Remember A Day

      Он двигается плавно и неслышно, словно зверь, скрывающийся в тени деревьев, незаметно и грациозно, будто охотник, преследующий свою жертву. Его глаза пусты и холодны, а лицо пугающе прекрасно и каменно непроницаемо. Его взгляд цепкий, недвижимый и властный, непонятный и неопределяемый. Его взгляд мёртвый.       Чарльз Огастес Магнуссен. Газетчик и коллекционер информации, бизнесмен и влиятельное лицо в сфере политики. Король шантажа. Не человек, а акула. Он не боится никого, потому что знает. Знает всё обо всех. Он видит всех насквозь. Он помнит, помнит, что прячется в закромах души каждого из всех известных Ему людей, что за тайны хранятся в жизни, что за воспоминания давно погребены толстым слоем лжи и обмана, что за скелеты живут в шкафах любого, кто встанет у Него на пути, кто будет нужен Ему, как наживка, игрушка или жертва.       Ему нет дела до чужих проблем. Его не волнует чьё-то горе или болезнь. Ему не важно, кто кого предал или унизил. Ему безразлично, кто с кем спит или кто кого убил. Безразлично ровно до того момента, когда информация не становится нескучной, скандальной и необходимой. Не столько для шантажа или выгоды от публикаций, сколько для удовлетворения собственных потребностей, амбиций и интересов.       Люди интересны Ему. Ведь люди такие смешные, когда Он зажимает их в угол! Когда всё их жалкое существование, будущее, судьба зависят только от Него. Тогда Ему можно делать с ними всё, что Он захочет! Хочет – щёлкнет по щеке, хочет – вылижет шею до основания, хочет – загадит весь дом. Хочет – доведёт до суицида.       Он кажется им нисколько не приятным, омерзительно противным и до жути, до дрожи в коленках, устрашающим. Люди так жалки. Когда мирятся со своим положением и, пытаясь сохранить хотя бы остатки своего несуществующего достоинства, смотрят с презрением и безысходностью, но, не шевелясь, терпят всё, абсолютно всё, что Он с ними делает.       Он чувствует их страх. Он чувствует их неприязнь. Он ощущает их внутреннюю борьбу, которая всегда оканчивается проигрышем. Проигрышем для них, выигрышем для Него.       Он видит их грязь. Их похождения и поступки под властью похоти, корысти и эгоизма. Он знает эту грязь. Он окружён ею, Он плавает в ней. Он сам – часть её. Всё вокруг – грязь.       Он наблюдает за людьми. За их нелепость в желании забыть свои самые гнусные и уродливые поступки и корчить из себя невинность, честность, идеал. За их жалкими попытками оправдать себя, когда Он не даёт им забыть. Люди так похожи. Когда Он напоминает им, играет с ними.       Люди так похожи…

