Another part of me

      Вечер субботы. Он сидит за столом и смотрит в пустоту. Час. Два. Три. А что ему, собственно, нужно? Популярность есть? Есть. Друзья есть? Есть. Деньги и слава? Безусловно. Да и девушка достойная. Над этим он и размышлял. Все казалось идеальным. Никаких ссор, никаких эмоций. Все как по щелчку. Ты захотел и тебе сразу же принесли. Никакого интереса! А ведь она предупреждала тебя, Веркоохен. Ты не хотел слушать, не желал понять ее. Теперь же пытаешься поймать в памяти все моменты с ней, заливая в себя еще больше алкоголя. Тебе все можно. Он улыбается, вспоминая ее такой неуклюжей маленькой девочкой с озорной улыбкой. Как же этого не хватает в его жизни. Той веселой задиры, которая находила отклик в каждом его слове. Еще один стакан. Сегодня можно. Немного погодя в памяти появляется еще одна картина. Боже, то мороженное. Она просто пришла угостить тебя сладким, а ты, Веркоохен. Сорвал у девочки первый поцелуй. Он прикрыл глаза, восстанавливая тот момент по частям. Улыбается. Столько лет прошло. Стакан. И снова в омут. Черт, когда у него уже закончится эта бутылка? Поднял глаза наверх и случайно наткнулся на премию за фильм 2012 года. Хорошие дети не плачут. Вот это да! Сколько слез было пролито во время этой съемки! Парадокс какой-то! Вспоминает их откровенные встречи в гримерке. В области груди что-то сдавливает. Возможно, что это душа. А может, перебор алкоголя. Каждый день обещаешь своей девушке завязать, Веркоохен. Была бы она рядом, сразу же бросил. Ей стоило сказать только слово против, и Нильс бросал все к чертям. Не важно что. Съемки, премьеры, друзей, родственников. Однако тогда он не пришел. В тот последний день. Дурак. Она всего лишь попросила быть рядом в такой важный момент. Но что-то пошло не так. Он просто не пришел. И на следующий день тоже. Что-то в его подсознании поменялось. Слава и популярность одержали вверх над ним. Потерялся, упал в эту пропасть. И никто тебя уже не вытащит. А она могла. И спустя год ты понял это. Понял, что потерял свое единственное обезболивающее. Она возвращала его к жизни, к реальности. Но он выбрал другую жизнь, в которой приходится менять ежедневно маски. Порой несколько раз на дню. Глупо? Безусловно. Доливает последние остатки из бутылки. Мало. Идет за второй бутылкой. Ему все можно. Он же Нильс Веркоохен. Мимолетно кинул взгляд на камин. Когда-то она сидела там с горячей кружкой кофе и размышляла о смысле актерской жизни. Не любила Оббек публичности. Да и сейчас то не любит. Что-то предательски сжалось в груди. Он зажмурил глаза и тяжко потопал на кухню, продолжать ночь воспоминаний. Взглянул на телефон. Уже 2:30. Прекрасно, вся ночь впереди! С треском открыл бутылку виски. Все можно. Оббек отбила бы ему все губы до крови, увидев в таком состоянии. Она следила за его здоровьем, в отличие от нынешней девушки. А можно ли назвать ее девушкой? Ну, ходит она с ним на вечеринки, ну спит она с ним, с друзьями гуляют они вместе. Это лишь платонические удовольствия, а с ней он был связан духовно. Эта тоненькая ниточка до сих пор соединяет их. Неважно, какое расстояние, главное, что она есть. Швыряет бутылку со стола. Это невыносимо. Ее настолько нет, что она везде. В каждой мысли. Берет телефон и набирает до боли знакомый номер. Он никогда его не забудет, даже в страшном сне. - Да, - коротко и ясно. Ее нежный голос. - Я не могу без тебя! Приезжай ко мне! Сейчас! Пожалуйста! – его голос срывается на крик. Вот она, самая кульминация его души. – Ханна, прошу тебя! Я так устал! Ты мне так нужна! – она молчит. Все прекрасно понимает, хоть и видит его с веселой улыбкой каждый день по экранам телевизоров. Она тоже носит маску. Маску безразличия к Веркоохену. Но стоит ему только позвонить… Она ничего не отвечает. Кладет трубку. - Ханна, - шепотом вымолвил Веркоохен. Телефон упал на пол с треском. Плевать. Его не волнует ничего. Он прекрасно понимал, что потерял последнюю надежду. Позвать к себе Софи? Она мигом примчится. Да как-то не хочется. Ему нужна та белокурая дама, которая бы налила ему горячего кофе и усадила у теплого камина, рассказывая какую-то интересную историю. Она заботилась о нем. Нильс чувствовал себя ребенком рядом с ней. Это любовь была выше, чем обычные чувства подростков. Веркоохен искал в каждом ее слове смысл. Даже молчание могло о многом сказать. Пить больше не хотелось. Он сделал себе горячего чаю и направился в зал, к тому самому камину. Алкоголь как мигом улетучился. Его никак не отпускали мысли о ней. Руки леденели, бросало в дрожь. На часах 4:30. Он все сидел, глядя на искры в камине. Не волновало, что он не спит уже второй день, что скоро встреча с продюсером. Все было на втором плане. Звонок в дверь. Он не сразу то и понял, что это происходит в реальности. Идти открывать совсем не хотелось, но что-то все же заставило его подняться. Веркоохен, не задумываясь, открыл дверь. И ошалел. Обомлел. Потерял дар речи. Называйте, как хотите. Перед ним стояла Оббек собственной персоной. Она смотрела на него больным, уставшим взглядом. С жалостью в глазах. - Опять не спал всю ночь? – ни здравствуй, ни как дела. Она все прекрасно видела. Ее нельзя было обмануть в этом деле. Веркоохена она знала, как свои пять пальцев. - Ханна, - с трудом вымолвил. - Так, - она пошла в дом, потянув Нильса за собой. – Сейчас ты должен поспать! Посмотри на себя. Ты на зомби похож. - Если я зомби, то ты моя Джули, - он знал, что ее любимый фильм «Тепло наших тел». - Быстро спать, Веркоохен, - она выпроводила его в спальню. -Только, пожалуйста, не покидай меня, - Оббек подошла к кровати и села рядом. - Я не уйду. Прошу, тебе нужно поспать, - он завернулся еще больше теплым одеялом и закрыл глаза. За последний год он так спокойно не спал, как сейчас. Сон пошел быстро. Слегка открыл глаза. Из глубины дома слышалась музыка. Мигом направился туда. Неужели сон? Пошел на кухню и облегченно вздохнул. Оббек слушала Midnight City и жарила его любимые стейки. Как же он скучал. По вкусным стейкам, по любимой песне и по той милой даме, сидящей напротив него.