Не успела

Небо над Лондоном и так почти всегда серое, но сегодня оно было будто ещё темнее. Время было только лишь пять часов по полудню. Шёл проливной дождь, дул сильный ветер. На улицах было меньше народу, чем обычно в это время на Трафальгарской площади. Люди торопились, чуть ли не бежали. Некоторые прятались под крышами зданий и ждали пока ливень хоть чуть-чуть стихнет. Лишь одна девушка не торопясь прогуливалась по улицам. Вид у неё был угрюмый. В её глазах стояли слёзы, но она явно не собиралась позволить им скользить по своим щекам.        Сегодня день выдался у неё не очень хороший. В общем как и неделя, месяц, год… Девушку звали Марлин МакКиннон, она была чистокровной ведьмой, недавно окончивший школу чародейства и волшебства Хогвартс. Но ей казалось будто с тех пор прошло не два года, а целая вечность. И всё это было из-за войны. Лорд Волан-де-Морт, как он сам называл себя, начал эту войну с целью очистить мир от грязнокровок и подчинить себе всех волшебников. У него были приспешники, которые называли себя Пожирателями Смерти. Другие люди боялись его и не произносили его имя. Они называли его Сами-Знаете-Кто. Но были люди, которые сражались с ним. Сражалось с ним Министерство Магии, главным образом мракоборцы, и некоторые группировки. Самая известная из них — это «Орден Феникса, » возглавляемый Альбусом Дамблдором, директором школы Хогвартс.        Марлин МакКиннон вступила в этот орден, как только узнала о его существовании, то есть спустя полгода после окончания школы. И вот, она сражалась с приспешниками Волан-де-Морта бок о бок вместе со своими друзьями за справедливость, за лучшее будущее без войны, без глупой идеи о том, что волшебниками могут быть только чистокровные маги.        Сегодня на её глазах в битве погиб их товарищ Бенджи Фенвик, его разорвало на кусочки. Это было ужасно. И сразу после того, как битва закончилась, после того, как члены ордена Феникса помогли всем раненым и доставили всех пострадавших в больницу Святого Мунга, — она сбежала. Она шла по Лондону, прикинувшись маглой. Оделась в джинсы, свитер и накинула на себя плащ. Она шла и думала о войне, о всех, кто в ней погиб, о детях, которые уже никогда не узнают своих отцов, матерей, а то и обоих. Столько было боли, отчаяния, страха. Её волосы и вся одежда давно промокли насквозь, но её это не волновало. Ей не хотелось больше принимать участия в битвах, в этой войне. Она боялась за свою семью, за своих друзей, за человека, которого очень любила. Однако, несмотря ни на что, она должна продолжать бороться, ведь если бы каждый человек отказывался из-за того, что его сломала эта война, то вряд ли бы кто-нибудь ещё остался. — МакКиннон, я тебя повсюду ищу! Я уж было подумал, что с тобой что-то случилось. — услышала она знакомый голос позади себя. Обернувшись она увидела его. Сириуса Блэка. Он стоял всего в паре шагов от неё и был абсолютно сухой, — Да ты вся промокла! Ты что никогда не слышала о водоотталкивающем заклинании? — Просто забыла. Извини, мне надо было подумать о… — Подумала? А теперь идём со мной. — Нет, Сириус. Я хочу побыть одна… — заупрямилась Марлин. — Не обсуждается! — рявкнул Блэк. Он подошел к ней, взял её за руку и поволок в закоулок. Первое время Марлин пыталась высвободиться из его хватки, но быстро сдалась, поняв, что это бессмысленно. — Как ты вообще нашёл меня? — Вспомнил, что Трафальгарская площадь — это твое любимое место в Лондоне. — Может тогда будет лучше, если ты меня оставишь здесь, чтобы я могла насладиться любимым