Потерявший дракона

…Удушливая вонь фосфина и язык пламени, норовящий ударить прямо в лицо. Быстрее, чем перелет в Промежутке, быстрее, чем вдох. И лишь дракон успевает поднять крыло, чтобы защитить своего всадника. Крик боли. Нет, не крик – жалобный стон, от которого готово остановиться сердце. Каждую ночь Лайтол снова и снова видит то, что произошло много лет назад во время весенних Игр. Каждую ночь он слышит крик Ларта, чувствует его боль и просыпается от ощущения полного, безграничного одиночества. Со дня гибели дракона это чувство всегда с ним, но за повседневными хлопотами оно кажется привычным, словно собственное дыхание. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Всадник не может пережить потерю дракона, потому что это больше, чем потеря друга, это – потеря себя… Десятки, если не сотни раз Лайтол читал в старых хрониках о том, что лишившись дракона, всадник может потерять рассудок. Читал – и не верил. Не верил ровно до тех пор, пока в лицо не ударил язык пламени, выпущенный Туэнтом С'лела, до тех пор, пока Ларт не прикрыл его своим крылом. Лайтол встает с постели, подходит к окну, распахивает его и смотрит вдаль – туда, где на скалах разместился сторожевой дракон. В ярком свете двух лун хорошо виден его силуэт: дракон наполовину развернул крылья и склонил вниз свою клиновидную голову – не иначе как рядом находится его всадник, который почесывает ему чувствительные надбровья. Когда Лайтол отворачивается от окна, в его глазах блестят слезы. Бывший всадник не боится плакать, тем более что никто никогда не сможет этого увидеть. Только дракон мог бы почувствовать его настроение, но Ларт навеки исчез в Промежутке, а люди недостаточно зорки для того, чтобы углядеть на щеках высохшие слезы. Шрамы на лице, шрамы на сердце… Немилосердная память снова и снова заставляет его переживать ужас потери дракона. – Лучше бы я тогда тоже умер… – шепчет Лайтол. – Зачем они спасли меня? Бывший всадник знает ответ, поэтому никогда не задает этот вопрос вслух. Племя дракона не бросает своих. Жизнь слишком ценна, чтобы пренебрежительно относиться к ней. Он садится в кресло и снова пытается уснуть, уже зная, чем окончится его попытка. …Удушливая вонь фосфина и язык пламени, норовящий ударить прямо в лицо. Быстрее, чем перелет в Промежутке, быстрее, чем вдох. И лишь дракон успевает поднять крыло, чтобы защитить своего всадника. Крик боли. Нет, не крик – жалобный стон, от которого готово остановиться сердце.