он прав. Доклады уже лет десять как ее юрисдикция. Его же дело — «светить, и никаких гвоздей!». Но для виду обидеться было необходимо — не стоит позволять этому неудержимому человеку садиться себе на шею. В конце-то концов, с его стороны вообще редкостным эгоизмом было забрать ее сердце втихую, чтобы тешиться им за стаканом скотча. — Ты невероятен, Тони. Только тебе в голову могло прийти прогулять встречу с акционерами, которые вообще-то вкладывают немалые деньги в твое дело лишь потому, что тебе, как мальчишке, элементарно лень к ним идти, предварительно одевшись в костюм, который я же сама привезла из прачечной. Большей опеки и представить трудно! Ты когда-нибудь сведешь меня в могилу своими постоянными выходками. И что тогда прикажешь делать? Почесав бородку, он зачем-то осмотрел Вирджинию с головы до ног, задержавшись на груди взглядом на лишние пару секунд, что ни от кого из них двоих секретом не осталось, и ответил: — Я даже не знаю, кто из нас дольше протянет в случае твоей смерти: я или корпорация. Наверное, мой контрольный пакет акций и меня положат с тобой в гроб в качестве бесплатного довеска. Конечно, сказал он все это с улыбкой. И многие бы поверили в то, что он признает свое поражение перед способностью Пеппер организовывать его жизнь. Но ведь жил же он без нее когда-то. И в действительности, он бы наверняка со всем бы прекрасно справился. Так же безупречно бы выглядел, так же остроумно шутил и был бы по-прежнему успешен и влиятелен. Разве что, не так спокоен, как раньше. — Сделай мне одолжение, явись хоть сегодня на благотворительный прием, — вымученно попросила Пеппер, облокотившись на его рабочий стол. Она знала, что, когда она наклоняется, опираясь на этот чертов стол, заваленный чертежами и деталями, у Старка в голове что-то перемыкало. Один раз Натали даже пустила едкое замечание, что это персональная точка джи великого Тони, прекрасного, как рассвет. Очень может быть, что она была недалека от истины — веки Старка опускались на несколько секунд и нервно вздрагивали, словно его озаряло. — Я приду, если смогу в твоем декольте рассмотреть ту шаловливую родинку, — улыбнулся Тони, припоминая одно из платьев Пеппер с таким глубоким вырезом, что он действительно при одном неловком движении явил взору миллиардера эту чертову мелочь, которая так его почему-то раздразнила. Может, так же был раздразнен новизной когда-то Колумб, желавший добраться до злачных брегов Индии. Посмеявшись немного кокетливо, Поттс одним взглядом развеяла столь глупую мужскую надежду. — Не хотела бы я оказаться на твоем месте, если ты и в этот раз оставишь меня одну. Ты же у нас вроде герой, верно? — получив кивок в ответ, Пеппер продолжила, — Но почему-то спасти меня от докучливых пьяных парней из совета директоров не хочешь. Я приду завтра на работу очень злая, и первым под раздачу попадешь если не ты, то все твои нехитрые пожитки, в виде бара и разработок в мастерской. Поняв всю серьезность нависшей угрозы, Старк сдался. — Как я смогу оставить на произвол судьбы тебя и мой арманьяк? Улыбнувшись, Пеппер уже на секунду представила себе этот зал, где они будут шутить над посетителями, прикрывая улыбки бокалами. Он, естественно, будет выглядеть как мужчина с обложки Форбс, источать уверенность и быть при этом самым обаятельным и веселым гостем этого вечера. Главное — пить меньше него. Не слишком-то хочется стать очередной зарубкой на кровати, пусть даже это ложе гения.You got the world but baby at what price? Something so strange, hard to define It isn't that hard boy to like you or love you I'd follow you down down, down, You're unbelievable If you're going crazy just grab me and take me I'd follow you down, down, down. Anywhere, anywhere У твоих ног весь мир, малыш, но какой ценой? Это так странно, трудно объяснить. Тебя так легко любить и обожать, Я буду следовать за тобой. Ты невероятен. Если ты сойдешь с ума, захвати и меня с собой, И последую за тобой куда угодно, куда угодно.
Поощрять Тони Старка — это изначально гиблое дело. Но для Пеппер невыполнимых задач с пятого класса не существовало — тогда она твердо для себя решила, что будет добиваться поставленных целей. Она решала ненавистные уравнения, раз за разом сводила с лица веснушки, которые с первыми лучами солнца спешили вернуться, добивалась продвижения по службе вопреки сплетням о койко-месте, предоставленном ей свыше, и каждый раз в авралах возвращала все на круги своя. А потому, приехав на этот прием, который Старк наверняка успел проклясть трижды по дороге сюда, он посмотрел на Пеппер, которая сегодня для него стала, наверное, приятной неожиданностью, на которую долго надеешься. Родинку было не видно. Что уж там, выреза на груди не было вовсе. Но вот спина, узкая и тоже в веснушках, была открыта до самого копчика. — Сегодня весь мир должен быть у твоих ног, Золушка, — усмехнулся он, касаясь этой спины горячей ладонью и ведя Пеп к бару. — Я тебя умоляю! — рассмеялась Поттс. — Умоляй, это очень сексуально. Казалось бы, очевидный флирт, немного грубый для знакомых так давно и близко людей. Но он веселил. И даже был немного лестным, если быть откровенными. — Хорошо. Я прошу тебя, сегодня веди себя достойно. Я же знаю, ты способен быть тем, кем ты являешься. — Дураком с отменным чувством юмора? — Мужчиной на миллион долларов, — поправила Вирджиния. — Что-то маловато ты за меня готова дать, Пеп. За миллион в наше время ничего не купить, — Тони шептал на ухо Поттс, смотря на волосы на ее виске, которые забавно завились из-за прошедшего недавно дождя. — Я скинула парочку миллиардов за жуткий характер, — Вирджиния усмехнулась, посмотрев Старку в глаза. В этот момент она чувствовала себя ровно так же, как на школьном балу, когда мальчик, который ей нравился, позвал ее на танец. Абсолютно счастливой. Она в детстве была примерной дочерью, с хорошими отметками, юбками приличной длины и макияжем, ограничившимся покраской ресниц. Тони в детстве, судя по фото, был не самым популярным парнем в школе. И возможно, учись они в одной школе, они вместе бы сходили на танцы. Тогда он еще не был испорчен успехом, а она — не закалена им. И все-таки так даже лучше. Великое видится на расстоянии. Пусть даже Пеппер на расстоянии вытянутой Тони руки, но когда-нибудь он перестанет просто смотреть на нее, про себя проклиная останки своей скованности, появившейся давно, но тщательно скрытой, и просто что-нибудь сделает. Ведь сделает?