местом? — Исключено. Сейчас везде очень опасно. — Вот именно! Везде! Так что мне выбирать в каком опасном месте находится. — Марлз, прекрати истерику. Я не оставлю тебя здесь. Всё, закрыли тему. Наконец, они дошли и Сириус остановился. Достав волшебную палочку, он сильнее сжал руки Марлин и трансгрессировал. Они попали в уютную комнатку, в которой правда был небольшой беспорядок. На столе были раскиданы карты и бумаги, а стул практически было не видно из-за накиданных на него одежды. В комнате было окно, но оно было закрыто толстыми коричневыми шторами. — Садись, — указал Сириус на кровать, — а теперь рассказывай. — Что рассказывать? — МакКиннон! — Я правда не понимаю, что ты хочешь от меня услышать. — Всё, что тебя гложет, — улыбнулся он. Марлин отвернулась от него и уставилась в окно, игнорируя Блэка. Её одежда была промокшая от дождя и ей было весьма холодно, но она не хотела, чтобы Блэк это понял и не смела даже обнять себя руками. Она попыталась незаметно сцепить руки в замок, чтобы хотя бы отогреть пальцы, но этим движением она всё-таки выдала себя. — Замерзла? Давай я принесу тебе сухую одежду, ты переоденешься и… — Прекрати обо мне заботиться, ты не мой отец и не мой парень! — Но ты хотела бы, — усмехнулся он. — Чтобы ты был моим отцом? Слава Мерлину, это не так! Ты был бы ужасным отцом! — Ну, этого ты точно не знаешь, — мягко улыбнувшись, он заправил выбившийся волос из её хвоста за ухо. — и я имел в виду — второе. — Нет! — как отрезала произнесла она. Сириус вновь усмехнулся. - Точно, мы ведь это уже проходили. И как я мог забыть? - Не удивил. Вряд ли ты помнишь всех своих девушек. Сириус вновь усмехнулся, затем прошёл к шкафу и, достав оттуда чистую футболку, протянул Марлин. — Ванная по коридору первая дверь слева. Марлин не пошевелилась. — Ну, хватит, Марлз. Давай иди переоденься, сразу согреешься. Или ты хочешь, чтобы я согрел тебя в своих объятьях? — Да иди ты! — она схватила протянутую футболку и скрылась за дверью. Вернулась она только через минут пятнадцать. — Неужели? Я уж думал ты сбежала. — Просто решила принять теплый душ, ты ведь не возражаешь? — Нет. Садись. — Мне нечего рассказывать, Сириус, — сказала она, садясь на кровать. — Я просто устала. Должна была подумать. — И заболеть? На улице не самая лучшая погода для прогулок. Дождь как из ведра. — он набросил на неё клетчатый плед. — С чего бы вдруг такая забота? Он приподнял брови: — Мне кажется, я всегда заботился о тебе. Помнишь, на шестом курсе к тебе пристал Мальсибер и Эйвери, кто тогда пришёл тебе на помощь, а? — Ты просто проходил мимо. Вы с Джеймсом опять делали какую-ту пакость. — Эй! Не пакость, а шутку! Мы заколдовали гобелен у входа в слизеринскую гостиную, чтобы он обзывал каждого, кто проходит мимо. — Ну, я же говорю пакость, — улыбнулась Марлин, кутаясь всё сильнее в плед. — Я всегда твой друг, МакКиннон, и я всегда буду заботиться о тебе. Не забывай об этом. — Ладно. Уж, постараюсь не забыть. — Ну, что же, я жду когда ты мне расскажешь, о чём ты думала. — Сириус, — протянула она его имя, — я не хочу говорить об этом. — Почему? — Потому что не хочу. — Ладно, но обещай, что, если захочешь поговорить с кем-нибудь об этом, придёшь ко мне. — Угу, — буркнула она. — МакКиннон, обещай. — Да, хорошо. — Марлз, обещай нормально. — Да, да! — Марлин! — Да, обещаю я. — Вот и умница, а теперь ложись спать. — Я вернусь домой. — Нет, сегодня ты уже никуда не пойдёшь. Сириус прилег рядом с Марлин на кровать, одной рукой приобняв её за плечи, а другой рукой взял её руку