DICE

— Три пятёрки — треугольник, — пробормотал себе под нос Бён Бэкхён и заглянул в тетрадь, где была расчерчена незамысловатая таблица с какими-то обозначениями с левой стороны листа — надо записывать… Итак, пятнадцать умножаем на два и получаем тридцать. Дальше… Бэкхён уже собирался взять кости, как неожиданно его умиротворённое времяпрепровождение в одиночестве в столовой прервалось наступлением обеденного перерыва. Пустой зал за считанные минуты заполнился голодными студентами, и Бэк, сделав недовольный вздох, накрыл ладонью пять игральных костей. Как обычно, он занимал один из самых дальних столиков и не терпел никаких соседей. Некоторые студенты уже успели испытать на себе всё презрение и ненависть Бэкхёна, пытаясь подсесть к парню за отсутствием других свободных мест, правда, с точки зрения обычного человека, брюзжание ядом никогда не имело по достоинству обоснованной причины. Так, например, тяжелоатлет До Кёнсу как-то раз на обеде подсел к Бэкхёну, якобы чтобы скоротать трапезу за беседой с однокурсником, вот только Бён не оценил такого проявления дружелюбия. «Моя жизнь ещё не настолько безнадёжна, чтобы я согласился общаться с человеком, у которого штанга в голове вместо мозгов», — холодно и резко высказался Бэк. Несостоявшееся общение закончилось небольшой потасовкой, которую вовремя смогли остановить несколько парней, вмешавшихся в бессмысленный разбор полётов. Взбесившемуся До Кёнсу было плевать, что он поднял руку на неравного ему по силе, да ещё и хромого парня, а Бэкхён только лишний раз убедился в правильности своих суждений. Бён забрал со стола игральные кости и, спрятав их в карман брюк, поторопился покинуть столовую, пока раздражение, вызванное гудящей толпой студентов и воспоминаниями об инциденте с До Кёнсу, не стало причиной очередной шумихи, которая буквально за считанные часы облетит весь университет. Люди любят сплетни: они с охотой производят и поглощают слухи, приукрашивая события скандальными метафорами. Арт-директором, ответственным за создание рейтинговых сплетен, была отнюдь не девочка-болтушка, а студент третьего курса Ву Ифань. Миловидный на первый взгляд и невыносимый любитель быть в курсе всех дел — он сопоставлял факты, делал свой расклад и запускал вирус на весь университет с такой скоростью, что студенты не могли понять, когда они успели поверить Ифаню. Бэкхёну было плевать на слухи и на мнение окружающих. Он просто тихо ненавидел этого крёстного отца всех эпидемий, и втайне надеялся, что когда-нибудь весь мир объявит ему пожизненный бойкот. Пускай хоть до самоубийства — Бёна не слишком заботили последствия. Ведь в своё время других тоже не заботило, что может случиться с Бэкхёном. — Бэк! Стой! Нужна твоя помощь! Эй! Парень отчётливо слышал, как его звали, но останавливаться всё равно не стал. Голос, который так отчаянно просил Бэка об оказании какой-то незначительной услуги, Бён знал с самого первого дня поступления в университет. Ким Чунмён — несчастный попрошайка, неспособный ничего сделать самостоятельно и вечно обещающий вернуть долги вовремя. Этот парень сам говорил, что понятия не имеет, что он забыл в университете, и всё своё время посвящал чему угодно, но только не учёбе. Играл в карты, иногда даже продавал сигареты, кочевал от компании к компании, травил байки о своём героизме в постели — в общем, как говорил Бэкхён, Ким с тупой изощрённостью