Лёд и Пламя

E.S. Posthumus – Harappa       Здесь пахло кровью и солью. Именно этот запах учуял рыцарь, когда вошел в покои королевы. Вокруг сновали служанки. Но сир Дарри, мужчина средних лет, не обращал на них внимания. Он обратил свой взор на женщину, беспомощно лежащей под балдахином своей постели. Лицо было искажено болью, которую она испытала. Мужчина подошел ближе к Рейле Таргариен и склонился. Пот ручьями стекал по ее лицу. Глаза были сомкнуты. Рот был чуть приоткрыт и он слышал, как она тяжело дышала. - Моя королева, - тихо произнес рыцарь. Женщина с серебристыми волосами, которые прилипли к её коже, тяжело приоткрыла свои веки, словно они были налиты свинцом, и взглянула на мужчину. - Мой верный сир, - произнесла она охрипшим голосом. Ибо кричала она во всю глотку. Рука её тяжело поднялась, и мужчина взял её в свои руки. Он взглянул в глаза цвета индиго. – Возьмите моих детей и убегайте прочь. Не оглядываясь. Визерис и, - она прокашлялась. – И Дейнерис, моя маленькая Дени, должны жить. Они последние Таргариены. Лишь они смогут продолжить наш род. - Безусловно, моя королева. Когда вам станет легче, мы немедленно отплывем в Вольные Города, где нас не сможет достать Узурпатор. - Нет! Нет. Я не поплыву уже никуда. Больше не увижу соленого моря и не вдохну полной грудью воздух, - она посмотрела куда-то в сторону и через мгновение продолжила: - Я умираю, сир. Я чувствую это. Чувствую, как силы покидают меня. - Нет, вы не умрете. Таргариены не могут умереть, - в его голосе звучала нотка отчаяния. Её глаза вновь посмотрели на него. - Даже драконы смертны. Даже драконы, - и больше она ничего не сказала. Душа покинула тело. Рыцарь уткнулся лицом в кисть руки королевы, которую сжимал, и слезы проступили на его глазах. Казалось, что все кончилось. Уже настал конец всему со смертью Рейлы. И тут он услышал плачь. Плачь крохотного существа, лежавшего в колыбели. Он поднял голову и посмотрел на источник звука. Нянька взяла ребенка и начала его укачивать. Сир Дарри поднялся со своего места, отпустив женскую руку, и медленно пошел к женщине необъятных размеров с ребенком на руках. Джилл, заметила, как к ней приблизился рыцарь и прижала младенца к груди. - Дайте мне её, - попросил сир Дарри, протянув руки вперед. Джилл посмотрела на него с недоверием, но все же осторожно передала малышку мужчине. Рыцарь взглянул на бледно розоватое личико ребенка. Младенец распахнул глаза и посмотрел на Виллема Дарри. Глаза фиолетового цвета – цвета, которым обладали все представители рода Таргариенов. У него возникло ощущение, будто ребенок смотрел на него глазами своего покойного отца короля Эйриса: именно тем взглядом, когда государь был еще в здравом уме. Неужели это еще одна особенность представителей этого древнего рода – сходить с ума? Ибо история помнит правителей, сидящих на Железном Троне, что в своем порыве безумия губили самих себя. - Ты Дейнерис, из дома Таргариенов, - произнес рыцарь, глядя на ребенка. – Королева андалов и первых людей, – и добавил: - Бурерожденная, - ибо, когда королева рожала, снаружи замка разверзлась ужасная буря и только сейчас она успокоилась. Он отдал младенца няньке и затем ушел прочь. Он пришел в свою комнату, которая не могла сравниться с роскошью покоев королевы, взял бурдюк с вином, сел на кровать и сделал несколько больших глотков. Через четверть часа он осушил бурдюк и послал слугу за новым. И так он провел целую ночь, к утру напившись до беспамятства.       Он заснул крепким сном. Ему снились драконы, которые летали по всему Вестеросу и сжигали все на своем пути. Он видел горящих мужчин и женщин, которые бежали прочь из дома, чтобы спастись. Но пламя никого не щадило. И в огненных языках он вдруг увидел лицо королевы. Оно была прекрасно, как и в прежние дни, когда еще был мир. Серебристые волосы были уложены в незатейливую прическу. А на голове красовалась золотая корона в виде трех маленьких голов дракона. - «Огонь и кровь», - девиз Таргариенов и так все и было: Вестерос утопал в крови и горел в ярком пламени.       Он проснулся с ужасной головной болью. Память потихоньку возвращалась к нему. Он тяжело встал с кровати и направился к тазу. Он налил холодную воду и умылся. После он вытерся полотенцем. Сир Дарри переоделся и хотел было пойти к Рейле Таргариен, дабы справиться о её здоровье, как обычно, но тут его, словно молнией, ошарашила мысль, что королевы больше нет. Он вспомнил глаза цвета индиго, которые измученно глядели на него, и ему тяжко стало на душе.       