Социальный статус не определен

Вся школа наблюдала за нами каждый день. Сценарий был один и тот же. Двери главного входа распахивались, казалось, при одном ее взгляде. Она, словно в замедленной съемке, шла ко мне. Сердце мое останавливалось в такие моменты, но вовсе не по той причине, что она была самой красивой девушкой в школе. Это был первобытный страх, и я не мог подавить его. Все начиналось довольно банально. Она забирала деньги на ланч, выбивала учебники из рук, закрывала меня в моем же шкафчике. Но затем действия ее стали более оригинальны. Сейчас она использовала больше эффект запугивания, чем самого действия. А это было гораздо хуже. Каждое утро она становилась в тридцати сантиметрах от меня, чуть прищуривала свои каре-зеленые глаза и осматривала меня с ног до головы. На губах ее на секунду появлялась многозначительная ухмылка, отчего по всему моему телу пробегала дрожь. Спустя мгновение, что, казалось, длилось вечность, она уходила. Каждый раз. Но иногда после такой вот встречи приходилось ожидать чего-то действительно страшного. Вот и сегодня я гадал, какая участь ждет меня на этот раз. Уйду ли я из школы снова в одних трусах? Или мои волосы снова будут окрашены в зеленый цвет? Или мой рюкзак вновь будет дымиться, и я обнаружу это слишком поздно? Этот день немного отличался от остальных. Сегодня это ужасное ожидание скрашивала моя новоиспеченная девушка. Вчера вечером у нас было потрясающее свидание, где я признался в своих чувствах, и они, к моему огромному счастью, оказались взаимны. Теперь я чувствовал себя не таким ущербным и загнанным, ведь Клэр разделяла мою участь. Во время перерыва на обед мы сидели вместе, болтали ни о чем, держались за руки, но наше такое время препровождение все же было замечено окружающими. А главное – это заметила она. Последним уроком была математика. Многие почему-то недолюбливают этот предмет, а мне он давался очень легко. Возможно, поэтому у меня репутация ботаника и заучки. Этот статус, наверное, подтверждали еще и очки, что красовались у меня на переносице. Как всегда класс не слушал мистера Конни. Кто-то рисовал ужасные карикатуры на учителя, кто-то разговаривал в полный голос, а кто-то слишком вызывающе сидел, демонстративно ничего не делая. И, конечно, это была она. Прозвенел долгожданный звонок, и я принялся собирать учебники. Сегодня я хотел проводить Клэр до дома, а по дороге зайти в очень красивый парк. Всегда хотел погулять там не в одиночестве, а со своей девушкой. И теперь у меня была замечательная возможность сделать это. Но мистер Конни поспешил внести поправку в мои планы. – Мистер Томлинсон, – громко проговорил он. – Надеюсь, вы не откажетесь остаться и помочь нашей отстающей ученице, – он бросил недовольный взгляд в сторону той самой девушки, что каждый день превращала мою жизнь в ад. – Но мистер Конни… – попытался я отвертеться. – Конечно, останется, – ее губы расплылись в довольной улыбке, и что-то внутри меня сжалось. – Ничего страшного, – успокоила меня Клэр. – Прогуляемся в другой раз. Ох, как же я хотел разделять ее оптимизм! Как же я хотел быть столь же наивным и жизнерадостным! Но я знал, что надеется на лучшее, – слишком глупо. Все же я позволил ей поцеловать меня на прощание и выпорхнуть из класса. И вот мы остались одни. – Ну что ж, начинай свой урок, учитель, – она выделила слово «учитель», добавив капельку яда и грации, что было ее отличительным умением. Я бы восхищался этим, но отчего-то страх и неуверенность сковали все мое тело. Она заметила это. И снова эта ухмылка на ее соблазнительных губах. Да, я ненавидел эту девушку, но не замечать ее привлекательность было просто невозможно. Чуть покачивая бедрами, она подошла к большому, чуть возвышавшемуся над остальными партами, столу преподавателя и села на него. – Я жду, – вновь издевательски проговорила она. – Что тебе было непонятно? – тихо спросил я. – Что-что? – переспросила она. – Что тебе было непонятно? – уже тверже спросил я. – Все, – просто ответила она. – Я ведь весь урок наблюдала за тем, как ты гладишь по коленке свою блондиночку. Я почувствовал, как челюсти мои сжались, когда я услышал такое пренебрежительное отношения к своей девушке, но отвечать на это не стал, чтобы не усугублять ситуацию. – Ладно, – кивнул я. – Тогда садись за парту, а я пойду к доске. – На доске и без того много чего написано, – фыркнула она. – Садись рядом и объясняй. Можешь заодно мою домашку сделать. И снова я почувствовал, как все мое тело дрожит. Но на этот раз от раздражения и возмущения. Все же я решил сделать так, как она предложила. Целый час я пытался объяснить ей тему сегодняшнего урока, и в какой-то момент я видел понимание в ее каре-зеленых глазах, но затем она произносила что-нибудь, что вновь убивало мою надежду. – Итак, последний пример на сегодня, – вздохнул я. – Решишь сама? – И зачем я вообще хожу в школу? – словно самой себе устало проговорила она и пододвинула тетрадь поближе к себе. Эта фраза удивила меня. Нет, не ее слова были важны в данном случае. То, как она это сказала. В это мгновение я увидел ее с другой стороны. Больше не было девушки, что каждый день издевалась надо мной. Была… обычная девушка. И я был поражен, увидев ее за этой искусно созданной маской. – Правильно? – спросила она и посмотрела на меня. Она заметила, как я смотрю на нее, но я не смог отвести взгляд. В