По ту сторону баррикад

— Арно… Ну и видок. — Тебе что-то от меня нужно? — Сперва ты исчезаешь, потом спрашиваешь? — Мне же ясно дали понять, что мои услуги не нужны, — спокойно, с некой долей безразличия. — Эй, не смей так со мной говорить! Но спокойствию пришел конец. — И что мне надо сказать? «Прости, что не дал погибнуть»? «Прости, что ты для меня важнее, чем месть Жермену»? — Разве у нас не одна цель? — Моя цель — это ты! Мне невыносимо горько от того, что из-за меня погиб твой отец! Я делал все, чтобы исправить свою ошибку и чтобы не дать ей повториться, — Арно резко отшатнулся и отошел от девушки. А потом, повернувшись обратно к ней, задал один-единственный вопрос: — Элиза, как мы до такого дошли? Воцарилось напряженное молчание. Дориан видел, как француженка удивилась, но и озадаченно нахмурилась, отводя взгляд. И он продолжил. — Мы сами, — он остановился, — к сожалению, — и горько усмехнулся, — оказались по ту сторону баррикад, и ты сама понимаешь, что речь идет вовсе не о вражде ассасинов и тамплиеров. Как раз это не то, чего я упорно не желал замечать. И сейчас не желаю, — про себя же он тихо добавил, продолжая глядеть на де ла Серр. Да, он видел их разные стремления, пусть так, осознавал их и не хотел принимать, однако все еще продолжал надеяться — надеяться на саму Элизу. Француженка никак не поднимала глаз, но, вероятно (как Арно на это уповал!), воспринимала все его слова серьезно, хотя бы глубоко внутри на них откликаясь. — Я совершил много ошибок и не хочу, чтобы их повторила и ты. К тому же, спешка зачастую не приводит ни к чему хорошему, уж поверь мне. Даже в такое неспокойное время. И… черт! Все же, Элиза… как мы до такого дошли? — и снова этот вопрос самовольно сорвался с губ. Дориан замолчал. Не будучи сентиментальным по натуре, он и так уже многое сказал, и сказал бы еще, но… нет, не сейчас. Точно не сейчас. Ведь неприятно догадывался, что разговор пойдет куда оживленней, спроси он напрямую, зачем она пришла. Арно словно посмотрел на свою персону со стороны и… вдруг сам себе показался таким смешным и глупым, когда пару секунд назад открывал свою душу и распинался здесь перед Элизой, наверняка пришедшей к нему с чисто деловым вопросом. Прекрасно, теперь он чувствовал себя не только глупцом, но и полным идиотом. Просто прекрасно. Но кем-кем Арно не был, так это точно излишним гордецом. — Впрочем, ты пришла не просто так. В чем дело? На пару секунд повисло неловкое молчание, однако… Что называется: «ближе к делу». — В Париже бушует хаос. Жермен превратил Революцию в полное безумие. Гильотины работают и днем, и ночью. — И что я должен с ними сделать? — К Дориану вернулось то былое спокойствие, даже вперемешку с легким безразличием — все, как и тогда, вначале. — Мой Арно, — она знает ведь, — не задавал бы таких вопросов. Ты выше этого… Я еду в Париж. Ты со мной? Естественно он с ней. Как бы там ни было. Она и это знает. Отпустить ее одну в такое время, да, к тому же, наедине с собственным крутым нравом — это было бы, пожалуй, самой большой ошибкой, которую Арно точно не собирался совершать. — Только закончу одно дело, — все же, почему он так быстро согласился? Он как-то и не был удивлен. — Ладно, я займусь поездкой, — де ла Серр едва заметно улыбнулась, напоследок задержавшись и добавив тише: — Береги себя. Не рискуй. Она ушла, но в голове никак не умолкало «Элиза, как мы до такого дошли?».