и преподнёс к своим губам, поцеловав каждый пальчик, он отпустил её. — Что это сейчас было? Он вздохнул и ничего не ответил. — Сириус? — Спокойной ночи, Марлин. — нежно произнес он, поплотнее укутал её в плед, и поцеловал в затылок. Марлин расслабилась. Она чувствовала себя впервые за весь день, всю неделю, месяц, год, так спокойно. Все проблемы выпали из её головы, она забыла, что идёт война, что с каждым днём умирают маглы и те, кто за них борется. Она забыла, что сегодня погиб её знакомый. С Сириусом Блэком она чувствовала себя умиротворенно и счастливо. МакКиннон не заметила как её глаза закрылись и она заснула.        Проснувшись утром, она обнаружила себя уткнувшейся к чьей-то теплой груди. К мужской груди. Немного отстранившись она увидела Блэка. «Только этого не хватало. Главное, чтобы он не проснулся сейчас, а то будет неловко» - думала она, прокручивая в своей голове вчерашний вечер. Сняв его руку со своей талии, она тихонько выбралась из постели, стараясь не разбудить Блэка и направилась в ванную. Умывшись и надев свои вещи, которые после вчерашней прогулки под дождем так сильно промокли, что за ночь не успели просохнуть до конца, из-за чего их пришлось предварительно высушивать заклинанием. Переодевшись, МакКиннон пошла искать кухню. Она оказалась с правой стороны от ванны. Открыв холодильник она поняла, что здесь повесилась мышь, но все-таки, хорошо присмотревшись она смогла найти пару яиц. Подумав о том, что сможет приготовить яичницу, она пошла искать сковородку, которую найти оказалось не так сложно. Чуть погодя, поставив чайник на плиту, она почувствовала чьи-то руки у себя на талии и губы на своей щеке. — Блэк, что ты делаешь? — Целую принцессу, что непонятного? — Что? — МакКиннон засмеялась, — Где ты здесь нашёл принцессу? — Ты — моя принцесса. — О, Мерлин, Сириус, ты что с утра успел уже что-то выпить? — она шутя стукнула его по руке. — Ну, что ты, дорогая, разве я мог? — Ладно, заканчивай этот спектакль, садись за стол, завтракать будем. Сириус усмехнувшись, послушно сел за стол. Завтрак прошёл в молчании. После чего МакКиннон попрощавшись с Блэком, и сославшись на то, что ей надо срочно домой, а то родители будут волноваться, трансгрессировала.        Домой она вернулась, но не сразу. Сначала она хотела навестить Доркас Медоуз, с которой была знакома не так давно, но они хорошо ладили. Доркас закончила факультет Когтевран в Хогвартсе за пять лет до того, как окончили его мародеры и сама МакКиннон. После она сразу вышла замуж за своего сокурсника, который также как и она не поддерживал Волан де Морта. За что и был убит через полтора года после их свадьбы. Именно этот случай и заставил Медоуз начать активную борьбу. Месть.        Марлин хорошо понимала женщину и ей было её жаль, но последнее она старалась не показывать. Доркас терпеть не могла жалость. Да, и вообще, кто любит, когда его жалеют? Доркас Медоуз была доброй, чуткой, умной, тактичной. Она всегда старалась помочь, но при этом не навязывалась и знала, когда её помощь хотят. У неё не было друзей. Она была вся в войне. Она жила войной и своей местью. Местью всем пожирателям без исключения. Она была очень талантливой ведьмой. Если частенько у когтевранок можно было заметить, как они умничают, как например Эммелина Вэнс (та была ещё той), то за Медоуз такого не было замечено ни разу. — Привет, Доркас, можно к тебе? — Ну, заходи раз пришла — пропустила ту Медоуз. — С чем пожаловала? — Ни с чем. Разве нельзя зайти к подруге просто так? — В десять утра? Это