демонстрировал всю свою бесполезность. — Стоять! — выпрыгнув перед Бэком, скомандовал Чунмён, а потом расплылся в жалостливой улыбке, состроил из себя милого и невинного мальчика. — Друг, я знаю, что только на тебя можно положиться. Бэк с отвращением посмотрел на однокурсника и, слегка отодвинув его со своего пути, хотел пойти дальше, вот только Чунмён так просто не готов был отстать и только после двухминутной вступительной речи, приправленной приторно-сладким сиропом лести, сказал, что ему нужны деньги. — Я верну тебе с процентами, хочешь? — прошептал под конец Чунмён, стараясь заинтересовать так называемого «друга» своей авантюрой, но Бён и бровью не повёл. Перебирая в кармане брюк игральные кости, Бэкхён пытался отвлечься, представляя перед глазами различные комбинации, которые он мастерски выкидывает с первого раза: фул хаус из пятёрок и шестёрок, пара на двадцать четыре очка, большой стрит и бонус на пятьдесят два. Ему хотелось как можно скорее найти спокойное место, вдали от того сброда идиотов, которое его окружало, но на территории университета было бесконечно сложно себе позволить такую роскошь. Бён перекатывал кубики пальцами по ладони и прибавил шагу настолько, насколько позволяла ему его хромая нога, и надоедливый Чунмён вскоре всё-таки отстал, поняв позицию «друга» без лишних слов. — Ну и ладно! — крикнул вдогонку обиженный Ким. — Больно надо! Жмот! Я знаю, что мир не без добрых людей, в отличие от тебя. Нашёлся тут… «Вот именно, нашёлся на мою голову, — мысленно продолжил Бэкхён и ухмыльнулся. — Пускай идёт к своему дружку Паку, поможет составить ему бизнес-план. Ну вот, стоит только вспомнить человека…» — Бён проходил вдоль коридора по направлению к своей аудитории, где должна была состояться следующая лекция, когда увидел в строгом деловом костюме Пак Чанёля — местного эрудита с зашкаливающей самооценкой. Этот тип заправлял этакими «шестёрками», которые готовы были чуть ли не на руках носить своего кумира, для которых он был авторитетом, наставником и примером для подражания. «Нашли, на кого равняться», — думал Бэкхён. Он знал Пака уже не первый год. Достаточно знал, чтобы судить о нём. Ещё в старшей школе тот строил из себя не пойми кого просто потому, что всегда получал лучшие баллы на тестах. Бён признавал интеллектуальные способности Чанёля, но категорически не мог принять то, как Пак это преподносил. И в школе, и сейчас, он напоказ читал научную литературу, брезговал питаться в столовой, любил искусно унижать собеседника, хотя иногда Бэкхён признавал, что бывает похожим на Пака, вот только внутренний покой второго не зависел от мнений и критики. Бён смирился, что у него с этим миром отнюдь не самые лучшие взаимоотношения. Был ли хоть один положительный герой в жизни Бёна Бэкхёна? Сложно сказать, учитывая повышенную критичность парня на всё и вся в его окружении. Родители, переставшие быть авторитетом для Бэка, стали в какой-то момент для парня не больше, чем просто сожителями; к лекторам Бён относился нейтрально, а иногда даже с саркастической жалостью, когда ненароком слышал жалобы взрослых и состоявшихся профессоров на студентов, не ценящих их труд. Добравшись до аудитории, в которой будет проходить лекция послеобеденного перерыва, Бэкхён не без удовольствия переступил порог ещё пустого зала и решительно направился на самый последний ряд, чтобы закончить игру.

