Кем ты будешь сегодня?

- Вот скажи, чего этим бабам вечно не хватает? - тихо возмущался мой друг. - Не знаю. Мы сидели за последними столами. Это была последняя пара и мы выживали как могли. Не только мы, вся группа в целом, больше половины которая преподавателя не слушала вообще. Гакупо без умолку рассказывал мне про его вчерашние похождения. Девушку, кажется, звали Лука, я не вслушивался в его слова ровно так же, как и учителя. Слегка закрывая тетрадь, я чертил портрет работницы в библиотеке. - ...А она на меня даже не посмотрела!.. Эй, чего ты там делаешь? У тихони Йохио появилась подружка? Гакупо ловко стащил у меня тетрадь и начал заинтересованно разглядывать рисунок. Несколько согрупников обернулись на нас. Пытаясь не привлекать внимания, я серьезно шепотом проговорил: - Отдай сейчас же! Преподаватель замедлил речь. Я притих смирившись с "кражей" и сделал вид, что мне жутко интересна сей лекция. Он продолжил говорить. Я нахмурился и посмотрел на Камуи. Тот лукаво улыбнулся и пододвинул ко мне тетрадь, где карандашом рядом с рисунком было подписано "красавица ~<3". Не знаю почему, но меня это на миг разозлило. Я ее не знаю, а уже гневлюсь, когда кто-то делает ей комплименты смотря на нарисованный мною ее портрет. Все так сложно. Почему нельзя по проще? После пары я как можно быстрее хотел пойти домой, но Гакупо меня остановил. - Давай, рассказывай, кто она? Я недолго колебался. Что я могу ответить, когда я не знаю даже ее имени. - Она работает в библиотеке в нашем районе. Камуи молчал. Я тоже. Он не выдержал первым. - И все? - Да, это все. - Я когда-нибудь говорил тебе, что ты идиот? - Ни дня без этого. Прислонив руку ко лбу и проехавшись ею по лицу, Гакупо вздохнул. - А что ты от меня ждал? Я ее увидел там только позавчера. - Только? Прошло столько времени, а ты даже имени ее не знаешь! Я бы за это время... - Не продолжай. И не сравнивай меня с собой. Я домой, - на этом я накинул кофту и направился к выходу. - Ты должен с ней познакомится! На улице он говорил мне что-то еще, но слова заглушал гул машин, к которому я желал прислушиваться сильнее, нежели к Гакупо. Я решил, что не пойду в библиотеку. Отчасти мне было страшно. Страшно не увидеть ее. В подземном переходе незнакомая мне женщина играла на скрипке. Рядом с ней лежал чехол от инструмента. Я остановился перед ней наслаждаясь музыкой. Мне следовало стать музыкантом. Вблизи скрипачка выглядела моложе, в глаза бросался смуглый цвет кожи и необычный синий цвет волос, который плавно переходил в более небесный. Ярко блестели драгоценные камни в ее серебренном ободке. Это сильно контрастировало с ее черным, вероятно старым, плащом и потертыми джинсами. Я сгреб все монеты в моем кармане и осторожно положил в ее чехол. Она мне улыбнулась и продолжила играть. Кажется, наводящая печаль мелодия сменилась искренне счастливой и высокой. Это подняло мне настроение, пребывая в котором я дошел до своей пустой, серой квартиры. Я кинул ключи на тумбочку и мой бодрый настрой сменился сонливостью и некоторым отчаянием. Причину я назвать не могу, но эти пыльные, с разводами бежевые обои меня угнетали. Я оставил кеды лежать так, как они лежали, точнее, валялись на коврике и на полу, который без того был грязный. Пол неприятно скрипел под моими шагами в направлении к кухне. Но и там ничего не могла меня порадовать, стол, стулья, тумбы сливались с серыми стенами создавая монотонное полотно пред глазами. Я открыл холодильник зная, что ничего нового там не появилось, тем не менее я недолго полюбовался на оставшуюся буханку хлеба, небольшой кусок сыра и мелочей, которые нельзя назвать полноценной едой. Сейчас мне по настоящему захотелось приезда матери. К черту эту самостоятельную жизнь. Я так и не нашел себе работу. Я хочу домой. Я хочу в библиотеку. Библиотека - мой дом. И пусть там нет еды, там есть книги. Я буду питаться словами, буквами, знаками препинания, эпитетами, метафорами и сравнениями и это даже не половина шикарных блюд, которые ожидают меня там. А на десерт я буду любоваться изящными нотами джазовой музыки. Это мой личный рай. Лед на стенках холодильника затрещал, я опомнился и закрыл дверку. Следующей моей целью была моя комната. Больше мне здесь некуда идти. Сквозь окна с деревянной, да да, деревянной рамой доносился шум оживленной улицы. Она не знает, что она мертва. Уже давно. Ровно тогда, когда ее облепил асфальт и здания. Земля с трудом дышит через огражденные участки неестественно-зеленой травы и с поддельной любовью подстриженные деревья. Но улица бодра, как никогда. Она красива, она людна, полна веселых подростков, детей, взрослых семейных пар, или же молодожен, даже одиночки с каким-то весельем оглядывают яркие витрины магазинов. Они не ужасаются грязным лужам и осенней слякоти из листьев, с которыми так любят фотографироваться девушки. Они не смотрят на облупленные стены жилых домов и полуразбитые дороги. Даже умирающие кусты, заброшенные пластиковыми бутылками и прочим мусором, не беспокоят их. У них есть дом, семья, насыщенная жизнь. Но почему это беспокоит меня?