***

        Она встретила его тёплой улыбкой и маленьким пластиковым стаканчиком эспрессо без сахара. Её смена закончилась уже два часа назад, но Она всё равно дождалась Его. Она будто чувствовала, когда Он должен прийти – в какой день, в какое время – с точностью до секунды. Она называла Его «Чарли». У Неё был приятный голос с лёгкой хрипотцой. Наверное, у Неё бы отлично получилось исполнять кантри. Её чёрно-агатовые волосы до середины шеи всегда чуть топорщились, словно подчёркивая Её вечную улыбку и искорки блестящих глаз. Она не знала о Нём ничего. Она узнавала Его по маленьким морщинкам в уголках уставших глаз, по запаху дорогого одеколона с лёгкой примесью аромата свежесорванных роз, пропитанных кровью – но Её это не пугало.       В безоблачные дни Они безмолвно прогуливались до ближайшего моста – деревянного, шаткого, переброшенного через маленькую речушку, давно уже ставшую ручейком, посреди полузаброшенного парка – садились прямо на него и, свесив ноги через решётки, смотрели на звёзды. Всё так же, не говоря ни слова.       В пасмурные или дождливые дни, более типичные для Лондонского пригорода, Они, прикрывшись вчерашней газетой или чьей-нибудь курткой, со смехом добегали до маленького пятиэтажного домика, в котором находилась Её квартира, сбрасывали обувь в прихожей, падали на мягкие безразмерные пуфы, включали мелодрамы по телевизору без звука или старенький кассетный магнитофон, радиостанцию с ретро-музыкой, и разговаривали. Они говорили, много говорили. Разговаривали и не могли наговориться. Обо всём – от вчерашней погоды и любимой книги, до того, в какой шляпке была королева на недавнем мероприятии и какие посетители брали в кофейне в Её смену карамельный капучино.       Она никогда не спрашивала Его о Его жизни. Ей было достаточно «Чарли», одноцветных футболок и овальных очков, которые Он иногда забывал снимать.       Всё, что Он знал о Ней – короткое звучное «Лю», расписание смен в маленькой кофейне «Sweetie» у пригородного шоссе и вечные смешинки в карих глазах.       Это было Их маленькой игрой. Маленькой тайной.       Он никогда не прикасался к Ней. Он никогда не целовал Её. Лишь однажды, не видя Её две недели, Он приобнял Её сзади при встрече за талию и невесомо коснулся сухими, чуть потрескавшимися, губами Её шеи. Она только улыбнулась уголками губ – так, как это умела делать только Она, нежно и понимающе – и протянула пластиковый стаканчик, горячий не столько от кофе, сколько сохранивший на себе тепло Её рук.       Так Ему хотелось думать.       Когда Они виделись в последний раз, Он поцеловал Её.       Он знал, что этот раз – действительно последний, как некоторые чувствуют приближение своей неизбежной кончины.       Тогда Она спала. Впервые спала на Его коленях в объятиях Его рук. Он аккуратно дотронулся до Её лица, провёл пальцами по контуру скул до висков, лёгким прикосновением отвёл непослушную чёлку. И поцеловал. Сначала руку – мягко, чуть прижавшись к ней губами. Затем лоб – невесомо, словно щекоча. И губы. Долго, нежно, неотрывно.       Она не спала. Она всё чувствовала. И Он об этом знал. Она предпочла не показывать Ему, что проснулась – Он предпочёл верить, будто бы Она спит.       А потом Он ушёл.       И Она поняла, что больше Его никогда не увидит.  

***

      Когда в газете появилась статья об убийстве Чарльза Огастеса Магнуссена, Люси поняла, что пора. Себастьян уже несколько раз присылал ей сообщения с предложениями новой интересной работы на одно весьма известное в преступных кругах лицо. Но Люси постоянно отказывалась – только идиот мог не понять, почему Себастьян так навязчиво «рекламирует» это «лицо» - своего нового любовника.       Работа действительно была интересной – некий Майкрофт Холмс. Если бы не его фамилия, Люси вряд ли бы решила исполнить этот заказ.       Джинсовый костюм не давал холодному ветру морозить кожу, чехол из-под гитары, прятавший винтовку, висел сзади, плотно прилегая к спине, ладони в чёрных кожаных перчатках крепко сжимали руль от мотоцикла. Ключи от временной квартиры Люси без сожаления выкинула в Темзу.       Пора. Мориарти не любит ждать.       Мотоцикл, взревев мотором, тронулся с места и на высокой скорости поехал по набережной в сторону серых безликих многоэтажек.       Люси ни разу не обернулась. ________________________________________________________________________ Поцелуй в шею выражает желание чего-то большего и означает, что партнер вас хочет. Поцелуй руки выражает глубокое почтение и уважение, а поцелуй в лоб или макушку головы выражает заботу о человеке или же покровительство над ним. Если партнер нежно касается губами губ, то хочет сказать, что влюбился в вас. Самый желанный и запоминающийся поцелуй тот, который подарен украдкой, без разрешения, неожиданно. Такие ощущения часто бывают предвестниками сильной страсти и будущих отношений, он часто запоминаются на всю жизнь.