***
Все собрались в лаборатории. Тихонов использовал очередную свою новую программу, чтобы определить, что связывает этих девушек. Результат нулевой. Такое чувство, что они просто оказались не в том месте не в то время. - Итак, что мы имеем? - Майский мерил комнату шагами, чем неимоверно раздражал бы Тихонова, как это было всегда, но сейчас реактивному гению было совсем не до этого. - Две девушки, разные. Совсем. Были убиты. Одинаково. Общих знакомых нет. Звонков с угрозами не было. - Ничего. Совершенно ничего. У меня такое чувство, что наш преступник выбирает жертв, которые не связаны между собой, словно издевается! - Возмущался Иван. - Итак, кто вырвал меня из заслуженного отпуска? Я хочу видеть лицо этого бесстыжего человека. Это в комнату вошла Белая, которую вызвали специально в команду Николаю Петровичу. Все понимали, что ему сейчас будет очень непросто, наверное, труднее, чем им всем вместе взятым. В отличии от пары начальства, особое отношение Круглова к Рогозиной, которое он особо-то и не скрывал, видели все. А Белая была Николаю Петровичу, как дочь и ученица. Им всегда было весело вместе и интересно, как маленькой семье. -Видишь ли, Таня, - начал Майский. - Ты когда-нибудь была психологом? - Ну, многое приходилось в жизни делать, - Таня нахмурилась. - А ты меня только ради этого вопроса позвал? - Не совсем. Валь, объясни. - В общем, у Галины Николаевны нервный срыв сильнейший. До такой степени, что она почти ни на что не реагирует. С ней сейчас Николай Петрович. - Ого, бедный, - Таня-то сразу смекнула, в чём дело. - Нам бы чтоб ты его отвлекала от этого ужаса, - состроив просительную рожицу попросил Май. - Да конечно, без вопросов. В чём суть нынешнего дела? - Слушай...***
Знакомство с Рогозиным-старшим продолжилось весьма неприятно: дракой. И было это так. Галя спала, а Николай сидел напротив на кресле и, подперев голову рукой, напряжённо думал, что делать. Мыслей о том, как помочь Гале не было совсем. Руку, которой он ударил о стену, саднило, выглядела она очень нелицеприятно, как после встречи с чьими-то зубами - кожа лопнувшая и развороченная, кровь остановилась, но Круглов где-то уже успел рану снова содрать и кровь местами текла. Левая рука - та, что ранена, - была чуть ли не до локтя в кровавых подтёках, правая - только местами в пятнах крови. Но боли майор не чувствовал. Точнее, чувствовал, но не от раны на руке. Позвонили в дверь. Николай отправился открывать, как выяснилось, отцу Галины Николаевны. В руках у мужчины оказались ирисы и какая-то выпечка, в темноте майор не разглядел. Николаи напряжённо друг друга разглядывали. Рогозин вошёл в квартиру, закрыв за собой дверь, положил гостинцы для дочери на тумбу в прихожей и стал снимать верхнюю одежду. Тут-то он и заметил окровавленные руки майора. Без объявления войны старший мужчина бросился в драку, схватив младшего за грудки и ударив о стену. - Ты что с дочкой моей сделал, тварь?! Ты хочешь, чтобы я тебя прямо тут убил?! Да меня твоя же ФЭС первая оправдает! - Мужчина не говорил - шипел. Но на крик вышла Галя. В целости и сохранности, одетая в домашнюю одежду, выспавшаясь, только неживая какая-то. Рогозин отпустил майора, взял в руки свои гостинцы и, прочистив горло, чуть потупившись произнёс: - Да, неловко вышло. Галочка, это тебе, - он отдал женщине свои подарки. Та чуть улыбнулась. Даже не улыбнулась, а так, в глазах мелькнула искорка улыбки и тут же потухла. Круглов немного расстроился. И ещё не известно, что его расстроило больше - то, что Рогозина так и не улыбнулась, или то, что её отец за секунды вызвал у неё больше эмоций, чем майор за два дня. "Нет, конечно, это логично, ведь он её отец, - думал Круглов. - Оно и понятно, что она ему радуется. М-да, успокаиваю себя. Безрезультатно" Круглов собрался, скомкано попрощался с семейством Рогозиных и ушёл, чувствуя себя лишним. Ему не хотелось возвращаться в дом, где на него волком смотрит Рогозин-старший, и вообще без эмоций - Рогозина-младшая. Хотелось выть от отчаяния. Круглов и сам не понимал, как медленно скатывается туда же, откуда Галина выбраться уже два дня не может. Не настолько глубоко, конечно, но всё же больно ведь. Уже по дороге в ФЭС мужчина горько себя высмеял: "Как шестнадцатилетняя девчонка!". Сейчас ему хотелось бы, как раньше, выехать куда-нибудь с Белой, даже на кровавое побоище. Таня всегда придавала ему сил, как неиссякаемый источник оптимизма и энергии. Этот выезд помог бы ему хоть на время поверить, что всё как раньше, что Галя ждёт его звонка с отчётом, что в ФЭС никто не ходит с похоронным видом. Но Таня в отпуске, так что не получится.