Пляски диких саламандр

Целый месяц с начала года жрица храма Хикава старательно пыталась забыть обо всем произошедшем. Вернулись серые пустые будни, наполненные только заботами о делах храма и об учебе, и еще о работе, на которую Рей устроилась, чтобы спокойно оплачивать все счета. Только воспоминания о мимолетном счастье не позволяли забыть. Каждый божий день с утра и до ночи, девушка думала о Джедайте. Вот они на кухне обсуждают новую тему в нее учебе и составляют план дел на день, и юноша уверено кладет руку ей на плечо. Вот под чутким руководством юноша тренируется в медитациях, а Рей наглым образом любуется его умиротворенным. Вот вместе готовят ужин, а потом каждый занят своим делом. Джедайт всегда после ужина читал, украдкой поглядывая, как Рей выводит иероглифы на бумаге, а она поглядывала на него. И вот самые заветные воспоминания, как этот странный юноша, ворвавшийся в ее жизнь, целует ее перед сном, отчаянно пытаясь доказать, что он не подлец и больше никогда не притронется к ней без согласия. Этих самых теплых и заветных мелочей сейчас очень не хватало. И все эти нежные прикосновения сейчас вспоминались все разом и казались такими материальными. Даже последний поцелуй в тот злосчастный день, на который ни девушка, ни парень не имели никакого морального права, казалось, все еще горел на устах. Но только соленые слезы, бегущие по щекам, были реальностью. В своих безуспешных попытках избавиться от хандры, Рей потеряла ощущение реальности. Ее не волновало ничего. Даже то, что надо тепло одеваться и хорошо питаться. Такие элементарные мысли просто не посещали голову девушки, из последних сил пытающейся доказать всему миру свою стойкость. Вскоре ее подкосило воспаление легких. Но разве же можно показать миру свою слабость? Конечно, нет. Рей отказалась от госпитализации и лечилась дома, исправно следуя наставлениям врача. И как бы ни было плохо жрица себя не чувствовала, она упорно продолжала каждый день вставать с постели и вести свое хозяйство. Зачем ее и застал Мамору, пришедший навестить и узнать, что же с ней происходит. - Угощайся, - опустив на стол два стакана с горячим шоколадом, Рей закуталась в плед и не смотрела на визитера. - Спасибо. – Незамедлительно отозвался Мамору и сразу перешел к делу, - что с тобой случилось? - Немного приболела, - слабая попытка отмахнутся. - Я не об этом. Ты на себя не похожа в последнее время, геройствуешь почем зря, не жалеешь собственных сил. Мы волнуемся. - Не стоит беспокоиться, - выдавила девушка улыбку. – Просто у меня очень много забот. - Не правда. Будущий король Эндимион располагал к тому, чтобы все ему рассказать. Его спокойный, но в тоже время и обеспокоенный тон голоса, простые манеры, излучающие дружественное тепло, и Рей сломалась. Стараясь ничем не выдать своего истинного состояния, девушка рассказала о том, что встретила Джедайта еще до того, как было объявлено в новостях о его чудесном воскрешении, и вся светская хроника активно стала мусолить эту тему. Поделилась тем, как ей было хорошо и спокойно рядом с ним, и как больно теперь, когда сама отпустила парня на поиски своей прошлой жизни. К концу повествования шоколад был выпит, и Рей уже заваривала вторую порцию, как услышала слова Мамору: - Знаешь, когда я встречался с Ами в Германии, она была счастлива, так же как и ты. И казалась немного сумасшедшей в своих поступках. Ты правильно поступила, отпуская, и я уверен, что ты снова встретишься с Джедайтом. Главное береги себя. Мамору ушел, пообещав присылать Усу в свободное время на подмогу Рей. Но только после его ухода одиночество подкатило с новой силой. Решив отвлечься за уборкой, девушка стала разбирать вещи в своей комнате. Она давно хотела избавиться от ненужных вещей, и раз уж больше не чем было заняться, то почему бы и нет. Перебирая свои старые тетради и журналы, среди них Рей нашла эскиз, сделанный для нее Зойсайтом в цвете. В