Harry Potter and the Black Hearted Auror

Г-н Гарри Поттер, Как вы, несомненно, знаете, по крайней мере отчасти из-за ваших действий весной этого года, а также в ситуации войны, Корнелиус Фадж подал в отставку с поста Министра Магии. Так как я стал новым министром, то я поставил перед собой две очень простых, и необходимых цели. Первая из них является то, что я не позволю Министерству продолжить делать свои ошибки, главные из которых, несомненно, является его полная неспособность признать ошибку, и хуже того, продолжать делать это из чистого гордости и глупости. Моя вторая цель еще проще, и более важная, чем первая. Это, раз и навсегда, уничтожить Волдеморта. Мне кажется, что и вы сильно озабочены в выполнении обоих этих целей, мистер Поттер. Я догадываюсь что вы обижены на Министерство, из-за того что оно преследовало вас и тех, кого вы любили, и игнорировало ваши предупреждения. Тем немение у меня есть доступ к более достоверной информации, чем в Пророке (хотя и меньше, в этом у меня нет сомнения, чем у Альбуса Дамблдора), и это довольно очевидно для меня, что Волдеморт, не будет побежден без вашей помощи. Мой предшественник был дурак и человек, который хотел только власть ради власти. Уверяю вас, мистер Поттер, я не он. Министерство обязано вам большой долг и я не позволю ему по-прежнему оставатся неоплаченными! Я не собираюсь на пороге войны, прятаться за плечами юнного героя, что бы он сделал за других их работу, я хочу чтобы народ поверил в свое правительство, которые должно помогать ему в любом случае , а не препятствовать на каждом шагу! И я не позволю что бы эта война была проиграна из-за незнания, недоверия и страха, потому что были когда-либо обмануты или были игрушками Волдеморта. Я прошу о встрече с вами, мистер Поттер, и оставляю назначения времяни и места за вами что бы решить наши вопросы . С уважением, Руфус Скримджер Министр Магии. Гарри Поттер прочитал письмо и уже в пятнадцатый раз неуверенно грыз губу. Что он должен был ответить на это? Он не доверял Министерству, даже если у него сейчас новый лидер, который, казалось, так отличается от того, который был последние четыре года и попеременно то восхвалял, то преследовал его. Тем не менее, в результате приключения в Отделе Тайн, он дал обещание: не себе, не своим друзьям и даже не Дамблдору. Он дал обещание Сириусу, что впредь он будет думать. Гарри рассуждал, ему надо повзрослеть , а не быть тем безрасудным ребенком который делит все на черное и белое, ведь из-за этих предрасутков погиб его крестный. С такими мыслями, он еще раз перечитал письмо. Министр обращался к нему как к равному человеку, а не покровительственно считая его еще ребенком, которым помыкали другие представители власти начиная с его одиннадцатого деня рождения. Хотя в большинстве вина была все же его, он был своеобразной игрушкой директора Хогвардца, ведь именно директор заточил Сириуса в так ненавидимом ему доме, а так же запретив друзьям писать ему, Гарри, письма. И, несмотря на все слезливые извинения Дамблдора в конце их разговора в конце учебного года, по тону письма от него, которое Гарри получил лишь за час до этого, Дамблдор все еще думал о нем, как о ребеноке, может быть, полезном ребенке, но не как молодой человеке. Всего лишь полезный ребенок, которого бы постоянно сталкивали с Томом Риддлом пока один не погиб бы от руки другого. Министр же признал, что были допущены ошибки. Более того, он признал эти ошибки, и просит Гарри дать ему шанс, чтобы доказать, что все могло бы быть по-другому. Гарри не сразу поверил в этого человека, он знал людей, а в особенности тех кто управляет Министерством. Но было бы несправедливо просто предположить, что Скримджер собирался на словах давать обещания, а в ходе дела трусливо прятатся от неприятностей. В самом деле, не только не справедливо, это очень глупо. Гарри знал, что эти предположения, сделанные о министре в спешке могут быть глупыми, и он не собирался так же глупо поступать, как большинство людей которые читают Пророк и верят больше, чем одно в слово из двадцати. Оба этих предположения давали серьезно рассмотреть предложение министра о встречи. Что