How to please

Моран знает, как доставить удовольствие боссу. Эта мысль приходит Джиму совершенно неожиданно, как и тысяча других, куда более изощренных и таких же непримечательных, но именно эта застревает в мозгу назойливым осколком дьявольского зеркала. Джеймс вдыхает аромат свежесваренного кофе, маскируя взгляд за краем нагретого напитком фарфора: Моран сидит в кресле напротив, сосредоточившись на газетной статье - редкий момент, когда полковник занят чтением. Мориарти привык видеть его за изучением скудного содержимого неизменно черных папок, и утренняя газета в руках снайпера вызывает у консультанта странное ощущение. Слишком спокойное утро вообще рождает у него когнитивный диссонанс, как будто репетиция перед концом света, который все никак не доберется до сцены. “Бас, ты что, и читать умеешь?” - немой вопрос Джим проглатывает вместе с первым глотком. Кофе по-арабски. Рецепт, привезенный полковником еще из Азии, отдает кардамоном и неуловимой бодрящей горечью. Забавно, но кардамона в чашке нет и в помине, а Джим все равно чувствует на языке жгучий привкус. Спросить бы, что он туда положил, но Мориарти знает: на этот вопрос, как и на десяток других, ответа он не получит. Как бы консультанту не хотелось нарушить данное слово, но негласное и, по сути, весьма условное правило отставного военного все еще в силе: любопытство Джима должно иметь границы. Возможно именно поэтому Мориарти так интересно добраться до истины - запретное манит куда сильнее приподнесенного в дар. Джиму алчно хочется вскрыть самую суть потаенных историй, зашифрованных картой шрамов на теле отставного военного. Что ни говори, а в профессии криптографа есть своя прелесть. Со вторым глотком Джим возвращается к созерцанию снайпера. Пронзительный угольный взгляд обегает невозмутимый профиль, на мгновение задерживаясь на практически растворившихся за сроком давности шрамах. Белая полоска над правой бровью - память о том, как маленький Себастьян неудачно разбил окно на дедовской даче. Консультант представляет взъерошенного темноволосого мальчишку, отбывающего свое наказание на чердаке той же дачи, и почему-то эта картина доставляет ему удовольствие. Разумеется, не такое ощутимое, как вкус кофе. Мориарти задумчиво проводит языком по горячему краю чашки, взглядом - по еще одной отметине на лице полковника: тонкому шраму от виска до самого уха. Эта царапина, по мнению Джеймса, появилась куда позже нелепой детской шалости. Быть может в отрочестве, или даже юности - отголосок жестоких драк со сверстниками. "Бас, ты любил драться в детстве?" Еще один глоток дразнит десны приятной терпкостью корицы, но вопрос без ответа раздражает нервные окончания куда интенсивнее. Горячая жидкость стремится по пищеводу в желудок; пристальный взгляд изучающе соскальзывает с лица полковника вниз, к вороту рубашки, под которой скрыто еще множество неопознанных знаков. "Бас, почему бы тебе не раздеться?" - чистый исследовательский интерес, ничего больше, гаснет вместе с выпитым кофе. Опустевшая чашка и блюдце соприкасаются со звонким разочарованием, нарушая тишину нелепо и беспардонно, как и ремарка самого Джеймса. - Только не говори, что ты читаешь по сло-гам, - бесцветные интонации по-садистски тонко вмешивают в тишину оттенки бурей наступающего раздражения. - Тебе не понравился кофе? - не отрываясь от газеты, полковник мастерски, на мягких лапах невозмутимости игнорирует провокационный вопрос. Эта манера обходить острые углы именно тогда, когда скопившееся напряжение требует выхода, злит Мориарти неимоверно. Особенно она злит его этим утром. - Не понравился. - Холодно отрезает Джеймс, встречая насмешливый взгляд снайпера, и возвращается к бумагам. - Его слишком мало. Мне нужна кружка побольше. "А тебе - рубашка с коротким рукавом," мысленно дополняет распоряжение Джим, смутно надеясь на то, что следующего раза хватит хотя бы на еще один неразгаданный шрам. А быть может, его хватит на то, чтобы понять, умеет ли доставлять удовольствие сам Джеймс?