***
Убеждение - это не начало, а венец всякого познания.
(с)И.В. Гёте
***
— Ведь...нет...НЕТ!...Ты не должен....ты ведь...НЕТ!НЕТ!НЕТ! — я не верила своим глазам, несколько раз моргнув, я смотрела с нескрываемым ужасом в его красные и опухшие глаза. В них отражалась ненависть ко мне, к Джесси, к этому дому, ко всему, что было связано с нами. У меня начал затуманиваться рассудок, не знаю почему, но я стояла на месте и смотрела на его лицо, которое перекосило смесью агрессии и ужаса, как будто что-то доказывая себе, но темнота победила, и я начала падать, наблюдая за тем, как Санта кидается на причину моего обморока. Но что-то, точней кто-то, не дал мне встретиться с полом и отключиться. Это был Павел. Он взял меня на руки, и что-то шепча, бережно отнёс меня к дивану рядом с лестницей. Меня охватила паника, я не знала, что делать, мне хотелось провалиться сквозь землю или погибнуть тогда. Тогда, в злополучную ночь. Отец тогда не успел меня добить, пришли люди и схватили его, но это я помню мутно, так как уже тогда была при смерти и туго соображала. Меня еле откачали, врачи сказали, что минутой позже — и мне бы никто уже не помог. Всё, как в тумане, я ничего не вижу, со мной только я, мои воспоминания и мысли о суициде. Нервно расцарапывая свои руки, я наблюдала за избиением своего, так называемого, отца. Ричард на славу старается, но меня волнует другое - где Санта? Она бы не убежала, а стояла до последнего...последнего...последнего! — Санта! — я вскочила, но неожиданно меня кто-то схватил за руку — это был тот же Павел. Он с грустью в глазах посмотрел на меня. До меня дошло окончательно, но я не хотела в это верить. Я вырвалась и подлетела, именно подлетела к двери, и увиденное разбило моё сердце окончательно. На крыльце лежала Санта, вся в крови, а рядом сидела Джесси, поглаживая её окровавленную шёрстку. Не веря глазам, я, пошатываясь, подошла к своему любимому питомцу, к любимой и лучшей подруге, которая уже больше никогда не согреет меня своим теплом, никогда не утешит. В моей жизни не осталось никого. Никого, кроме Джесси. Я опустилась на колени у трупа и бережно, будто боясь повредить, погладила дрожащими руками Санту. По моим щекам потекли слёзы, впервые после моего "нового" рождения, я думала, что больше никогда не заплачу, но я ошибалась, есть боль и хуже, чем телесные повреждения — это душевная боль, которую с трудом можно залатать. Меня охватила ярость, необузданная и безграничная, мне хотелось только одного — убить эту **** за то, что он испортил всю мою жизнь, убил моего лучшего друга. Всё произошло мгновенно, я, вскочив, взяла биту, что когда-то покоилась в углу и, не обращая ни на кого внимания, решительными шагами, волоча за собой оружие, подошла к слегка избитому человеку. Смотря на его лицо я испытывала жуткое отвращение, всё тело тряслось только при одном его виде. Меня охватил ужас с пят до головы, но настроена я была решительно, поэтому, замахнувшись, я собиралась ударить, но меня остановили. На этот раз это была Джесси, которая просила, чтобы я не становилась таким же чудовищем, как и он. Я в шоковом состоянии замерла, с ужасом наблюдая, как несостоявшаяся жертва тихо смеётся и называет меня слабачкой. От его смеха у меня появляется рвотное ощущение, но я сдерживаюсь и с презрительным взглядом отхожу. Мои ноги подкашиваются от ужаса, я нахожусь, наверное, в трансе. Всё вокруг стало напоминать фильм ужасов, вокруг кровь, а я, как главная героиня "прошла" испытание. Давно уже выкинув биту, осматриваю руки, которые все в крови. А что ещё можно было ожидать? На улице слышна сирена, видимо, соседи вызвали. Но мне было всё равно. Я поднялась на второй этаж, подошла к лестнице, и села так, чтобы ноги болтались в воздухе. Наблюдая, на мой взгляд, за забавной сценой, я нервно посмеивалась, на что все гневно поглядывали на меня. Не знаю, чем было вызвано такое состояние, может быть смертью Санты, может быть нахлынувшими воспоминаниями, может быть моей беспомощностью. Полицейские очень долго разбирались с этим инцидентом, но через час они ушли, забрав с собой виновника. Ричард тем временем начал допрашивать кто это, что это было, на что я ответила, глядя на побитое состояние Джесси: — Это был мой, так называемый, отец, — на удивление самой себе, ответила я серьёзно, но холодок по спине пробежал. Поэтому следующие слова были произнесены с тем же нервным смешком, — Он, так сказать, пришёл закончить незаконченные дела! Дальше мне было неинтересно, поэтому я прямиком направилась к Санте, чтобы похоронить её. То чувство, что я испытала, когда вновь её увидела, неописуемо. Я хотела убежать, не хотела видеть мёртвую Санту. Мне становилось плохо при каждом прикосновении к её мокрой от крови шерсти. Руки дрожали, но я, пересиливая себя, подняла её и понесла к небольшому ручью у моего дома. На ней не должно быть крови во время того, когда я буду её закапывать. Аккуратно опустив её в мелководье, я, стараясь не повредить когда-то белую шёрстку, начала вымывать кровь. Я плакала, мне казалось, что этого не может быть, ведь Санта была со мной практически всю жизнь. Помню, как впервые увидела её умирающей от голода. Тогда был самый разгар лета, я бежала в магазин за мороженым, и мне стало её жалко, поэтому вместо мороженого я купила мяса и воды. Мы быстро с ней подружились, но я не помню почему всё - таки назвала её Сантой. Сейчас это неважно. Я уже отмыла всю кровь и вытерла её полотенцем, которое мне принёс Павел. Ещё он сказал, что они выкопали яму. Оказывается, я полчаса просидела здесь, в воде. Укутав Санту в большое полотенце, я понесла её к яме. Со слезами на глазах я опустила её вниз, не выдержав, я тихо начала поскуливать. Мне стало ещё хуже, когда началось закапывание трупа, мои ноги подкосились, и я упала на колени. Я тихо молила, чтобы этого не делали, чтобы они не закапывали её. Но на моих глазах Санта навсегда погрузилась под землю...***
Один мудрец сказал, что смерть не является большой потерей в жизни. Главная потеря — это когда при нашей жизни умирают наши чувства.
***