ее каре-зеленых глазах, – которые были действительно прекрасны, чего я раньше никогда не замечал – появилось удивление. Вскоре я заметил, как расстояние между нами стало сокращаться. Я не осознавал, кто из нас был инициатором поцелуя, но я знал, что мы оба этого хотели. Ее губы были такими мягкими, какими я себе их представлял. Но вот поцелуй был нежным и трепетным, что удивило меня. – Я больше не хочу ее видеть, – прошептала она, ненадолго отрываясь от моих губ, чтобы затем продолжить целовать меня с новой силой. Я чувствовал, как поцелуй становится более жарким и страстным, и мне нравилось это. Затем она взяла мою руку и положила ее к себе на колено, и я понял все без слов. Моя рука медленно поползла вверх, и она чуть слышно простонала. Впервые за эти годы я разглядел в ней девушку, которую желал, и она отвечала мне взаимностью. Сейчас я позабыл обо всем, существовали лишь я и она – мы. Вскоре она оторвалась от моих губ, чуть отталкивая меня. Я сначала не понял, почему она сделала это, но затем, когда она села на парту, до меня дошло. Я отодвинул стулья куда-то назад и подошел к ней. Ее губы были чуть краснее обычного, а грудь часто поднималась, выдавая ее возбуждение. Думаю, я выглядел не лучше. Она чуть раздвинула ноги, и я встал между ними, вновь вовлекая ее в пылкий поцелуй. Ее пальчики потянулись к пуговицам на моей рубашке, мои же руки медленно, но верно задирали ее обтягивающую юбку. Вскоре она сняла с меня рубашку и удивленно вздохнула. – Что? – не удержался я. – Не ожидала увидеть… такое тело, – улыбнулась она. Затем она быстро расстегнула пуговицы на своей блузке и отшвырнула ее куда-то в сторону. Тогда уже я смотрел удивленно и восхищенно, но это ее ничуть не смутило. Она лишь самодовольно усмехнулась и потянулась руками к пряжке моего ремня. – Стой-стой, – остановил я ее. – Что такое? – непонимающе посмотрела она на меня. – У меня нет, – смущенно проговорил я. – У меня есть, – улыбнулась она, спрыгнула с парты и подошла к своей сумке. Достав из сумки презерватив и сняв по пути юбку с капроновыми колготками, она вернулась ко мне. – У тебя это впервые? – спросила она сквозь поцелуй. Я лишь кивнул, так и не разрывая поцелуя. Я боялся, что она увидит мое смущение, но она всегда умела читать чужие эмоции. – Не бойся, – прошептала она и улыбнулась. Ее руки вновь потянулись к моему ремню. Она быстро его расстегнула, затем то же самое проделала с пуговицей и молнией на джинсах. Теперь я был беззащитен перед ней, и ей нравилось это. Она взяла мой член в свою руку, и начала ласкать. Тогда уже я не сдержал стона, что вызвало у нее довольную улыбку. Через пару минут она натянула на него презерватив и вновь села на парту. – Сам снимешь их с меня? – ухмыльнулась она. Я кивнул и подошел к ней. Мои руки дрожали, но все же медленно я стянул с нее трусики, отчего она стала дышать еще чаще. Она смотрела мне в глаза, и я видел ее удивление и возбуждение. Наверное, она никогда не думала, что будет вот так проводить время с пай-мальчиком, над которым столько издевалась. Да и я не мог предположить такого поворота событий. – Поцелуй меня, – прошептала она, притягивая меня к себе. Я поспешил выполнить ее просьбу. Тогда она аккуратно взяла мой член в свою руку и ввела его в себя. Я не смог сдержать стон, в прочем, как и она. Мое сердце ускорило ход, и я хотел насладиться этим. Секунда, две… И я начал двигаться. На ее губах появилась счастливая улыбка, которую я никогда раньше не видел. И я был рад, что стал причиной этому. Она стонала громко, и я боялся, что нас услышат. Я пытался заглушать ее стоны поцелуями, и тогда она кусала мою нижнюю губу. Но почему-то мне даже нравилось такое немного грубое поведение. Я двигался все быстрее и быстрее, сдерживать стоны становилось все сложнее. Ее ногти впивались в мою спину, оставляя красные полосы на ней, но мне было плевать. Сейчас я бы позволил ей искалечить меня, лишь бы она была рядом. Когда терпеть больше не было сил, она начала шептать мое имя. Она никогда раньше не произносила его, она всегда называла меня по фамилии. Но, боже, как же приятно было слышать свое имя из ее уст. Толчок, еще один, и она чуть слышно вскрикивает, приходя к оргазму. Через мгновение кончаю и я. Никогда бы не подумал, что когда-либо смогу испытать такое наслаждение, но это произошло. И дело бы не в том, что я лишился невинности. Я понял, что все это время хотел быть именно с ней. И никакая Клэр мне была не нужна. Но со своей девушкой я хотел разобраться завтра. – Спасибо, – прошептал я прежде, чем сумел остановить себя. Она ничего не ответила, лишь подарила еще один трепетный поцелуй. И это было лучшее, что она могла сделать в тот момент. Спустя несколько минут мы отодвинулись друг от друга. Занятия закончились, школа опустела, поэтому и нам надо было уходить. Одеваясь, мы не смотрели друг на друга. Я не знал, что говорить, что делать. Я не знал, кем стал для нее, и это мучило меня. И снова я не сумел сдержать себя. – Кто я теперь в твоей жизни? – спросил я, когда мы оделись, и она направлялась к выходу. – Твой социальный статус не определен, – ухмыльнулась она, последний раз взглянув на меня, и вышла из кабинета. – До завтра. И впервые за эти несколько лет ее «до завтра» не вызвало у меня дрожи страха. Теперь на моих губах красовалась счастливая улыбка, а сердце радостно прыгало в груди.