Возвращаясь

- Ты чего не спишь?! - сонным голосом спросил Паша, увидев свою возлюбленную задумчиво сидящей у открытого окна. Девушка не отреагировала, она лишь продолжала витать в своих мыслях, уносящих её далеко за пределы пустынного ночного города. Изящные изгибы тела, матовый блеск кожи в лунном свете и знакомый до каждого миллиметра силуэт на фоне беспробудно мрачной темноты – Павел тихо подошёл к Але. Лёгкий поцелуй в обнажённое плечо, и девушка вздрагивает от неожиданности, глядя на него испуганно грустными глазами. - Прости, я напугал тебя, - шепчет ей у самого уха, попутно целуя в висок. - Всё хорошо, - примирительно улыбается она совсем невесёлой улыбкой и кладёт голову на грудь любимого. Паша бережно прижимает к себе её прохладные плечи, даже не пытаясь заглянуть ей в глаза. - Ты чего не спишь? – вновь повторил он свой вопрос. - Не знаю, - тяжело вздохнула она и вновь устремила свой взгляд на яркие огни строительной площадки, - не спится… В комнате гулял прохладный апрельский воздух, в котором ещё слышались отголоски сырости, но уже чётко просачивался запах пожухлой травы, сохнущей на солнце. Весна незаметно пришла в город, давая жизнь природе: кругом слышались бурные переливы птиц, сочная растительность бойко пробивалась сквозь бетонные плиты и асфальт, мелодично капали остатки талых вод с крыш. Но ни единого фонаря, ни собак, ни души… - Паш, а ты помнишь, какое сегодня число? – задумчиво произнесла Аля, не отрывая взгляд от далёкого света. - Она придёт, - тут же понял причину её бессонницы. - Не знаю... – тоска тянула изнутри. - Она придёт, - ещё раз повторил ей, - она всегда приходит сюда каждый год. Его уверенный и в то же время мягкий тон немного успокаивал, но тревога всё же не отпускала Алю: - Хорошо, если так оно и будет... - Аль, она точно придёт, не переживай! Он обнял её покрепче, и оба вновь стали наблюдать за мерцающими огнями строительной площадки. Уже было далеко за полночь, когда в квартиру вошли совсем ещё юные путешественники: парень и девушка. Они также осторожно закрыли предательски скрипящую дверь и прошли вглубь помещения. - Костя, прикрой окно, пожалуйста! – тихо произнесла девушка. Молодой человек поднял с пола старые куски обоев, подошёл к окну, стёкла которого к великому его удивлению были целы, и, закрыв его, завесил пожелтевшими кусками бумаги. Девушка зажгла небольшую свечу, и стены комнаты озарились тусклым светом. - Так-то лучше, - довольно произнесла она и принялась осматриваться. Посреди комнаты стоял разложенный старый диван, на нём лежало ватное одеяло, дверцы полуразбитого шкафа были бережно прикрыты, как ни странно, но здесь практически не было пыли и было достаточно сухо, складывалось впечатление, будто эта квартира жилая. Ребята стали готовиться к ночлегу. - Дашк, я до сих пор не пойму: мы уже который год приезжаем сюда, и который год ночуем именно в этой квартире, хотя нас уже сколько раз тут чуть было не поймали? – наконец задал давно мучавший его вопрос Костя, раскладывая спальные мешки поверх одеяла. Девушка пожала плечами. - Можно было переночевать и в шестнадцатиэтажке, оттуда потрясный вид на ЧАЭС, - не унимался Костя. - Ты знаешь, - задумчиво произнесла Даша, - мне как-то тут уютно… я не знаю, чем это объяснить, но у меня такое чувство, будто я домой пришла. Понимаешь?! Мне здесь тепло, комфортно, пусть не физически, но морально. Тут спокойно. Мне всегда тревожно сюда заходить, но когда я переступаю порог этой квартиры, то меня накрывает такая волна… в общем, я не знаю, как это объяснить, но мне тут нравится и всё…. - А почему именно тридцатого апреля? – немного ошарашено, но уже спокойнее спросил парень. - Я так чувствую… - Даша погасила огонек и, аккуратно отодвинув импровизированные шторы, стала смотреть вдаль. – Красиво тут… Устрашающе, но всё же красиво… и спокойно… - Идем спать, Даш, - послышался мягкий голос из-за спины, - нам вставать через несколько часов. Завтра полюбуешься. Идем! Ещё раз взглянув на ночной пейзаж, Даша с шумом выдохнула и поплелась к месту ночлега. Удобно устроившись в спальном мешке, загадочным, но счастливым взглядом она ещё долго бродила по облупленному потолку комнаты. Костя уже спал, когда усталость тяжёлым грузом навалилась на плечи Дарьи. - Мам! Пап! Я здесь! – шёпотом произнесла она. - Спокойной ночи! Через несколько минут двое молодых людей мирно сопели. И даже сквозь сон улыбка не сходила с лица девушки: она словно вернулась туда, где её любят и ждут. - Ну вот! А ты всё переживала! Два едва видимых силуэта сидели у изголовья Даши. Аля осторожно перебирала темные как смоль волосы дочери. «И в кого только это у неё?!» - слёзы бесконечной радости крупными каплями сыпались с её глаз. Аля сидела у самого края дивана на полу, поджав под себя ноги, голова её покоилась на левой руке, а правой она бережно гладила дочь. Паша сидел рядом, положа подбородок на плечо Али, обнимая любимую и задумчиво глядя на своих девочек. Всё нутро его сжалось от ощущения безмерного счастья и лёгкого привкуса горечи - они всё же не вместе. - Паш, она такая большая стала, - не отрывала взгляд ни на секунду. Повинуясь порыву, Павел аккуратно дотронулся до ладошки дочери. Почувствовав холодок, Даша тут же спрятала её под одеяло. Родители улыбнулись и осторожно поцеловали ребёнка: - Спи, наше маленькое сокровище! В безлюдном и давно покинутом городе уже давно не слышно звонкого смеха и радостных криков, лишь скорбный шёпот и дежурные слова эхом отскакивают от мёртвых стен. Кругом интересующиеся взгляды туристов, скорбь и сожаление тех людей, кто некогда жил здесь. Они будто просят прощения у города за ту чудовищную ошибку, за беспечность и тщеславие человеческой натуры. А Припять, словно старенькая мама, она не злится, не обижается, но с тяжёлым сердцем отпускает своих детей жить дальше, строить свою судьбу, свое будущее, каждый раз надеясь на новую, лишь бы не последнюю встречу... Природа постепенно отвоёвывает свои территории, превращая некогда цветущий город сначала в руины, а потом и вовсе ровняет его с землей. Кругом ощущение безнадежности и горькой грусти… И только раз в год в одной из пустых глазниц окон зажигается маленький огонек счастья…