Drowning

Я тону. Я чувствую, как моё тело растворяется в холодных водах, а дыхание нещадно всплывает на поверхность в виде тоненьких, прозрачных пузырьков. Стоит ли открывать глаза? Понравится ли мне то, что я увижу перед собой? Я решаю рискнуть. Всё оказалось не так плохо. Только что перед глазами проплыли маленькие рыбки, спешащие куда-то, а затем я увидел яркий свет. На водной глади спокойно колебались фонарики, отошедшие от большого всплеска воды. Будь моя воля, я опустился бы под воду тихо, не тревожа их. Но прошлое не изменить, я понимаю это. Неприятный дискомфорт в глазах заставил меня их закрыть. Стало намного страшнее. Но и пришло, наконец, осознание. К горлу подступил ком, а мой беззвучный крик выпустил на свободу рой пузырьков. Дыхание спёрло. Я начинаю быстро рассекать руками воду в надежде сплыть, но не выходит. Я, наоборот, опустился ещё ниже. Сердце бешено забилось, я выпучил глаза и, переводя взгляд с одного средства потенциального спасения на другое, набрал в лёгкие побольше воздуха. Его нужно экономить. Прозрачная пелена водной глади медленно уплывает вдаль. Или это я тону? В голове перемешались все мысли. Я боялся бездействовать, но и делать что-то тоже боялся. Медленно погружаюсь вниз. Странно, кажется, я что-то упускаю. Теперь я понимаю маму. Тогда, когда я не смог её спасти, она тоже тонула. Только тогда вода была злая. Волны бились друг о друга и тащили маму своими мокрыми, тяжёлыми руками. Интересно, о чём она думала, когда свет её жизни угасал в морской глубине? Злилась ли на меня? Ненавидела? Может, я казался жалким в её глазах и всё, что она хотела бы мне сказать – лишь слова оскорбления? Но я много раз убеждался в обратном, ведь дух матери уже являлся мне. Может, на самом деле, тонуть – приятно? Я попробую. Когда я открыл глаза, по телу пробежала дрожь. Я уже так глубоко? И словно в тумане. Веки опускаются, хоть я сам того не желаю. Я чувствую, что уровень дыхания стремительно уменьшается. Нет, тонуть не приятно. Это страшно. В голову приходит мысль о том, кто остался по ту сторону водной глади. Я ждал чуда, я ждал его. Мои веки закрываются, я продолжаю смотреть вверх, надеясь, что фонарики колыхнутся, а вода расступится. Тишина. Тело перестало сопротивляться, насколько же опьяняет чувство невесомости. Из последних сил разума и воли я приоткрываю рот, выпуская последнюю частичку своей надежды. — Найя?..