***

Ли Ран Ми относилась к тому типу студенток, о которых многие знали, но ничего существенного сказать не могли. У неё было много знакомых, но её никогда не видели постоянно в одной и той же компании. Ран Ми поддерживала связь с первокурсниками, служа им своего рода справочником университетской жизни; её можно было часто застать в компании с ребятами из четвёртого курса; само собой, Ран Ми общалась со студентами из своей параллели и почти каждые выходные с кем-то да проводила своё свободное время. Клубы, забегаловки, боулинг, бильярд или каток — девушка отказывалась от приглашения, если только у неё были неотложные дела. Иногда это дело называлось ленью. У Ран Ми не было парня, да и вереницей поклонников она не могла похвастаться, но девушка никогда не признавалась, что это её беспокоило. Она отшучивалась, говорила, что любовь настигнет её в самый неподходящий момент. На самом деле Ран Ми уже давно находилась в этом состоянии неподходящего момента из-за хмурого и хромого отшельника Бёна Бэкхёна. Она уже пыталась не раз с ним заговорить и даже подружиться, но все попытки заканчивались сухими и холодными ответами, до краёв переполненными морозящим кожу равнодушием. Бэкхён походил на отрезанный от цивилизации необитаемый остров, и все корабли-разведчики, тщательно отобранные самой Ран Ми, никогда не достигали его берегов: они натыкались на рифы, сбивались с курса, тонули во время шторма. Правда, студентка знала одну «подводную лодку», но и она не помогла стать ближе к Бэкхёну хотя бы на шаг. — Видел твоего обожаемого, — не отрывая глаз от книги, сдержанно сказал Пак Чанёль, пока Ран Ми стояла возле автомата с кофе. — Я тоже, — ответила студентка, бросая монетки и выбирая напиток. — Никак? — Никак. — Тебе делать нечего. Ран Ми сосредоточенно смотрела на то, как стаканчик постепенно заполняется дешёвой смесью, которую, по-хорошему и кофе сложно назвать. Так, бюджетная пародия на вкус и цвет. — Мы с ним вместе учились, — сказал Чанёль. Опять. Снова эта непонятно к чему приуроченная фраза. Он говорил её при каждой удобной возможности, и Ран Ми это откровенно злило, вот только Пака гнев девушки совершенно не беспокоил. Чанёль умел уживаться с гневом. — Я могу помочь. — Ещё раз? — хмыкнула студентка, забирая из автомата стаканчик с напитком. — Спасибо, твой разведчик Ким Чунмён мне никак не помог. — Твои связи тебе тоже много пользы не принесли. Ифань так и не сослужил тебе добрую службу. Такой план рухнул, — перелистнув страницу, невозмутимо парировал Пак Чанёль. — А ты всегда и всё знаешь. — Брось тратить время впустую, — захлопнув книгу, высказался Пак и спрятал одну руку в карман удлинённого пиджака, — ты можешь просто остаться со мной. Ран Ми вопросительно вскинула бровь. Она поверить не могла, что слышит подобное предложение от пафосного и высокомерного Чанёля. Пак был уверен в своей репутации и знал, что нравился многим девушкам, вот только признаться в этом никто даже и не думал, заранее зная, что всё закончится отказом. А тут сам господин снизошёл до какой-то девчонки, которая предпочитает скрытых и недружелюбных парней как Бён Бэкхён, а не элегантных гениев в лице Чанёля. — Мои чувства, — с трудом подавляя отвращение и гнев к Паку, выдавила из себя Ран Ми и подошла к молодому человеку, — тебя не касаются. И тебе не удастся заставить меня отказаться от Бэкхёна. Мне даже не нужны твои «шестёрки» — я всё сама сделаю, — ткнув пальцем в грудь, твёрдо закончила Ран Ми, чем вызвала на лице Пак Чанёля циничную усмешку. Ей хотелось плюнуть в физиономию своего «поклонника» и высказать всё, что она думает об этом снобе, и лишь нежелание тратить время на пустые оскорбления подвигли Ран Ми к незамедлительным действиям.

