Nam omnia alia

Что чувствовала ты, Психея, в оный день, Когда Эрот тебя, под именем супруги, Привел на пир богов под неземную сень? Что чувствовала ты в их олимпийском круге? И вся любовь того, кто над любовью бог, Могла ли облегчить чуть видные обиды: Ареса дерзкий взор, царицы злобный вздох, Шушукание богинь и злой привет Киприды! И ва пиру богов, под их бесстыдный смех, Где выше власти все, все - боги да богини, Не вспоминала ль ты о днях земных утех, Где есть печаль и стыд, где вера есть в святыни! ©Валерий Брюсов

Надя вздрогнула, когда кто-то истошно закричал совсем близко. Она испуганно посмотрела на Егора, сидевшего рядом и, моргнув, прижалась к нему. - Кто это? В Логосе никто не кричал. Егор усмехнулся. - А разве здесь это повторяется каждую ночь? – Надя вздохнула и сильнее прижалась к другу. В этом доме он был для нее единственной защитой и опорой, по крайней мере, именно так думала девочка. Она безумно скучала по брату и подруге, но если Гномик сказала, что там опасно, значит лучше туда не ходить. - Когда я смогу вернуться к Андрюше? Егор погладил ее по голове. - Скоро, Надюш, очень скоро. - Наверное, он будет злиться, за то, что меня так долго не было, - девочка виновато опустила глаза. - Да, но могу поспорить, что еще больше он обрадуется тому, что ты жива. Надя хитро посмотрела на друга, встряхнув головой. - Покатай меня еще, - девочка засмеялась и, не дожидаясь ответа, повисла у Егора на шее. Мужчина вздохнул. - Держись крепче, малявка, - он встал с кровати и, улыбаясь, закружился по комнате, отчего та наполнилась звонким детским смехом, заглушающим крики Вадима, который отчаянно надрывался в комнате для допросов. - Паршивая сука, - Вадим сплюнул кровь и исподлобья посмотрел на Алису, сидящую напротив него. Мужчина искренне ненавидел свою мучительницу и проклинал тот момент, когда Вульф оставил эту девчонку в живых. – Что бы вы со мной не сделали, наказание Ингрид будет еще хуже, так что… - он попытался выдавить из себя улыбку, но получилось у него это плохо. Алиса тоже улыбнулась. Девушка нажала на желтую кнопку, на небольшом пульте и тело Уварова сотряслось под разрядом тока. Она встала со стула и взяла со столика шприц. - Как бы ты не отпирался, ты тут вовсе не для того, чтобы выдавать их секреты, - спокойно произнесла она. Девушка подошла к нему и медленно ввела иглу в вену на руке. Вадим скривился, отворачиваясь. - Сука, - снова выругался он, - ты еще пожалеешь об этом. Дай мне только добраться до офиса и… Девушка остановилась, когда половина лекарства была уже внутри него и внимательно посмотрела в его глаза. - И что тогда? – она усмехнулась. Вадим поднял голову и, попытался дернуть рукой. - Ваш поваренок у нас и расплачиваться придется ему. Девушка с силой надавила на поршень шприца, введя остатки быстрее положенного. Мужчина снова скривился, это принесло ему явный дискомфорт. - Поверь, - Алиса вздохнула. – Никто и не узнает. Девушка вздохнула, бросила сожалеющий взгляд на, потерявшего сознание, Вадима и быстро вышла из «пыточной», на ходу снимая перчатки. Он изо всех сил старался разозлить ее, и похоже получилось. Последняя, нечаянно брошенная, фраза действительно задела и что самое ужасное, - не приходилось сомневаться, он говорил правду. «Неужели этот идиот был так глуп, что попался им? – размышляла про себя девушка, поднимаясь по лестнице. – Главное как. Я наблюдала, он всегда был осторожен в подземелье». Девушка на полных парах летела по коридору, ведущему в кабинет деда, буквально ворвалась в него и тяжело дыша, села в кресло напротив него. Иван из-под очков, устало посмотрел на внучку. - Ну, что там? – мужчина отложил ручку в сторону и сложил руки в замок. - Скоро он заговорит по-другому, - нехотя отчиталась Алиса. – А еще он сказал, что, - она осеклась, подбирая нужное слово, - папа у них. Иван искреннее удивился, по крайней мере, так говорила его мимика. - Уверен, это как-то связано с Катей, - мужчина вздохнул, снял очки и помассировал виски. – Я сожалею, но мы ничего не должны делать по этому поводу. - Что? Но… - Алиса, - в голосе прозвучала строгая интонация, которую девушка терпеть не могла еще с детства, - я уверен, что сейчас там внизу такой кипишь, что сунуться туда будет нельзя еще неделю, а нам надо еще как-то незаметно вернуть Вадима. - Но мы же не можем оставить его там умирать, - совсем тихо произнесла девушка, осунувшись. - Он и не останется. Люди Князева вытащат его, - уверенно произнес Иван. – А теперь иди и скажи Теме, чтоб готовился к возвращению, а я позвоню Рустаму, раз уж Маша улетела к своему Виктору. Алиса нехотя кивнула и встала с кресла, направившись к выходу. - Алиса, - строго окликнул ее дед, - даже не вздумай идти туда сама! Девушка кивнула и вышла. «То он говорит, то Князев один ни на что не способен, а то «вытащит, - она зло стукнула кулаком по стене. – Нет, я так не могу!». Утро в Логосе прошло до животного весело и в то же время отвратительно. Утром ученикам пришлось лицезреть не самую приятную сцену во дворе, которое чудом не привлекло внимание ни директора школы, ни учителей, которые в это время, скорее всего только просыпались и приводили себя в порядок. Андрей всю ночь не давал Максиму спать своими расспросами, но ведомый огромным чувством вины, парень не показал раздражительности и рассказал все, что с ним случилось. Как Маша спасла его, вылечила, и