Нелепые ситуации

Было тепло, на отдельных участках трассы даже жарко. Так припекало, хоть раздевайся и беги голым! Анди стартовал в середине и настолько взмок, что к финишу успел замерзнуть. Биатлонист никак не желал больше терпеть липкую одежду, помчался скорее переодеваться, едва пересек черту, не взглянув и на табло с результатами. Гонкой Бирнбахер удовлетворен не был, но заболеть уж точно не планировал. Думать о неудачах он разучился, как только родилась его дочь. Ничего важнее семьи быть не может. Хотя биатлон, безусловно, оставался для Андреаса ключевым в его жизни. Андреас заскочил в первую попавшуюся раздевалку, запоздало отметив, что она – чужая. Однако снова выходить на улицу и ковылять до фургончика немецкой сборной ему не хотелось. Попутно ведь наверняка встретятся или пресса, или болельщики, мечтающие об автографе. Анди любил своих фанатов, почтительно относился к ним и никогда не отказывал, но сейчас элементарно требовалось отогреться. Он пристроился на скамейке среди комбинезонов и сумок, судя по эмблемам на них, - сборной Франции. Андреас решил перевести дух и уйти. Он снял свою куртку, чтобы костюм просох, закутался в лежащий рядом чей-то свитер, вытянул ноги и блаженно зажмурился: хорошо вот так просто посидеть в тишине и тепле! Когда в комнате послышались шаги, и ощутимо повеяло улицей, Бирнбахер торопливо скинул чужую кофту с плеч, резво поднялся и виновато заулыбался, узнав Бефа. Глупо было расслабляться, зная, что новые финишеры вот-вот побредут в раздевалки. Алексис вскинул брови, но распаляться вряд ли собирался. Он выглядел довольно флегматично, впрочем, как и всегда, однако сейчас чуть более рассеянно. - Извини, я случайно заскочил! – заверил его Анди на всякий случай. – Немножко погрелся, уже ухожу. Алексис, тем временем, спокойно подошел к своим вещам и принялся рыться в сумке, очевидно, намереваясь переодеться. На Андреаса француз не реагировал, и немец, было, направился к выходу, как Бёф внезапно отложил одежду и внимательно посмотрел на него. - Я завершаю карьеру, Анди. Бирнбахер неловко улыбнулся, пропустив его фразу мимо ушей. Алекс продолжал испытующе глядеть на него, и до Андреаса дошел смысл его интонации и слов. - Что? Ты решил уйти? – Анди был изумлен. Не столько решению Алексиса, сколько тому странному факту, что он заявил это ему. Бирнбахер, честно говоря, не мог назвать Бёфа своим другом или приятелем, хотя знал его, безусловно, достаточно и не раз общался. Но он бы и не сразу заметил отсутствие Алекса – хорошего, «крепкого середнячка», стабильного эстафетчика, но все же не того, кто часто на виду. - У меня чувство, что я окончательно сдулся, - посетовал Беф. Он был откровенен, и Андреасу стало стыдно за свое малодушие к нему. - Ты решил это после неполных двух этапов? – участливо спросил Бирнбахер. – Я вон начинал с КИБУ, все тоже далеко не ахти, - он подбадривающе улыбнулся. Алексис понуро уселся, и Андреас понял, что теперь ему так просто не уйти. Да и действительно захотелось помочь молодому французу, все же собственный длительный опыт заставлял ощущать себя вправе давать советы. - Это ощущение было в ходе предсезонки. - Из-за Олимпиады все, да? – вздохнул Андреас: игры в Сочи и для него выдались настоящим испытанием. – Алекс, но ты же достаточно молод, чтобы продолжать. - Интуицию не обмануть, - помотал головой Беф, уныло теребя нагрудной номер. – Мои шансы на крупные медали уже уплыли. - Алекс, откуда столько пессимизма? – решил действительно искренне поддержать его Андреас, присаживаясь рядом.– Не припомню тебя таким. - Сам не знаю, что со мной творится, прости, - качнул головой Бёф. – Я ощутил в один момент, прямо сегодня в гонке, что все, итог мне ясен. Я никогда и не блистал, но мое лучшее биатлонное трехлетие прошло, увы, незадолго до олимпиады, а теперь и поздно, и нет мотивации биться, начиная все заново. Я не хотел грузить тебя, Андреас, но мне как-то неожиданно захотелось высказаться… - Алексис, все нормально, - заверил его Анди. – Я, что же, первый услышал новость? Может, ты переговоришь с тренерами и командой, тщательно взвесишь? Я не из вежливости предлагаю. Меня нехило мотало в процессе карьеры от ярких всплесков до полнейшей невезухи и нового подъема. То, что творится сейчас, я и описать не могу – мало представляю, к чему вновь движусь. Так что никогда нельзя в нашем деле знать наверняка, прошел твой пик