Предел сил

1 Байта Дарелл сидела возле гиперволнового приемника, настроенного на передачу с далекого Калгана - центра Союза Миров. Здание, бывшее когда-то университетским кампусом, было давно обжито ею и Тораном; оно стало их собственным семейным гнездышком с тех самых пор, как несколько лет назад они прилетели сюда, на Трентор, вместе с Мулом и Эблингом Мисом в поисках информации о Второй Академии. Если бы ее спросили, почему она каждую свою свободную минутку упрямо тратит на прослушивание этих информационных сводок, она и не нашла бы, что ответить сразу. Хотя… по прошествии некоторого времени, возможно, она бы и придумала что-то типа "тоскую по дому". Что ее по-настоящему интересовало, так это не нашел ли Мул Вторую Академию, не уничтожил ли ее. Все эти непростые годы Байта мучилась вопросом, не напрасен ли был ее отчаянный поступок, когда она убила Миса, превратив его голову в кровавое месиво и не дав при этом Мулу узнать тайну Второй Академии. Сегодня сводка была на редкость нудна и скучна; Байта прикрыла утомленные глаза, борясь со сном, как вдруг резко встала с пошатнувшегося и упавшего стула. Ее сердце, неприятно екнувшее при одном единственном известии, стучало неровно и быстро. Пятисекундная новость, так взволновавшая ее, заключалась в том, что Мул был при смерти. Байта Дарелл прекрасно знала, что этот мутант, создавший и удерживавший своей ментальной силой громадный Союз Миров, был болен, что суть кольца преданности, которым он себя окружил, есть принуждение и несвобода, что он мстил за свое уродство, мучительное детство и психические и физические недуги всей Галактике, большей частью в его бедах неповинной. Но несмотря на это женщина с удивлением обнаружила, что новость о скорой смерти деспота-мутанта вовсе не обрадовала ее. Ей страшный непредсказуемый Мул упрямо вспоминался скрюченным, перепуганным, таким ранимым, жалким, безобразным паяцем Магнифико. Лично ей и ее мужу он не сделал ничего плохого. Да, шут верно тогда, несколько лет назад, оценил ее, Байты, отношение к себе: "я ее не раздражал, не забавлял; она жалела меня, любила меня…" 2 Мул, скрючившись в своем громадном, по сравнению с его тщедушным телом, кресле, неподвижно сидел перед большим окном, открывавшим широкий панорамный вид на главный город Калгана - столицы его собственного Союза Миров. В этом ласточкином гнезде - самой верхней комнате самой высокой башни своего дворца он был совершенно один. Друзья? Соратники? Доверенные лица? Нет, у Первого Гражданина этого никогда не было, нет и не будет. А что он хотел, если умел только подчинять, но не дружить, мстить, но не любить. Взгляд Мула был неподвижен, казалось, что он спит с открытыми глазами, но это было ложное впечатление. Он не очень любил сканировать ментальный фон жителей столицы, людей, населявших его дворец, но понимал, что это было залогом его безопасности. Хоть "прочесывание" обширной зоны особого ментального контроля, в которой находилась столица, и гораздо более узкого кольца эмоционального отчуждения, окружавшего его башню, отнимало много сил, в эту минуту Мул занимался именно этим. И вот, еще секунду назад бесстрастный и неподвижный, Мул вдруг поднялся с кресла, встал на своих тонких, неестественно худых ногах и пошатывающейся походкой прошелся по комнате. Он был взволнован, обрадован и предельно насторожен - Мул почувствовал приближение единственного человека, увидеть которого он никак не ожидал. Со все возрастающим волнением, с которым он никак не мог справиться, Первый гражданин мерил комнату шагами, а потом, когда человек, шедший к нему, оказался буквально за последней дверью, снова уселся в кресло с ногами и замер, изображая невозмутимость. Через мгновение створки двери автоматически разъехались в стороны и в комнату медленно вошла Байта Дарелл. 