***

Бэкхён нахмурил брови, критично смотря на таблицу — прочерков не стояло только рядом с такими комбинациями, как пара, две пары и бонус. В отличие от предыдущей партии, новая не приносила Бёну желаемого удовлетворения. Уже давно ему настолько сильно не везло. Кости, конечно, были игрой случая, и раз от раза не приходилось баловать себя высокими результатами, а именно их Бэкхён и пытался добиться, ведь только очки у него никто не отнимет. — Привет! — послышался девичий голос, и Бён на какой-то момент оторвался от изучения таблицы, но когда увидел приближающуюся к его столу девушку, он снова вернулся к мыслям о неудаче в новой партии. Ран Ми была для Бэкхёна одной из немногих, к кому он относился совершенно равнодушно. Парень знал, что Ли хоть и не имела выдающихся интеллектуальных способностей, но и глупой её нельзя было назвать; она не распускала сплетни, в отличие от болтуна Криса, а ещё она не ставила себя выше других. — А что ты делаешь? О, играешь? Это кости? — оживлённо, но ненавязчиво поинтересовалась Ран Ми, пытаясь восстановить дыхание после скоростных поисков молодого человека, и подсела к Бэкхёну за стол. — Угу, — отозвался парень. Почувствовав на себе внимательный взгляд однокурсницы, накрыл ладонью кости и повернулся лицом к незваной собеседнице. — Я мешаю? — растерявшись, торопливо спросила Ран Ми, и Бэк утвердительно кивнул. Но коже девушке пробежался неприятный холодок, и студентка решила подойти к парню немного с другой стороны, пока её окончательно не послали. Ран Ми учтиво извинилась и, поднявшись с места, перебралась вперёд на один ряд. Голова судорожно работала, пытаясь придумать новый план действий, но из-за гнева, мастерски спровоцированного Пак Чанёлем, Ран Ми не могла собраться с мыслями. «Что б тебя, павлин несчастный! — злилась девушка, и перед глазами всплыло лицо Чанёля, искажённое в тошнотворной победной ухмылке. — Знает, как заставить человека потерять равновесие… Неудивительно, что Бэкхён с тобой больше не общается, раз вы вместе в школе учились. Наверное, в своё время успел напакостить». И только Ран Ми начала доставать из сумки тетради, как её осенила неожиданная идея, и, как ни странно, благодарить за это она должна была ненавистного Пака. Может, ни к чему не приуроченная фраза наконец-то перестанет быть простым бельмом на глазу? — Чанёль, выскочка чумазая… Как же он меня достал! — сквозь зубы проговорила Ран Ми, переправив свой гнев в нужное русло. — Чтобы я ещё раз с ним заговорила! Ни за что. Бэкхён снова оторвал взгляд от тетради и прищурил глаза, наблюдая за Ран Ми. Нелестный комплимент в сторону Пака заставил Бэка непроизвольно улыбнуться. И хоть не в натуре Бёна было лезть в чужие дела, но когда Ран Ми сложила руки на столе и опустила на них голову, он всё-таки осмелился спросить: — Что, обидел? — Достал просто, — буркнула Ран Ми в ответ, едва сдерживая себя, чтобы не закричать от радости. — Мм… — Знаешь, — подняв голову и повернувшись к Бэкхёну, с жаром начала Ран Ми под страхом скорого конца только что начавшегося диалога, — он каким-то странным образом навязывает мне свою любовь. Мне это не нравится. — Ого, — хмыкнул Бэк, собирая кости в ладонь, — Пак Чанёль обратил внимание на девушек? — В смысле? — Ну, насколько я помню, раньше по нему все сохли, но никто не решался подойти. Хотя, и сейчас картина особо не изменилась. — Раньше? — продолжала играть дурочку