или нет. - Шутишь? Место в девятом десятке в Сочинской индивидуалке – какие тут надежды на лучшее? – горько усмехнулся Алекс. – Я же и в эстафеты перестал попадать. Нет, Анди, но ты все же куда сильнее меня, несмотря на твои неудачи. Да, ты первый, кто узнал. - Вижу, решение ты успел обдумать, - кивнул Андреас. – У тебя есть какая-то альтернатива? - Лыжные гонки, - несмело улыбнулся Бёф. – Я всегда тяготел к скорости. - Что ж, меня радует, что ты заинтересован в спорте. - Признаться, есть еще кое-что, - посмотрел Алексис на Анди с некой надеждой. Андреас вопросительно поднял брови. – Я не представляю, как объявить ребятам, что не еду с ними на третий этап. - Странно все-таки уходить посреди сезона… Но это же твой выбор, и они должны принять его. - Когда у нас уходил Венсан*, у нас на этапах даже некем было его заменить – неподготовлен резерв. Сейчас такой проблемы вроде нет… - он почесал переносицу. – И они и вправду не так уж нуждаются во мне. В соревновательном плане. Но чисто эмоционально я всегда поддерживал Мартена. Мы приятельствовали с Жаном-Гийомом, делили одну комнату – а это всегда определенные привычки, режим, приспособленность друг к другу. Да и Симон Фуркад – он ведь всякий раз переживает свои неудачи тяжело, он тоже далек от лидерства, и, возможно, я подам ему плохой пример, сдавшись в самом начале. Да, у меня щелкнуло что-то внутри, я не могу больше остаться в биатлоне. Но мне бы очень не хотелось, чтобы подобное случилось сейчас с ним. Андреас был в шоке. И от степени откровения Алексиса, и от того, как сильно он переживает за сборную. Не за себя! Вот уж действительно зрелый, настоящий командный боец. Анди не знал, может ли похвастаться тем же, и невольно зауважал Бёфа еще больше. Бирнбахер вспомнил свои ощущения, когда сезон он начал не в основной команде: желание доказать, что он – не худший, слабая, но уверенность в том, что возвращение ни в коем случае не затянется. Как оно и случилось. Уже вернувшись в расположение команды, встретившись с ребятами, Андреас испытал глубокое облегчение и невероятный прилив сил. Никто, кроме Шемпа, не выказал ему особых теплых чувств, не кинулся обниматься – такие сантименты при короткой разлуке Анди и сам счел бы странными и лишними. Но сам он не скрывал от себя, как же на самом деле соскучился по каждому из парней! Независимо от того, кого знал больше, а кого – меньше. За всех них Бирнбахер чувствовал даже некоторую степень ответственности как самый опытный и зрелый спортсмен. Алексис таковым не являлся, но его вполне можно было назвать крепким звеном, связующим и, вероятно, некой душой всей команды. Андреас знал одно: с Алексом хорошо общался каждый член французской сборной, включая и юного Симона. - Алекс, они справятся без тебя, будь уверен, - произнес Анди с мягкой улыбкой. – Весьма ценно, что ты так переживаешь за друзей. Я убежден, они оценят именно это твое качество! Симон, он если и примет какое-то решение, то вряд ли под впечатлением или влиянием кого-либо… - за Фуркада-старшего и самому Бирнбахеру порой обидно. – И потом, на этот сезон он настроен как-то особенно, нет за ним прежней нервозности. - Да я знаю, просто… - Доверься им, они тебя поддержат и поймут, - прервал его Андреас. - Ты прав, - согласился Алексис, наконец, оттаяв. В этот момент в раздевалку влетел вышеупомянутый Симон Фуркад, на ходу снимая верхнюю часть комбинезона и вытирая рукавом бородку. Он сперва и не заметил немецкого биатлониста, лишь мельком скользнув взглядом по Алексису, но потом резко остановился и уставился на Андреаса со странной улыбкой на лице. Бирнбахер уже подготовился ретироваться, когда в комнату столь же стремительно и взбудоражено, вихрем промчался Мартен. Он, улыбаясь, успел бросить какую-то короткую фразу старшему брату, как пораженно замер возле Андреаса. Покосился на свитер возле Анди, и Бирнбахеру стало понятно: бесхозная кофта принадлежала Фуркаду-младшему. Ему оставалось только растерянно и виновато улыбнуться. - Андреас? – почти одновременно ошеломленно выдали братья. - Всем привет, - бодро вскочил Бирнбахер, спешно пожал руку притихшему Алексису, а затем похлопал по плечам Фуркадам. – А я уже ухожу! Всем счастья, побед, ну и… - он не договорил, торопливо смываясь. Андреас хихикнул, выбравшись из раздевалки французов, и зашагал в поисках своей: вот тебе и заскочил погреться. Выслушал целую исповедь, успел