немного странный визит. — Просто не хотелось идти домой. — А где же ты была? — заинтересовалась Доркас. — Да так… Вчера вечером Аластор что-нибудь вещал? — перевела тему МакКиннон. — Ну, ты же его знаешь. Постоянная бдительность и тому подобное. Собрание сегодня в шесть, всем надо быть обязательно. — А что насчёт Бенжи? — голос на этом имени дрогнул. — А что насчёт него? Его разорвало на кусочки взрывчатым заклинанием, осталось всего несколько частей. Марлин уставилась в пол и молчала. — Ты имеешь в виду, когда будут его похороны? МакКиннон, всё так же молча, кивнула. — Послезавтра в два. — Это какой-то кошмар. Становится всё только хуже. Что будет дальше, Касс? Доркас тяжело вздохнув, села на подлокотник кресла. — Мы умрем, Марлин. Мы не сможем выжить в этой войне. Только не Орден Феникса. Мы пришли в эту организацию помогать людям, бороться с Волан-де-Мортом и с его пожирателями. Если ты не готова умереть за справедливость, за маглов, за то, чтобы не допустить у власти этой диктатуры, то уходи сейчас. Иди домой, собирайся со своей семьей и уезжай из страны. Другой вопрос — когда? — она как-то грустно усмехнулась. — Это никому неизвестно. — Я задавала такой же вопрос Аластору два дня назад. Он сказал тоже самое примерно. Я спорила с ним, возмущалась, говорила, что мы победим. Ведь добро всегда побеждает зло. Ну, знаешь, как в детских сказках, — Касс кивнула и Марлин продолжила, — Что победа будет за нами и надо только верить и идти вперед. Он назвал меня дурой… И я теперь согласна с ним. Грозный Глаз видит как будто всё наперед. Ещё совсем недавно не было всё так мрачно. Сейчас же, крови льется раза в два больше, чем за все эти годы вместе взятые. Но я всё ещё верю в победу. — И правильно. Победа будет, просто мы не доживем до неё. Она будет ещё не скоро. А мы каждый день бросаемся в схватки. Причём большинство так рьяно и безрассудно. Это я о твоём Блэке. Да, и Поттеру тоже это подходит. Правда, с рождением Гарри он перестал быть уже таким сумасшедшим. Кстати, ты давно была у Поттеров? МакКиннон сразу оживилась. И сразу начала рассказывать про сына Джеймс и Лили: как он выглядит, как похож на Джима, и что она думает будет со школой, когда через десять лет он туда пойдет, с какими игрушками играет. Также, о том, как юный волшебник мучает любимую кошку своей матери и как он радуется, когда Сириус наколдовывает мыльные пузыри. Он их ловит своими маленькими ручками и смеётся. И всегда ловит все. Настоящий ловец растёт. — Марлин, Марлин. Может всё-таки не твое это? — Что не моё? — Война. Как о детях начинаешь рассказывать, глаза так и вспыхивают. Может всё-таки тебе будет лучше уехать, семью завести? Марлин посмотрела на Доркас как на человека, которого не знает. — Нет, что ты, Касс. Нет, я не смогу. Как бы ни хотела семью, не смогу. Тем более у меня есть семья — это все вы. И я буду держаться рядом со своей семьёй. — Твоё решение. Хотя я уверена, что если один молодой привлекательный парень на мотоцикле предложит тебе уехать с ним из Англии и жить без этих проблем, ты бы согласилась. — Он этого не предложит. И я бы не согласилась. Ни за что. Медоуз подняла бровь. — Может быть. — Ладно, Касс, спасибо за беседу. Она мне очень помогла. До вечера, Доркас. И Марлин МакКиннон трансгрессировала, наконец, домой.        Жила она с родителями, сестрой Люсиль и братом Майклом, пятнадцати и десяти лет, в очень милом двухэтажном доме на окраине Лондона. Дом был светлый, уютный, в нём всегда пахло вкусной едой. Брат с сестрой всегда шумели в гостиной. Марлин любила свой дом, но последнее время появлялась в нём всё реже и реже.        