Ран Ми. — А откуда ты знаешь, что было раньше? — Да так, учились в одной школе. — Вот оно что. Ну, я не знаю, что такого особенного они нашли в этом высокомерном типе. Ран Ми не скупилась на выражения в адрес Пак Чанёля, от всей души поливая его грязью, а Бэкхён, медленно перекатывая кубики в руке, блаженно таял, внимая своей собеседнице. Как ему отрадно было осознавать, что в этом мире был человек, который ненавидел Пак Чанёля так же сильно, как и он сам. Бэкхён даже начал верить, что общая ненависть может стать неплохим залогом новой дружбы, но поднимать шлагбаум доверия Бён не торопился. — И вообще, вокруг одни идиоты, а не парни, — выдохнула Ран и отвернулась от Бэка, сделав вид, будто что-то усиленно ищет в сумке. — И кого ещё ты относишь к идиотам? — Ну, — замялась Ран Ми, мысленно перебирая в голове возможные кандидатуры, да вот только с этим вышла небольшая проблема. Если презрение к Чанёлю было неподдельным, то сказать что-то против других ребят Ран Ми не могла. Она со всеми поддерживала более-менее нормальные отношения, но выбор всё-таки надо было сделать, ведь Бэкхён… Бён Бэкхён наконец заговорил с ней и обратил внимание! Как она могла упустить такую возможность? Ради любви можно пойти на любые жертвы! — Да вот тот же Ифань! — проговорила Ран Ми, решив воспользоваться незавидной репутацией главного сплетника, хотя он был первым, к кому она обратилась за помощью на любовном фронте. — Столько грязи на всех вываливает. — Что-то я о тебе не слышал ничего, — наклонив голову набок, протянул Бэкхён. — Про меня он ничего не говорил. Зато про других постоянно что-то болтает. Вот… Вот, например, он и про тебя говорил! — Тоже мне открытие, — хмыкнул Бэк, прекрасно зная, какую именно новость Ифань раздул в своё время о нём и… — …та, потасовка в столовой с До Кёнсу. Вот о нём бы и говорил, зачем неповинных людей трогать? Бэкхён вытянулся в лице и медленно кивнул. Ран Ми шла тонко именно по тем личностям, которые Бёну были крайне неприятны. — А тебе и До Кёнсу не нравится? — спросил парень. — А что мне в нём должно нравиться? — стараясь выразить всем своим видом отвращение к обсуждаемой персоне, Ран Ми мысленно просила у Кёнсу прощение, ведь когда-то они были очень хорошими друзьями, но перестали общаться из-за разности в интересах и взглядов на жизнь. Ран Ми не нравилось и то, что До Кёнсу периодически контачил с Чанёлем, но даже это не могло её заставить полностью отвернуться от друга. А вот любовь к Бэкхёну, как оказалось, способна и не на такие подвиги. — Тупица! — прыснула Ран Ми. — Даже говорить не хочу! — Согласен, — кивнул Бэк, вспомнив нелепо выпученные глаза тяжелоатлета, — точнее и не скажешь. — А ещё Ким Чунмён ужасный парень! — автоматически закинула Ран Ми в свой чёрный список «шестёрку» Пака. — Да его даже мужчиной нельзя назвать. Ходит, попрошайничает. — Будущий бизнесмен. Начинает с самых низов. — Лучше бы он эти низы мыл… Ну, мог бы стать простым уборщиком, дворником… Чего тогда в университет попёрся? — негодовала Ран Ми, хотя сама прекрасно знала, что Чунмёна портит Пак Чанёль, задавший парню неверный вектор направления. Но разве сейчас было подходящее время говорить такие вещи, когда на лице Бэкхёна появилась одобрительная улыбка? Сердце Ран Ми затрепетало от восторга, и девушка готова была и дальше падать к ногам самой леди Ненависти, лишь бы завоевать доверие и расположение Бёна.

