Цветные сны

Дорогие читатели, ваш автор уходил в заслуженный отпуск после сданной наконец-то сессии, и теперь готов трудиться в поте лица. Новая глава совсем небольшая, но зато следующую вы увидите уже во вторник. Спасибо тем, кто еще со мной и ждет новую главу. Я очень по вам скучала. Всегда ваша, Taylor-13. -Я сейчас отпущу тебя, только не кричи,прошу,-раздается над уход знакомый голос, и я немного успокаиваюсь.-Кивни, если обещаешь не кричать. Я положительно матаю головой. Рука исчезает с моих губ, но другая все еще лежит на животе. Парень касается носиком моих волос и вдыхает их аромат. По телу пробегают мурашки, а глаза медленно закрываются. Так приятно ощущать его руки на своем теле. Его ладошка убирает волосы с моего плеча, открывая шею, а затем нежный поцелуй касается открывшегося участка. Я невольно задерживаю дыхание. -Как ты смогла это сделать? Как превратила мою жизнь за каких-то два дня в бессмыслицу, если я не вижу тебя? Почему ты такая? Кто ты? Его губы аккуратно касаются шеи, покрывая поцелуями все больше и больше, а правая ладошка пробралась под футболку и легла на голую кожу. Это так невероятно. Мне показалось, что с этим прикосновением те несколько бабочек, что летали внутри, превратились в огромное облако и сейчас своими крыльями щекочут каждую клеточку моего тела. Резкое движение его рук, и я уже сижу на барной стойке, а он становится между моих ног и притягивает к себе. Глаза в глаза, нос к носу, рука в руке. Слишком близко, но так невероятно далеко от моих желаний. Ну же, хватит так томно дышать, ничего не говори, просто прижмись ко мне своими губами и целуй, пока контур губ не сотрется. -Я не понимаю как, но ты свела меня с ума,-шепчет он, а от звуков его голоса тело покрывается мурашками. Он ближе. Намного ближе. В свете луны его глаза кажутся еще ярче, но я отрываю взгляд и смотрю на его губы. Он облизывает их, словно дразня, а я, завороженная, повторяю за ним. -Не могу больше,-с некой агрессивностью говорит он и наконец целует. Это был поцелуй, наполненный миллионами граней чувств. Его губы то со всей нежностью, на которую он только был способен, аккуратно касались моих, то терзали, то снова аккуратно прикасались. Но в какой-то момент не выдержала я и прикусила его губу так сильно, что мы оба почувствовали солоноватый вкус его крови. Это было настолько невероятно, что у меня и вовсе снесло крышу. Стена моего самообладания разрушилась без возможности восстановления. Мои руки потянулись к его футболке и резко потянули такую ненужную сейчас ткань вверх. Даже на секунду лишиться его губ было пыткой, но почувствовав его теплое тело руками, я поняла, что эта жертва была не напрасной. Ближе, ко мне, жарче, не останавливайся. Когда я потянулась к его ремню, внезапно послышались шаги на лестнице и Леону пришлось отпустить меня. Он выругался и тут же скрылся в темноте за холодильником. Я спрыгнула со стола, неаккуратно наступив на больную ногу. Лицо исказило гримаса боли. И именно в этот момент загорелся яркий свет на кухне. -Милая, что с тобой?-подскочил ко мне Марко, заметив мое лицо. -Нога болит,-тихо произношу я и опираюсь на его плечо.-Отнеси меня наверх, ладно? Сама я не справлюсь. Марко тут же поднимает меня на руки, а я бросаю последний взгляд туда, где должен стоять Леон. Но там никого нет. Абсолютно никого. Лишь пустой угол, образованный стеной и холодильником, и не больше. Боже, по-моему я схожу с ума. *** Утро следующего дня началось для меня с невероятных криков Франчески, что стягивала с нас с Марко одеяло и громко вопила, что мы проспали. Да, действительно, стрелки часов слишком быстро приближались к двенадцати часам, а в студии мы должны были быть еще в десять. Ну что, лишний выговор от Пабло нам обеспечен. Хотя благодарить должны, считай устроили учителям лишний час отдыха. В суматохе и спешке мы все же добрались до студии всей компанией к двум часам, успевая лишь на лекцию Пабло. Все это время Леон старательно избегал меня, лишь иногда я ловила на себе его взгляд, но все они были настолько мимолетны, что мне порой казалось, будто я их выдумала. А из головы все не выходило ночное происшествие. Судя по рассказу Марко, я и правда была внизу, а значит это не очередной полет моей слишком бурной фантазии. И на счет Марко...Если честно, я так и не поговорила с ним. Он уехал куда-то как только подбросил меня и других ребят до студии, но как ему сказать, что все произошедшее вчера лишь помутнение моего разума и отчаянная попытка забыть того, кто так не хочет выходить из моей головы? К концу дня я решила, что просто оставлю все как есть, ведь он скоро уедет. Кажется, через день или два. Ой, не важно! Я так не хочу думать сейчас об этом. А о чем я хочу думать? Леон. Ответ был очевиден. Я все не могу выбросить из головы эти поцелуи. Те несколько минут моего блаженства. Или все это было лишь сном? *** Секунды моей жизни неумолимо пролетали, складываясь в минуты, затем в часы и дальше в дни. Они то приносили радость, то заставляли грустить, но это была жизнь. Я понимала, что живу, а остальное не имело значения. Так пролетел месяц моего существования и на календаре уже было тридцать первое декабря. Сегодня последний день уходящего года. Праздник. Это, наверно, должно меня радовать, но почему-то в этом году покупка подарков, украшение дома и прочая суматоха не приносили должного удовольствия. И причина этому была лишь одна - Леон. После той, памятной для меня, ночи у Федерико, он вел себя невероятно странно. Бывали дни, когда он совсем не обращал на меня внимания, обходил за три километра или и вовсе не приходил на занятия, отправляя Людми учиться в студию одну и лишь привозил ее и встречал после занятий. Но порой, когда под воздействием магнитных бурь или какого-то невероятного расположения планет, не знаю как объяснить это иначе, он совсем не отставал от меня. В такие дни Людмила куда-то исчезала, Фран и Федерико старались не подходить ко мне, и даже Диего прекращал попытки помириться. А может все это лишь казалось мне, потому что все мое существо было сосредоточено только на нем и его знаках внимания. Он якобы невзначай касался моей руки, крепко сжимая ее, звонил и спрашивал какую-то чушь по поводу студии, совершенно случайно мы оказывались запертыми вдвоем в какой-нибудь тесной подсобке, где неистово целовались, пока стук в дверь не прерывал нас. Не стоит и говорить, что такое его поведение сводило с ума меня. Каждую ночь я проводила либо в слезах, пытаясь найти изъян в себе, понять, что именно заставляет его вести себя так, или же просто лежала в обнимку с Фран или Феде, а иногда и с ними обоими, и рассказывала об очередном дне его внимания. И вот теперь, спустя этот месяц непонятных отношений, я поняла, что дальше так продолжаться не может. В конце концов, у него есть Людмила, а я питала какую-то необоснованную любовь к этому золотому солнышку, поэтому помимо всего прочего испытывала его огромную вину перед ней. Не буду отрицать, что совесть порой доводила меня до истерики своими нравоучениями. Всему этому должен прийти конец. Нельзя. Они почти семья. А со своими чувствами я как-нибудь разберусь. Такие мысли и привели меня к тому, что утром тридцать первого декабря я проснулась с твердой уверенностью, что сегодня будет последний день, когда Леон занимает определенное место в моей жизни. Это все неправильно. Он-ошибка, которая должна остаться в прошлом году.