Как только МакКиннон зашла в дом к ней кинулся Майкл: — Скажи ей, скажи! Марлин, скажи, что так нечестно! — Что случилось? — Майкл решил, что… — но Люси была прервана матерью: — Где ты была? Почему не вернулась ночевать? Мы испереживались все. Отец пошёл тебя искать. — Ох, мама, прости. Совсем вылетело из головы предупредить тебя. — Как это вылетело из головы? — Бенджи Фенвик, мама. Послезавтра будут похороны. В прихожей возникла звенящая тишина. Затем мама сказала: — Надо послать сообщение отцу, что ты вернулась. — Я позабочусь об этом, мам.- Марлин тут же наколдовала патронуса и послала его к папе, что она дома. — Так, а теперь, вы двое, мыть руки и за стол. Обедать будем. — и как только Люси и Майкл убежали в ванную комнату, обратилась к старшей дочери, — Все становиться намного хуже, Марлин. С каждым днём. Было бы лучше, если бы мы уехали. — Я согласна, мама. Уезжайте как можно дальше. — Что значит уезжайте? А ты? — Нет, я остаюсь. — Значит, и мы остаемся. Мы либо уезжаем всей семьей, либо остаемся. — Ты так хочешь вынудить меня уехать? Мам, не сработает. И чтобы не слушать больше маминых уговоров, она обогнула мать и направилась в свою комнату. Очень уже не терпелось переодеться. Через некоторое время спустившись вниз, на кухню, Марлин увидела своего отца, который сидел за столом и что-то доказывал матери. Заметив её, он тут же тяжело вздохнул: — Марлин, ну нельзя же так. Хотя бы патронусом сообщила, что всё хорошо. — Прости, пап. — Значит, Фенвик. Твоя мать сообщила — кивнув на маму сообщил Роберт. — Хмм… если всё так плохо, то… — Я не уеду, если ты об этом! — Ты должна, солнышко! — Каролина посмотрела на своего мужа, ища в нём поддержки. — С каждым днём погибает всё больше и больше людей. Пожиратели не терпят отказов и неповиновения, нельзя отказать Сами-Знаете-Кому в поддержке. Конечно, мы с твоим отцом держимся нейтралитета, пока что, но так не сможет продолжаться вечно. Нам надо быть особенно аккуратными, а ты со своим Орденом!.. — Каролина! — прикрикнул на неё мистер МакКиннон, — Твоя мама хочет сказать, что в нынешнее время нейтралитет — это не гарантия. Несколько месяцев может ещё он нас спасать будет, но не больше… Марлин больше не могла слушать это. — Папа, тогда просто уезжайте из страны. — Мы не можем поехать без тебя! — всё на том же стояла мать. — И вообще двадцать лет — это ещё не взрослость. Ты не можешь остаться без родителей. К тому же, Марлин, глупо умирать за маглов, когда ты из чистокровной семьи, да еще и аристократка. Нам никто ничего не сделает, когда ты отложишь свою войну в сторону и уедешь со своей семьей путешествовать. — Глупо умирать за маглов? — закричала Марлин, вскочив на ноги из-за стола. — Они люди! Такие же люди как и мы! А этот урод со своими псами их убивает. Льётся кровь, мама. Они не жалеют даже детей… Тут её оборвала мама: — Вот, именно! Не жалеют детей! Твоих брата и сестру тоже не пощадят! Подумай об этом! — Так, уезжайте! — Я уже всё сказала. — Девочки, — осадил их отец, — Ладно, давайте сделаем так: сейчас все пойдут в свои спальни и подумают ещё раз об этом. — Ну, уж нет! Я ухожу! А вам советую уезжать из страны! Я не вернусь в этот дом, мама, не ждите! Просто уезжайте без меня! С этими словами Марлин побежала в свою комнату собирать вещи, не обращая внимания на родителей, которые пытались её уговорить не делать этого. Быстро собрав все самое необходимое, она помчалась к выходу и трансгрессировала.