Хороший день

Хороший день – это когда ты мне снишься мертвой. Я не могу сказать, что был счастлив, когда думал, что убил тебя – ты мне снилась живой. Это были отвратительные сны: твой нежный голос упрекал меня в жестокости, подлости и предательстве, а голубые глаза трогательно наполнялись слезами. Каждое утро - словно похмелье после бочки безымянного крепленного вина из дешевого кабачка в предместье Парижа: я видел тебя, упивался тобой и раскаяньем, а потом все равно понимал, что я прав, прав, черт бы тебя побрал! Ты заслуживаешь смерти, несмотря на белую кожу, манящие губы, длинные белокурые волосы. Смесь раскаяния за справедливое воздаяние за грехи твои стократ ужаснее тебя. И я топлю ростки сомнения, зароненные снами, в вине. Пожалуй, хороших дней у меня было мало, но плохих - предостаточно. Когда я понял, что ты выжила, ты стала мне сниться гораздо чаще. Шампанское – отвратительная штука. Оно приятно пьянит, быстро кружит голову, но не позволяет погрузиться в забытье. Меня спасало безденежье – мне не снилась ты и то, как я затягивал на твоей шее петлю. Что может быть проще? Перекинуть веревку через крепкую дубовую ветку, завязать скользящий морской узел, накинуть его на твою шею и скинуть кричащую тебя вниз. Признаться, мне нравился вид веревки на твоих посиневших запястьях и багровеющее лицо над затянувшейся петлей. Но я ненавижу вспоминать об этом еще раз и искать, где же я допустил ошибку. Предательские сны, раз за разом, ночь за ночью, они подсовывают мне варианты твоего спасения. Жаль, что тебя больше нет и я не могу спросить, как ты выжила. Но однажды я потерял сон – когда увидел на пальце д’Артаньяна то кольцо, которое надел тебе на палец в церкви. Ты была с ним, ты стонала и выгибалась, ты кусала губы в кровь - и за это тебе не было прощения. Ты снова предала меня. И я не мог больше спать – я вспоминал твою обнаженную плоть под своими пальцами, хриплые стоны и сбившееся дыхание; ты умела сводить меня с ума и терять контроль над собой. Падая в изнеможении в постель, я видел только оборки платья, сползшие с плеча и обнажившие проклятую лилию. И все же даже эта отметина не смогла погасить моего вожделения, которое вспыхивало при виде тебя. Но мне стало удобней не ласково скользить рукой по округлому бедру, а сжать твое горло до прекращения стонов. Я продолжал наслаждаться тобой, упиваться, словно редким вином, а ты пыталась вырваться и сорвать мою руку со своей шеи. Но ты знала, что я не могу остановиться, когда ты кричишь и стонешь подо мной. И как по кругу: мне снилась твоя обнаженная грудь, проглядывающая сквозь полуприспущенную шнуровку корсажа, ноги на моей пояснице и рука на твоем горле. А дальше – твое полуголое тело в разорванном платье, раскачивающееся на веревке. Право слово, эти сны были самыми ужасными. А сегодня хороший день. Ты приснилась мне мертвой. И ты на самом деле мертва.