3 Она стояла рядом с его креслом, но не настолько близко, чтобы он мог коснуться ее. Это его в некоторой степени огорчило. - Магнифико, - легко, словно выдохнула, произнесла она имя, взятое им когда-то для маскарада. Мул поднял на нее взгляд карих глаз, которые единственные не были карикатурно обезображены, как все прочие органы его тела. - На какое же страшное одиночество ты себя обрек! - Ее голос вдруг задрожал от волнения. Впрочем это самое волнение Мул уже давно ясно читал в ее уме. - Разве это я сам себя обрек? - Презрительно фыркнув, немедленно ответил он. - Ты мог бы отказаться от своих планов покорения и остаться на Тренторе, или где угодно со мной и Тораном. - И каждый день наблюдать вашу семейную идиллию? Байта удивленно вгляделась в глаза Мула, уловив в его голосе горечь, муку и плохо скрытую зависть. Она быстро отвернулась и попыталась сменить тему: - Я слышала, что твое здоровье сильно ухудшилось. - Как видишь, я еще жив и даже не прикован к постели, - ехидно отозвался бывший паяц, вставая с кресла и отходя от женщины подальше. - Ты можешь не разговаривать со мной так, - грустно ответила Байта. - Думаю, ты и сам видишь, что мной движут только дружеские чувства. Ведь, несмотря ни на что, мы были когда-то друзьями… - Но я-то желаю не дружбы! - С отчаянием отозвался Мул. Вдруг он резко повернулся к Байте Дарелл, в его глазах полыхнул странный огонь, ею не замеченный. - А где Торан? - Спросил он, глядя на нее в упор. - А, понятно! Ты прилетела без него! Более того, ты практически сбежала с Трентора! Вот это да! Ради меня?! Мул вымученно рассмеялся и вдруг резко замолк, тяжело привалившись к стене. Байта, увидев его состояние, в невольном порыве быстро подошла к нему вплотную. Она коснулась его ладони, упиравшейся в стену, и попыталась отвести его к креслу, но тут же отшатнулась, как от удара. Только то был не физический удар, а ментальный, да такой силы, что, схватившись за голову, она медленно отошла к противоположной стене и испуганно взглянула на Мула. - Почему? - Только и смогла спросить она, приходя в себя. - Не подходи ко мне! Не смотри на меня! Не касайся меня! - Его голос почти срывался, но до Байты не доходил тот глубокий подтекст, который вкладывал в свои слова Мул. - Ты разве не видишь, что твое присутствие мучит меня? Ты не жестока и не глупа - этого нет в тебе… Первый гражданин дотащился, наконец, до кресла и, согнувшись и как-то весь сложившись несколько раз, разместил себя в нем в излюбленной позе. - Эти приступы боли стали гораздо чаще, - тихо произнес он. Байта Дарелл снова почувствовала жалость к этому измученному, отталкивающему на вид человеку. Она могла понять его мотивы, его чувства, но лишь одно не было доступно ее пониманию. - Почему же ты, Магнифико, продолжаешь брать от мира все только самое плохое? Древние мудрецы говорили, что эмоции являются фундаментальным веществом жизни… - Что ты знаешь об эмоциях? - Перебил ее Мул. - Ты не можешь знать о них больше, чем я. - Я понимаю это как то, что в степени, большей, чем мы все привыкли думать, эмоции определяют наше физическое состояние, наше здоровье. Может, тебе стало бы легче, если б ты стал больше доверять людям? - Ты хоть сама понимаешь, как это смешно звучит? Для меня, во всяком случае. Со мной все кончено… - Но хоть меня не отталкивай! - Я.., - Мул осекся и снова странно взглянул на женщину. - Байта… я больше не в силах тебя отталкивать… Мутант, выбравшись из глубокого кресла, выпрямился во весь свой рост, но даже так он был ниже нее. Не обратив на такую мелочь никакого внимания, Мул неотрывно смотрел на Байту Дарелл, и взгляд этот был взглядом словно другого человека. Женщина, почувствовав легкие, но настойчивые ментальные касания мутанта к своему сознанию, побледнела и вся задрожала. - Не пугайся, Байта, - тихо проговорил Мул. Ему не нужно было приближаться к ней, чтобы читать ее, как книгу. - Твоя личность практически не пострадает. Я