История из книжки

Наблюдать за проливным дождем и шквальным ветром, нагибающим своими порывами верхушки деревьев в лесу, лучше всего из окна своего маленького дома. Хоть и стоящего прямо в нескольких метрах от этого леса, но изнутри укрепленного, как настоящий военный бастион — не колючей проволокой и бетонными стенами с узкими бойницами, а силой и уверенностью той, кому он принадлежит. «Этот дом действительно похож на свою хозяйку. Затерянный среди протянувшихся на мили вокруг долин и лесов, одинокий, но способный выстоять в своем одиночестве против постоянно терзающих эти места ветров и дождей. Незаметный снаружи, но сияющий внутри невероятной силы светом; простой, но прекрасный. И в нем всегда можно найти что-то необычное и интересное» - думал ОН, наблюдая в окно за непрекращающимся ливнем с бокалом вина в руке. Прихожую и гостиную, являвшихся одним целым, освещали теплым желтым светом только два небольших торшера, а временами холодными белыми вспышками озаряла молния. ОН уже много времени стоял один у окна и слушал неистовый стук дождевых струй по окну и Шуберта. Непривычно быть одному. Целый месяц мы жили вместе и каждый день, каждый миг видели друг друга. Поначалу просто не выпускали из поля зрения, потому что так было надо, а потом, чуть что, лихорадочно искали друг друга глазами, потому что по-другому уже казалось неправильно. Все вроде бы хорошо. Хотя сейчас никогда уже нельзя быть уверенным в том, что все хорошо. Но если бы каждому временному промежутку, проводимому ими вместе, нужно было давать ярлык с оценкой ситуации, эта подходила бы именно под категорию «все хорошо». Поэтому сейчас они обедают. Правда выглядит это странно: ОН задумчиво сидит над своей тарелкой и ковыряется вилкой в рагу, отделяя одни овощи от других и раскладывая их на тарелке таким образом. Отрываясь от этого увлекательного занятия, ОН поднимает свой взгляд на НЕЕ, которая сидит напротив и читает очередную сводку. ОН видит только часть ее лица, но и по ней прекрасно может определить, что девушка недовольна и озабочена. В последнее время она постоянно пребывает в таком состоянии. Ее серьезный и задумчивый взгляд устремлен в отчет, там же пребывают все ее мысли, пытаясь решить очередную проблему. Нет, не пытаясь, решая — ОНА всегда так говорит. От этого ее лоб почти всегда нахмурен, губы сжаты, поэтому в целом выражение лица, мягко говоря, не располагает к беседе. А, учитывая, что она вообще не любит говорить по пустякам, то есть говорить просто ради того, чтобы говорить, ОН делает вывод, что ее лучше не беспокоить. Но имя ее само по себе срывается с его губ. Вроде бы, понимая, что этого делать не стоит, почему-то все равно делает, потому что так хочется. Как будто кто-то внутри сидит и явно лучше знает, чем ты, что делать в этот момент. Так с ними происходит все время, что они вместе. ОНА отрывается от бумаг и отвечает: «Да?». ОНА разворачивает голову и смотрит на НЕГО только с улыбкой, глазами, в которых, кажется, сияют огни каких-то далеких, но вместе с тем, очень понятных и близких им обоим мыслей. С первых звуков ЕГО голоса не существует больше никаких бумаг, отчетов и проблем. Только ОН, а для НЕГО ОНА всегда должна быть прекрасна. В первую секунду ОН просто растерялся — никак не привыкнет, что ОНА может менять настроение в один миг, если того требует ситуация. Многолетняя привычка. Но это не обман, ведь настроение меняется сообразно ситуации. И в этот самый миг, когда их глаза встречаются, а ожидания от этой «встречи» расходятся, у НЕГО в груди сжимается мягкими кольцами желание. Желание, которое заранее обречено оставаться лишь чувством, сжимающим раз за разом ЕГО грудь все сильнее. Желание, которое, вырвавшись наружу, разрушит ЕЕ жизнь. ОНА так говорит. Значит ОН будет молчать. Даже если это молчание до боли сдавливает его глотку и каждую ночь доводит до лихорадочно бьющихся в голове страхов и отвратительных снов. С тех пор прошел еще месяц. До сих пор не понятно, как они выжили тогда. ЕМУ непонятно, ведь он встречался с такой ситуацией первый раз в своей жизни, и представить не мог, что это не сюжет для фильма про шпионов, а реальная жизнь. И с тех пор все пошло по-старому. Именно, что по-старому — как-будто не было того сумасшедшего дня, полного открытий, не было страшного вечера, чуть не убившего их и не было странной ночи...впрочем, ее действительно не было. И вот теперь все, как и раньше, только видятся они все реже. Скоро все разойдутся по домам, вернутся к жизни из которой они пришли в эти неописуемые два месяца, события которых развернулись на несколько лет, а чувства — за пределы всяких описаний. Это хорошо, что все не оборвалось в один миг, тогда, месяц назад, потому что было бы нестерпимо больно, мысли терзали бы ненужные вопросы и сомнения, а жизнь еще долго не пришла в старое русло. Когда все заканчивается внезапно, такой ход событий неизбежен. Когда же даже самые невероятные события забываются постепенно, смываясь из памяти и чувств обманной уверенностью в том, что все еще будет хорошо и никто никуда не исчезнет, боль и сомнения как-то притупляются.