расстроиться из-за ухода Алексиса, наткнуться на Фуркадов, которые подумали, должно быть, невесть что… Ну и денек! - Надеюсь, у вас с ним хотя бы все несерьезно, - тем временем, с каменным лицом произнес Симон, глядя на Алексиса. И тут же расхохотался. Мартен усмехнулся, сам Бёф заулыбался, мотая головой. - Скажешь тоже, - протянул Алексис. Напряжение чуть снизилось. – Просто раздевалку надо закрывать, ребята, - лица Фуркадов вытянулись. – А то некоторые блуждают, - добавил он. –Короче, столкнувшись с Андреасом, я его немного задержал – захотелось высказаться… Эм… неважно, - путался Алекс, не зная, как и сказать свою главную новость. Фуркады смотрели на него испытующе, и они оба - каждый по-своему - были дороги ему неимоверно, словно родня. – Я решил уйти из биатлона. Совсем. Окончательно и продумано. В один миг Бёф выпалил то, чего боялся, и в ожидании замер, вглядываясь в лица братьев. Чувствуя, как гулко колотится сердце, как нехорошо внутри. Секунду Фуркады одинаково не реагировали на Алекса вовсе. Затем Мартен поднял одну бровь, Симон нахмурился. - Если ты так решил… - проговорил Фуркад-старший. – Мы не можем воспрепятствовать? – Алексис с сожалением в глазах отрицательно помотал головой. – Что ж… - Это твое право, - нашелся за него Мартен. – Мы не можем тебя удержать. Но нам будет тебя не хватать, Алекс. Твоего юмора, дружелюбия. - Умения подбодрить, когда самому хреново, - поддержал брата Симон. – Не подводить в ответственные моменты в эстафетах. - Ладно, хватит, а то я сейчас заплачу! – улыбнулся Алексис и бросился обнимать Фуркадов, которые с радостью подались ему навстречу. Ему пришлось подпрыгнуть, чтобы дотянуться до Мартена. Как, впрочем, делал всегда, когда эстафетная команда побеждала не без Алекса. – Братишки вы мои. Алексис первым отпустил их. - Ну все-все, попрощались и будет. - Алекс, ты обязан попрощаться по-человечески, - подмигнул ему Симон. – С тебя вечеринка, - он подхватил, наконец, теплую кофту для себя и поторопился выйти. Спринт не был завершен, и ему явно не хотелось пропускать финал. Бёф его понимал и ничуть не обижался, лишь помахав вслед и кивнув, что согласен все устроить. Старшенький Фуркад был известным любителем потусить, позажигать, и Алексис был не прочь дать ему такую возможность. Мартен вот отчего-то все не уходил. Он принялся копаться в своей сумке, хотя свитер лежал на скамейке. - Марти, торопись, тебе же на награждение явно сегодня идти. - Да еще же не финал, - отмахнулся Мартен, а сам хитро улыбнулся: о да, он был уверен в победе. – На самом деле, ты так резко вдруг все решил. Почему? – с сочувствием посмотрел Фуркад, перестав копошиться. У Алексиса возникло чувство дежа-вю: случайная исповедь с Андреасом его выхолащивала, однако с другом не поделиться он не мог. А еще он боялся, что Мартен начнет его отговаривать: только ему было подвластно действительно повлиять на выбор Алекса. Поэтому он совершенно сознательно желал, чтобы Марти скорее ушел. - Облажался на олимпиаде, не вывожу больше эстафеты. Брось, Мартен, ты же все знаешь, - вздохнул Алексис. С Анди объясняться было куда проще. –Конечно, я не стар для спорта, мог что-то наверстать и вернуть. Но… не хочу я больше бороться. Все желание пропало в одночасье. - Еще пару недель назад ты был настроен оптимистично… - удивился Фуркад. - А такие решения всегда приходят неожиданно, - тише добавил Бёф, опустив глаза. – Прости, если я как-то подвожу команду или… тебя. - Да плевать и на меня, и на команду! – запальчиво воскликнул Мартен и тут же остудил пыл: - Главное, чтобы ты не пожалел. - Ну, я двинусь в гладкие лыжи, - вставил Алексис ободряюще. - О, а чего же сразу не сказал? – обрадовался Мартен. – Ох и Алекс! – он хлопнул Алексиса по плечу. - Ладно, тогда проваливай, - усмехнулся он. Алексис благодарно улыбнулся в ответ, понимающе кивнув. - Иди уже, чертяга, куртку только надень. - Ты тоже вылезай уже, - хмыкнул Фуркад. – И запри раздевалку, чтоб не слонялись тут… некоторые. Каков Бирнбахер, а! Чуть мой свитерок не стащил. Алексис и Мартен дружно рассмеялись, после чего Фуркад ушел. Алекс посидел в одиночестве какое-то время. На объяснения с Жаном у него не осталось никаких моральных сил, но придется поговорить и с ним. А потом… потом начнется новая жизнь. *Венсан Же – олимпийский чемпион-2010 г. ушел в начале сезона 2012-2013, после 2 этапа. Практически, как и Алексис.