***
Когда я открыла глаза, первое, что я увидела, было лицо мамы, которая обеспокоенно смотрела на меня. Я натянула улыбку, благо три месяца учебы научили меня делать это правильно, на что мама поджала губы и произнесла: — Нам необходимо серьезно поговорить. — Я слушаю, — ответила я, зная о чем будет разговор. — Мне не нравится то, что ты ведешь себя со всеми холодно, что закрылась от своих друзей. Так, — мама подчеркнула это слово. — ты должна вести себя только с людьми, которые не заслуживают твоей теплой улыбки и радостных глаз. Ты, безусловно, должна уметь за считанные секунды брать себя в руки, но общаться так с близкими людьми... Даже твой отец, который учил тебя этому, обеспокоен твоим поведением. — Я учту твое мнение, мама, — сказала я. — Постараюсь исправиться. Я видела, как она мучается, но боюсь вновь открывать свои эмоции. — Ну, постарайся.***
Прошла неделя. Я, как и хотела мама, стала показывать эмоции. Ну, эмоции, слишком громко сказано. Эмоцию — радость. Когда рядом находились мама или папа, я улыбалась, смеялась, хорошо, что и этому я научилась. Но когда рядом не было никого из родителей, я держала на лице дежурную улыбку. Я знала, что Захарра хочет поговорить со мной, но боится, что я изменилась. Так и есть. Отдельная тема — Фэш. Он добился аудиенции со мной и высказал все, что думает обо мне, когда держу себя в руках. Я выслушала его со спокойной холодной улыбкой и послала его в баню... Чтобы помылся. Он зарычал и выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. А я вздохнула. Смогу ли я стать прежней Василисой? Кажется, нет. Много времени прошло.***
Ненавижу его. Как можно было так подставиться? Ему жить надоело? Что же он сразу не пошел под пули? — Драг-г-гоций, — зарычала я, с разбега влетая в комнату. — Ты головой думаешь вообще!? — Чего орешь, Рыжая? Башка и так раскалывается, — он поморщился. Я хотела его, простите за выражение, отхерачить. Идиот. Баран. Прямо горит с него. И плевать, что я обещала не показывать свои реальные эмоции. Он хотел, чтобы я была искренна? Да пожалуйста! Только не подавись! — Ну все, Драгоций, ты попал, — хихикнула Захарра, стоящая около двери со всеми остальными. — Ой, я, пожалуй, помолчу. Все внимание снова прикреплено к нам. Я готова его загрызть. — Ну, что? Рад? Я же показываю свои эмоции, идиот! — кричала я, боковым зрением замечая, что остальные присутствующие рассеиваются. — Вася, послушай... — начал он, но я не дала ему договорить. — Не-е-ет, это ты меня послушай, — я ткнула пальцем ему в грудь. — Не смей так больше делать! А если бы ты погиб? Ты обо мне подумал? Да ладно обо мне! Ты о семье своей подумал? О Захарре и родителях? А о лучших друзьях? Или ты думаешь, что Ник и Маар не чувствуют ничего? Совести ты не имеешь, идиот! Он прижал меня к себе, а я дала волю слезам. Я все кричала, что ненавижу его за то, что смогла полюбить. А Фэш гладил меня по волосам и спине и шептал о чем-то, пытаясь успокоить. Перед тем, как заснуть, я услышала то, от чего мое сердце забилось быстрее: "Люблю тебя".