***

Как же он раньше не замечал рядом с собой родственную душу? Насколько он был слеп, чтобы не разглядеть человека, который смог отважно достичь берегов необитаемого острова, потому что сам искал покоя и уединения? Бён Бэкхён не верил в Бога с самого детства, зато он за несколько дней поверил в Ран Ми — усталую от испорченного общества и дурацких принципов, не признающая авторитетов. Заливаясь горькими слезами, Ран Ми могла часами говорить о том, как ей было плохо всё это время играть на публику, строить из себя милую девушку, у которой много связей и знакомых. — А мне, — чуть ли не задыхаясь, говорила Ран Ми, — мне ничего этого не нужно было. Я такая слабая, такая никчёмная… Я плыла по течению и не могла сопротивляться. Я только и делала, что пыталась понять и принять тех людей, которых подсылала мне Судьба, но сейчас я знаю, что никакой Судьбы нет. Ведь я сама к тебе пришла. Сама. И ты меня принял к себе сам, а не по распоряжению кого-то свыше. И Бэкхён всегда слушал её, держал за руку, обещал, что теперь настала его очередь позаботиться о Ран Ми, ведь он мужчина, торжественно пустивший нового человека в свой мир. О, сколько раз студентка говорила о великодушии своего возлюбленного! О, сколько раз она готова была умереть от счастья! И умирала. А воскресала гордой Ли Ран Ми, которая впервые показала себя во всей красе перед Пак Чанёлем, когда тот вздумал снова состроить из себя благодетеля, готового помочь в делах сердечных. — Не стоит, у нас прекрасные отношения, построенные на полном взаимопонимании и доверии. — Вот как, — неоднозначно ухмыльнулся Пак, — неужели даже у мрачного Бёна есть сердце? — Уж куда больше твоего финика в груди. — Возможно, но то, что ты нашла контакт с Бэкхёном, ещё не значит, что вы сможете построить отношения. — Кто тебе такое сказал? — оскалилась Ран Ми, скрестив руки на груди. — Просто докажи. Студентка чуть дар речи не потеряла из-за предъявленного к ней требования, а Пак с гаденьким триумфом в глазах наблюдал, как у Ран Ми от злости раздувает ноздри, а её поза победительницы становится больше похожей на оборонительную. — Доказать? — крайне сдержанно переспросила Ран Ми. — Да как угодно! Что, думаешь, я не смогу? — Всё, чего я хочу, так это стать свидетелем вашей великой любви. Если ты докажешь, то я не трону ни тебя, ни его. — Хорошо, — отчаянно ответила Ран Ми. Пак выставил условия. Ли хотела провалиться под землю, но желание уничтожить Чанёля было сильнее, поэтому Ран Ми готова была целовать Бэкхёна в людном месте, зная, как сильно Бён ненавидит постороннее внимание к себе; она готова была безбожно врать о своей любви к игре в кости, хотя Ран Ми уже видеть не могла эти несчастные кубики, которые Бэкхён, кажется, даже не выпускал из рук. А ещё Пак не упускал возможности напомнить Ран Ми о недуге Бёна, его хромоте. Чанёль небрежно бросал фразочки о безнадёжности и отсутствии перспективы, говорил, что эта искажённая походка не красит мужчину, а вместе с ним и даму, которая на свою голову выбрала себе такого кавалера. Ран Ми честно сопротивлялась и не соглашалась с Паком, пока в один день, когда она вместе с Бэкхёном должна была отправиться на свидание, не убедилась в правоте Чанёля лично. Бён опаздывал и, чувствуя свою вину перед девушкой, торопился, старался идти настолько быстро, насколько мог, из-за чего его походка была неуклюжей прежнего, и это не скрылось от глаз Ран Ми. С болью в сердце она вспомнила проклятые слова Чанёля и на некоторое время выпала из реальности. Неужели Пак был прав? Бён Бэкхён был одиноким и немного непонятным другими, но это не значило, что весь его мир состоял из игры в кости и ненависти. Он любил природу. Ему нравился хоккей. Иногда он что-то вырезал по дереву. Иногда разгадывал японские кроссворды. Но практически всегда Ли Ран Ми этого не замечала, а в какой-то момент великая любовь превратилась в смоляную ненависть — липкую, грязную и тягучую. И даже когда Пак Чанёль сказал, что ему достаточно доказательств, Ли Ран Ми не испытала облегчения. С каждым новым днём ей было всё труднее находиться рядом с Бёном. А потом это и вовсе стало невыносимым испытанием.