день знакомства он каждую попросил попозировать ему, и теперь эти рисунки были единственным напоминанием о добром художнике, пленившем сердце милой Ами. Жрица внимательно смотрела на рисунок. Художник изобразил ее в танце, обнимающей себя за плечи, но только сейчас Рей обратила внимание на две детали: кулон на шее, символизирующий огонь, и маленькие объятые пламенем ящерицы у ног. Пресловутые саламандры. Они теперь мерещились Рей не только во снах, но и наяву, словно предупреждение. От детектива толку было немного. Джедайт правда на большее и не надеялся, все больше обживаясь в своей старой жизни. Главным разочарованием для юноши стало то, что он упорно ничего не вспоминал, а нанятый им человек, увы, не подтвердил теорию об ошибочном принятии Джедайта за кого-то другого. Правда, в отчете сыщика были указаны пара занятных фактов, которые вполне могли вызывать сомнения в искренности чувств так называемой семьи. Детектив так же позволил себе выдвинуть предположения, что именно это и не дает Джедайту вспомнить. Но дело было не в этом, а в надежде еще хоть когда-нибудь прижать к себе жрицу с глазами цвета аметиста. Джед хранил ее фото и никому никогда не показывал. Это его маленькое сокровище, что дает стимул подниматься с постели каждый день. Что встреча с ней вновь состоится, а все происходящее просто страшный сон. Но чем больше Джедайт находился в окружении этих малознакомых людей, тем сильнее на него давили. По поводу работы, по поводу утраченных воспоминаний, по поводу женитьбы. Последнего парню хотелось меньше всего. Хотя он кривил душой, обсуждая это с родными. На самом деле больше всего на свете теперь Джедайт хотел жениться, но не на Тетис, а на Рей. Правда, так и не решался озвучить подобную мысль вслух. Давление оказывалось со всех сторон, и от него невозможно было избавиться. Это выводило из себя, хотя Джедайт считал себя человеком воспитанным и сдержанным, но сдерживался из последних сил. Однажды в начале марта Джедайт решил навестить храм после работы, и уже не только по той причине, что там была его возлюбленная, но и потому что это место приносило умиротворение и абсолютное спокойствие, как на его пути возникла без умолку болтающая Тетис. - Дорогой, может, сходим сегодня поужинать? – повиснув на его руке, мурлыкнула девушка. - Я не могу. – Пытался отмахнуться он. - Но рабочий день окончен, а мы так давно не были вместе. – Явно не желала сдаваться невеста. - Послушай, Тетис. – Как мог сдерживал Джедайт ярость, готовую вот-вот вырваться на свободу. – Я прекрасно понимаю, что дал обязательства в прошлом. Но я не помню ни тебя, ни их. – Нажав кнопку лифта, он посмотрел в глаза девицы. – И честно, я даже вспоминать не хочу. Все чего я хочу – это разорвать помолвку и побыть в одиночестве. На лифте мистер Миямото спустился на подземную парковку. Сев в машину, Джедайт яростно ударил по приборной панели. Желание поехать к любимой не отступило, но не мог же он явиться в храм в таком настроении. Оставался вариант отправиться домой. Домой. Скорее в место, что называют домом. Настоящий его дом был в храме. Как же он скучал по Рей и по жизни в храме. Но больше все же по Рей. По ее шелковистым волосам, мягким губам, аметистовым глазам, что при любой возможности бросали вызов, по нежной коже, по смущению во время близости, неловким ласкам и стыдливому румянцу. Увы, делать было нечего. Мотор завелся, машина тронулась с места, ее владелец держал путь к своему старому, но такому чужому дому. Увы, там его ждал только скандал. Тетис уже позвонила членам обеих семей и от него требовали выполнения когда-то данного слова. Джедайт заперся в своей комнате. Лишь на следующее утро, он заговорил с все еще оскорбленной до глубины души женщиной – своей матерью. - Миссис Миямото, - Джед так и не смог вспомнить ее, хотя в последнее время что-то всплывало в памяти. - Я твоя мать. – Сурово напомнила женщина. – Садись, я