почему ему пришлось работать на Ингрид. «Пойми, она моя мама, я не могу позволить, чтобы с ней, что-то случилось», - и Андрей верил и понимал его. Он позволил ему забрать те бумаги. Парень помнил, как убивалась Даша и винила себя в смерти мамы. Помнил, как тяжело ему было смотреть на любимую после всего этого, и теперь ощущал безмерное чувство радости за друга, которому похоже дали второй шанс за Дашу. «Мы должны им рассказать, - все на чем настаивал Авдеев, - Максим, они поймут. - Ты не задумывался, что кто-то из них может быть предателем?», - все, что ответил на это Морозов и тем самым закрыл эту тему раз и навсегда. Андрей давно подозревал, что среди них есть крыса. Кто-то явно сливал информацию о том, куда они ходили, зачем и что нашли. Они все знали, что одно время Морозов шантажировал Дашу болезнью ее матери, но девушка призналась в этом, излила душу и больше на ее честь никто не посягал. Предателем была точно не она. Больше он склонялся в Лизе. Ее долго не было, к тому же всем известно, что, пребывая в критическом состоянии, девушка слишком быстро встала на ноги и, стоило перевестись в частную больницу, как сразу нашлось донорское сердце. Это было весьма подозрительно, но Максу парень об этом не сказал, наконец, восстановив узы дружбы. Теперь он и сам мог поделиться наболевшим, а мучил его лишь один вопрос – куда все-таки делать его сестра, и как с этим связан их новый служащий Егор. А он был с этим связан, уж в чем, в чем, а в этом Андрей был уверен. Это подозрение и привела к утреннему происшествию, свидетелем, которого стала Галина и ученики, появившиеся в окнах, как только услышали крик Авдеева. Максиму с трудом удалось оттащить друга и предотвратить драку. На самом деле волновался он больше за друга, чем за Егора, который мог прихлопнуть его даже не моргнув. Но к их удивлению мужчина спокойно слушал все оскорбления в свой адрес и даже не дрогнул. Он молчал и спокойно стоял на месте, не произнеся ни слова Авдееву ни во время его угроз и обвинений, ни когда Максим оттащил его в сторону, относительно успокоил и лишь потом заметил в окне взволнованную Галину, которая почему-то не нажаловалась на них директору. Максим был до глубины души рад, что в его жизни был такой друг и намеревался помочь ему в поисках сестры. Щевцов был прав. В подземелье сегодня было и правда шумно и через чур людно. Вера уже пожалела, что пошла сюда и разделилась с Володей на одном из поворотов. К ее счастью здесь было так много тупиков, что ей удавалось прятаться в темноту сразу, как она слышала шаги. Если бы с этими людьми были собаки, ее обнаружили бы, но нет. Девушка прошла уже довольно далеко, миновав несколько заблокированных дверей. Они в такой спешке спустились в подземелье в поисках Кати, что девушка даже не успела рассказать повару про тот дом и Машу. Однако сладкое чувство того, что у нее есть тайна, известная только ей, ни капли не портила настрой. Она успеет рассказать. Еще все впереди. Услышав шаги, девушка заприметила следующий тупик, ускорила темп и прижалась к стене в самом дальнем углу. Вскоре мимо нее прошли двое мужчин, один из которых на руках нес обездвиженную Катю. Немного подождав, она последовала за ними. - Никогда не прощу себе этого, - зло произнес Виктор, идя вслед за Машей. Мужчина смотрел в пол, не удосуживаясь хоть иногда оглядываться для своей же безопасности, К счастью, с этой функцией прекрасно справлялась Маша. - Послушай, девочка сбежала, потому что ты ничего не объяснил ей, отослав непонятно к кому, а вовсе не из-за того. Что была кому-то нужна, - недовольно произнесла Маша, которая в четыре утра предпочитала находиться в своей кровати, а не блуждать по уже изрядно надоевшим тоннелям. - Мне было нечего рассказать ей, как и тогда ее матери, - парировал Поляков. – Моя семья должна доверять мне и если я говорю, что это ради их же безопасности, значит это так! Маша вздохнула, закатив глаза и, вздрогнув, положила руку на пистолет, когда показалось, что в одном из коридоров кто-то идет. - Если ты до сих пор… - Да! – он забыл обо всякой осторожности и произнес это вслух, всплеснув руками, и довольно громко. – Да, я виню себя в том, что произошло или могло произойти с ними тогда! Девушка остановилась, затем резко развернулась и дала ему пощечину и, схватив за горло, прижала к стене. - Если кто-то и виновен в том, что случилось в твоем доме тогда. То это я! Вини меня, а не себе и не Ингрид! Я пришла за тобой и позвала! Я вытащила тебя из кровати, оторвала от жены и от дочери, я и никто иной! – Маша отпустила его, зло сжала кулаки и пошла дальше. Вадим вернулся в офис только под утро. Он прошел мимо знакомых охранников, как обычно не удостоив их взгляда, открыл дверь магнитным ключом и пошел по заданному маршруту изредка здороваясь с персоналом лаборатории. Это было обычное утро, неприметное для них, для него и возможно даже для его начальства, которому сегодня он доложил о том, что Маша согласилась на все его условия, чтобы спасти сына, а пропадал он всю ночь, ведя с ней переговоры. Это было обычное утро, которое не исключало веселых неожиданностей.

Доблесть и девственность!— Сей союз Древен и дивен, как Смерть и Слава. Красною кровью своей клянусь И головою своей кудрявой — Ноши не будет у этих плеч, Кроме божественной ноши — Мира! Нежную руку кладу на меч: На лебединую шею Лиры. ©Марина Цветаева