***

— Любовь творит чудеса, — проговорил Чанёль, когда Бэкхён подошёл к раковине, чтобы вымыть руки, — не так ли? — Тебя никакое чудо не исправит, — ответил Бён, глянув на отражение Пака в зеркале. — Меня — нет, зато Ран Ми сможет. Бэкхён выключил кран и, стряхнув воду, оторвал несколько бумажных полотенец. — Ты, кажется, перепутал комбинации, — начал Бён, — пара тебе не треугольник. — Кому ты это говоришь? — хмыкнул Пак. — Я, будет тебе известно, не дурак. — Конечно. Ты конченый кретин. На этой фразе Чанёль окончательно вспылил и, как только вода из-под крана перестала идти, Пак резким движением повернулся к Бэкхёну, схватил его за воротник и силой прижал к стенке. Бён слегка поморщился от удара головой, но не свёл глаз с Пака. — Ты успел забыть то, чему я тебя так долго и упорно учил, Бэкхён? — ядовитым шёпотом процедил Чанёль. — Ты не получишь ничего. Сиди себе тихо и играй в свои кубики. — А тебе всё мало, — в болезненной улыбке искривилось лицо Бёна, — что ж ты такой ненасытный. Отстань от меня, Пак, у меня нет желания иметь с тобой хоть что-то общее. — Не переживай, я даже одним воздухом дышать с тобой не хочу. Просто по старой дружбе предупрежу тебя, что твоя Ран Ми вертелась около тебя, чтобы только доказать мне, какая она хорошая актриса! Знаешь, как ей это было важно? Бедолага, из кожи вон лезла, лишь бы вызвать у меня ревность и у неё это получилось. Она… Остальное Бэкхён не слышал. Не слышал о показных поцелуях на публику. Бэкхёну не нравилось это, но он терпел ради Ран Ми. Он не слышал о постановочных свиданиях. Бэкхён просто наслаждался времяпрепровождением с девушкой, которая была ему дорога. Он не слышал, что Ли Ран Ми два дня назад переспала с Паком. Бён Бэкхён пришёл в себя, когда понял, что сидит на полу, а Чанёля уже и подавно в туалете не было. В белой коробке остался только он — поверженный, сломленный и снова одинокий, и снова без веры.

***

Каре из четырёх единиц не вызывало абсолютно никаких эмоций. Бэкхён бездумно записал в таблицу результат и принялся снова бросать кости. Следом выпал фул хаус — три четвёрки и две шестёрки, но Бэкхёна уже, кажется, никакие очки не могли вдохновить. Сколько бы он ни старался, Пак Чанёля ему всё равно было не победить. А каждый раз, когда до первого места оставалось рукой подать, ненавистный соперник отбирал кубок победителя прямо из-под носа Бёна. Когда Бэкхён во время школьной постановки из-за нервов забыл свои реплики, Чанёль был тем, кто прилюдно высмеял глупого актёра и получил неслабую поддержку зала. Когда у Бэкхёна появилась возможность уехать учиться за границу, Чанёль впустил в ход связи отца, которые благополучно посодействовали сынку большого босса, и Бён был вынужден остаться в Корее. Когда Бэкхёну пророчили будущее в хоккее, Чанёль подослал нескольких громил, которые позаботились о том, чтобы для Бёна в мир спорта отныне и навсегда горел красный свет. А теперь Пак проник своими костлявыми пальцами в самое сердце, больно сжал его и вырвал из груди, довольствуясь новым трофеем. И как бы иронично это ни звучало, но, кажется, и самой «добыче» было куда приятней находиться в лапах своего захватчика. — Ли. Ран. Ми, — проговорил про себя Бэкхён, бросая кости и не смотря на выпавшие комбинации, которые сейчас давались ему с невероятной лёгкостью. Пять игральных кубиков — это единственное, что Пак Чанёль ещё не отобрал у Бёна.