попросила приготовить твой любимый завтрак. – Она указала на свободное место. - Не буду Вас оскорблять, миссис Миямото, своим очередным заявлениям, что ничего не помню. – Юноша с подозрением смотрел на оладьи с черничным вареньем в тарелке. Почему-то он был уверен, что ненавидит эту ягоду хоть в свежем виде, хоть в каком-либо другом. – Это точно мой любимый завтрак? -Ты ведешь себя странно, - мать сохраняла невозмутимый вид, совсем так же как и сын. – Как ты мог забыть свое любимое лакомство? - Так же спокойно, как и то, что когда-то любил и остальное. – Соскребая ножом попавшее на оладьи варенье, Джедайт явно намекал на свою невесту. - Ты не имеешь права так говорить. Мы все стараемся ради тебя. Ты должен идти нам на встречу и выполнять свои обязательства. - Хорошо. – Сквозь зубы процедил парень, - Но кое-что я бы все-таки хотел прояснить. - И что же это? – миссис Миямото сохраняла хладнокровие. - При каких обстоятельствах я получил свою травму. Врач говорил, что я пролежал в коме несколько лет. Вернее, я хочу знать, что предшествовало этому. - Ты поругался со своей невестой… - Тетис, - пришла очередь Джеда поправить мать. - Сел нетрезвым за руль… - мама проигнорировала слова сына. - Это я слышал, а в чем была суть конфликта? - Тетис хотела разорвать помолвку. – Под тяжелым взглядом отпрыска женщина сдалась. - Так чем мое вчерашнее заявление, хуже, чем ее много лет назад? О каких обязательствах с моей стороны может идти речь, когда эти же обязательства были нарушены другой стороной в прошлый раз. - Все сильно изменилось… - Не все. Только я. – Джедайт вышел из-за стола, всем видом показывая, что он и дальше будет держаться принятого решения. – И да, я в очередной раз напоминаю, что не помню своих слов и кому и что должен, поэтому не собираюсь соблюдать условия договора непрописанного на бумаге. Весть о расторжении помолвки уже успела разлететься на всю контору, от чего у Джедайта прибавилось проблем. И одна особо крупная в лице мистера Хино. Тот потратил весь обед, на который пригласил Джедайта, расписывая все преимущества женитьбы на такой как Тетис. Но быстро понял, что это не трогает юношу. И вот уже тогда перешел к своим догадкам, по поводу взаимоотношений своего заместителя и дочери. Отец Рей распинался, расписывая все недостатки дочери, включая недостаток воспитания, ставя собственное чадо в противоположность бывшей невесте парня. Джедайта раздражало отношения мистера Хино к Рей, но одно упоминание заветного имени, вызывало самые светлые чувства. - Мистер Хино, - под конец обеда, Джедайт стал терять самообладание. – Ваша дочь ведь тоже завидная партия? - Если найдется полоумный, готовый на ней жениться. – Теперь и мистеру Хино пришлось сдерживать раздражение и разочарование в своем ребенке. - Вам и искать никого не надо. Этот полоумный - я. - Послушай, Джед, – немного придя в себя от подобного заявления, Хино-отец промочил горло, - ты хороший человек, с отличной репутацией и мне жаль, что у меня нет такого сына как ты, но я бы не советовал связывать свою жизнь с такой глупой идеалисткой как Рей. - У Вас может быть такой сын как я. Вам просто надо дать свое благословение на брак, после того как я сделаю ей предложение. Во-первых, изъясняясь на нам обоим понятном языке, вы оставите свою компанию человеку из семьи, если сделаете, как я говорю. Очень выгодно оставить приемником зятя, а не обучать незнакомого человека. К тому же, вас больше не будет волновать то, что дочь не хочет здесь работать. Во-вторых, не смотря на все недостатки Рей, я готов жениться на Вашей дочери и думаю сделать ее счастливой, и заботиться о ее же благополучии. И не смотря на то, каким будет ваш ответ, я сделаю все, чтобы быть с ней. Оставив отца своей любимой размышлять над предложением, Джедайт вернулся к работе. Он с трудом дождался конца дня, для того, чтобы прыгнуть в машину и отправиться на встречу с той, которую любил.