Виллем Дарри вошел в септу, которая была освещена огнем свечей. По углам стояли Молчаливые сестры. А посреди септы под взглядами Семерых на высоком ложе покоилась королева. Она была одета в черное платье с золотой вышивкой на рукавах и подоле. Волосы были вымыты и расчесаны. На голове была корона с маленькими головами трех драконов. На веках лежали плоские камешки, на которых были нарисованы глаза. Рыцарь подошел ближе к покойной и затем тихо произнес: - Дети Вашего Величества будут в безопасности. Я это обещаю.       В тот же вечер тело королевы предали огню. И в тот же вечере Виллем Дарри отдал приказ снаряжать корабль.       На следующее утро рыцаря разбудил его оруженосец, который немедленно сообщил ему о надвигающейся опасности. Сир Дарри вскочил с постели, оделся и побежал на стену, откуда увидел на горизонте корабли. Он взял подзорную трубу и увидел флаг дома Баратеонов: черный олень на фоне желтого поля. Рыцарь почувствовал, будто его обдали холодной водой. Надежд на спасение, казалось, больше не осталось. И тут он вспомнил. Он снял железную цепочку с шеи, на которой висел камень с размером с ладонь. Этот камень был темно-золотистого цвета, который тускло блестел на солнце. На нем были начертаны некие знаки неизвестного рыцарю языка. Но он знал, что этот камень поможет ему. Что он сможет сдержать слово перед покойной королевой.       Он пришел в септу, где было очень тихо по сравнению с тем шумом, что был снаружи. Сир Дарри встал на колени и сжал заветный камень в руках. Он помнил слова, которым учил его отец. И с волнением, которое начало завладевать им, рыцарь Дарри произнес, словно молитву, эти слова. Он не знал их значения. Ибо этот язык был чужд ему. Сир Виллем чувствовал нутром, что слова, которым его научил отец, помогут в этот нелегкий час. Мужчина услышал, как снаружи грозно прогрохотал гром, но упорно продолжал стоять на коленях, сжимая камень, который стал горяч в его руках. Он раскрыл ладони и увидел, что камень засиял радужным светом. И женский голос в септе заставил его душу уйти в пятки. Рыцарь быстро встал и развернулся. Виллем Дарри ожидал увидеть здесь какую-нибудь служанку, но увидел совсем иное: возле изображения Матери стояла женщина в васильковом платье, усыпанном бриллиантами на шее и рукавах. У нее были пшеничные волосы, которые волнами спадали на ее плечи и грудь. На голове была жемчужная диадема. И казалось, что эта незнакомка источала свет. Рыцарь немедленно встал на колено, но женщина попросила его встать. - Ты взывал ко мне, сын аса? – задала она вопрос. - О, царица цариц! - начал рыцарь. - Молю тебя о помощи. Защити детей, которым грозит жестокая смерть от руки бунтовщика. Корабли его плывут сюда, и мы не успеем уплыть на далекие берега. - Хмм, - призадумалась женщина. – И что ты хочешь, чтобы я сделала, Виллем, сын Тивуса? - Прошу, заберите этих детей отсюда. Подальше, где им не будут угрожать жизни, - он упал перед ней на колени и схватился за подол ее платья. Она попятилась от внезапного действия со стороны мужчины, но вдруг осознала, какое отчаяние он сейчас испытывал. - Отведи меня к детям, - сказала она, положив свою ладонь ему на голову. Он посмотрел на нее и затем встал на ноги и пошел к дверям септы, предлагая женщине следовать за ним.       Они пришли в детскую мальчика. Маленький Визерис не понимал, что происходит и плакал, а нянька пыталась его успокоить. Но стоило в комнату зайти царице–богине, как мальчик притих и взглянул на незнакомку. Та подошла к нему и погладила по голове. - А где другой ребенок? – спросила она, взглянув на рыцаря. И мужчина повел ее в другую комнату, где в колыбели мирно спала Дени. Женщина осторожно подошла к кроватке и взглянула на малышку. Уголки ее губ дрогнули в улыбке, и затем она повернулась: - Девочку я возьму с собой в Асгард. - А мальчик? – возмутился Виллем Дарри. - Он должен остаться здесь. Ибо наследник трона должен вернуть то, что его по праву, - сказала она, взяв на руки младенца. Та, как спала, так и продолжала спать. - Но как мы сможем уплыть? Корабли врага уже близко! - Берите мальчика немедленно и плывите. Я уж постараюсь.        Когда корабль отплыл от причала, внезапно тьма окутала морской простор. Невозможно было что-либо видеть дальше расстояния вытянутой руки. Затем дунул сильный ветер с запада в паруса судна, на котором был сир Дарри и плачущий Визерис, что позволило кораблю ускориться. Спустя какое-то время, рыцарь услышал отдаленный грохот грома и тьма вдруг рассеялась. Он оглянулся, но не увидел Драконьего Камня. Не увидел даже верхушки горы, что грозно вздымалась над старинным замком Таргариенов. Теперь пути назад не было. Был лишь путь в неизвестность.