не ускользнуло от внимания Гарри, так это то что по-видимому у Министерства плохи дела и его возможно будут использовать для поднятия престижа, но насчет этого он был не против. Вчитавшись в письмо еще раз Гарри заметил, что министр в письме обращается к нему по имени и уважительно, судя по подчерку это было неудобно для него. Мягкий крик вывел его из задумчивости, его глаза продолжали пока сканировать тяжелый, аккуратный почерк перед ним. Хедвиг разглядывая другую сову в своей комнате,но не с обычной тонко скрытой неприязнью которую она показала большинству других птиц. Темная сова , наверное, лично Скримджера, перепрыгнула поближе к поилке. Хорошо, он принял решение, но теперь, когда он решил ответить ... Что он собирался написать? Гарри нашел перо, баночку чернил, которые не полностью высохли, и чистый свиток пергамента . Он разрывался от того с чего бы начать письмо: возможно с жалоб и оскорблений в адрес прошлого правительства или быть может простого ответа, но он был бы счастлив встретиться с министром и обсудить все, что заблагорассудится.Как бы Сириус справиться с этим? Это привело к вспышки боли, и он ущипнул себя резко за переносицу, останавливая слезы, прежде чем они полились бы из глаз. Сейчас не время вспоминать о нем, возможно после написания письма, когда он уже заснет в очередном кошмаре увидит подение кресного в Арку Смерти.Но нужно было решать что написать в ответ и как поступить. На ум приходило только две личности: первая Люциус Малфой, он добился много влияния с помощью денег, но немного подумав, Гарри отверг этот вариант. У него хватало денег на безбедную жизнь, но врятли хватит на подкуп министерского чиновника, да и возможно с этим ничего не выйдет. Второй же Альбус Дамблдор, который посредством манипуляций может добиватся поставленной себе цели. Поттер представил как он манипулирует министром что бы получить то что он захочет. Он четыре года наблюдал как Дамблдор и Фадж пытаются вставить палки в колеса друг друга перетягивая мнение общественности к себе, но это не его путь. Он тяжело вздохнул и уронил голову на колени. Если он захочет встретится со Скримджером,то надо действовать окуратно, ведь Альбус и Фадж попытаются всячески мешать им. Он посмотрел вниз, на все еще белеющие буквы на тыльной стороне ладони. В начале, они были напоминанием обо всем, что случилось по вине Министерства, но в этот момент, они имели в виду другой смысл. Он не был в состоянии держать рот на замке, когда пришел к Амбридж. Я не должен лгать? Гарри думал, что, Нет, я не должен терять самообладания. Это станет его дивизом на ближайшее будущее. Я не должен позволять своим эмоциям, гневу, страху, ненависти, контролировать меня. Я должен буду думать о своих действиях и лучше понимать кто больше от них пострадает или выиграет. Я должен сохранять контроль. Я должен быть сильным и храбрым, как Гриффиндор, а не вспыльчив и не безрасудным ... Он фыркнул от смеха, завершая мысль вслух. "Как Гриффиндор?" Гарри закрыл глаза, начал размеренно дышать чтобы очистить свой разум, как научил его Снейп, ну, не так много учил, как кричал на него. Он пытался очистить свой разум,сосредоточился на дыхание, ощутил биение своего сердца. Постепенно он действительно начал чувствовать, что происходило в нем, а не просто пытатся игнорировать это и придать при этом цвет каждой мысли и действию. Он почти кричал. Боль была все еще внутри него в самом сердце, независимо от того что говорили другие люди. И гнев гнев на себя, на Снейпа, на Дамблдора, на Малфоя, на Фаджа и всех его приспешников оставленых в министерстве. Ненависть к Волдеморту и его Пожирателям Смерти, хотя, как ни странно, на Снейпа или Драко Малфоя ненависти особой небыло, была только неприязнь, хотя для пезрения к Долорес Амбридж его хватит . Он чувствовал страх. Страх перед Воландемортом, страх перед будущим. Ему наконец то удалось взять эмоции под контроль,не отстранится от них, а принять как часть себя. Гарри сидел на стуле в течение часа, медленно раскачиваясь на стуле под взглядами двух сов. Наконец зеленые глаза распахнулись, все еще влажные от слез, Гарри обмакнул перо в чернила и начал писать.