не стану слишком сильно изменять твое сознание, лишь подавлю процессы торможения в твоем мозгу… И Байта почувствовала, как забывает Торана, как уходит осознание странности и двусмысленности положения… - … сотру страх и некоторые оценочные суждения… И вдруг Мул показался Байте не таким внешне отталкивающим… - … и коснусь вот этой маленькой красной точки… Женщина почувствовала, как ее тело, по которому внезапно распространилась горячая волна, начало реагировать на сигналы мозга вполне определенным образом. - Не делай этого, Магнифико, - только и смогла она произнести умоляющим голосом. - Я так долго сдерживал себя, Байта, - ответил Мул, - потому что боялся потерять твое искреннее ко мне расположение. Но… у меня тоже есть предел сил. Если ты так не хотела того, что непременно сейчас произойдет, то ты сделала первую большую ошибку, уже только прилетев на Калган. Очень скоро я бы почувствовал твое присутствие в любом месте на планете и, поверь, я на свой манер, непременно устроил бы нашу встречу. Твоя вторая ошибка была - явиться в мой дворец, более того, в мои личные покои. Как ты не понимаешь?! - Я отлично все понимаю, - холодно отозвалась Байта, - но до последнего я надеялась на нашу дружбу!.. - Не употребляй этого слова по отношению ко мне! - Воскликнул Мул. - Это не то, что я чувствую и чего желаю! Искушение так велико, и у меня нет желания ему противиться. Он подошел к пустой стене и коснулся тонкими пальцами небольшой сенсорной панели. Стена, оказавшаяся лишь совершенной по исполнению голографической иллюзией, растаяла. За ней открылся небольшой альков, который полностью занимала большая кровать. - Ты это чувствуешь, Байта? Мой эмоциональный афродизиак гораздо эффективнее, чем любое химическое или физическое воздействие. Подойди ко мне! - В его глубоком голосе слышалась покоряющая властность и еле сдерживаемая страсть. Мул брал женщину сильно, но не грубо. И откуда только бралась такая сила в таком тщедушном теле! Он использовал все свои пять чувств, исследуя каждый квадратный дюйм тела Байты, и не мог насытиться им. Он наслаждался тем ощущением счастья, которого ему не могли дать его военные завоевания и даже положение Первого гражданина. Но и в такой момент он боялся причинить Байте Дарелл малейшую боль, хотя отлично понимал, что в данном случае больше всего вреда он принес ей не в физическом плане, но в эмоциональном и моральном. Мул встал с постели и посмотрел на тихо лежащую женщину. Он должен был себе признаться, что эти три часа, пожалуй, был лучшими в его жизни. И так же отчетливо он понимал, что не сможет снова получить такого же наслаждения, как сегодня, если продолжит держать Байту Дарелл под ментальным контролем. Сегодня это был порыв, очень давно скрываемое вожделение, неконтролируемая вспышка страсти. В следующий раз, если он оставит женщину "обработанной", это будет запланированным актом насилия. Мутант был предельно честен с собой: он не желал больше принуждать ее к близости с ним. Поэтому, отойдя к окну и уставившись на город, Мул как можно мягче освободил мозг Байты Дарелл от своих ментальных щупалец. Женщина все же слабо вздрогнула и приподнялась на кровати. Ей не понадобилось ни одного вопроса, ни словечка, чтобы сразу понять свое положение. Тем не менее, со стороны окна раздался голос Мула: - Байта, - он замолчал, не глазами увидев, как она вздрогнула от звука его голоса, - я не прошу у тебя прощения, потому что не раскаиваюсь. Но ты больше не "обработана"… Тем не менее, я предлагаю тебе выбор: ты можешь остаться со мной, абсолютно добровольно… А можешь уйти, и хоть я очень не хочу этого, чинить препятствий не стану. Мул всемогущий, замерев в ожидании решения женщины, которую любил, с горечью прочел ответ в ее сознании задолго до того, как услышал тихий, но отчетливый шум открывшихся и закрывшихся створок автоматической двери.